Старый дом. К 300-летию г. Перми

– Неправда это, – сердито отозвалась Таисия, с трудом удержавшись, чтобы не дать сыну подзатыльник.– Не мог батька твой за неправое дело воевать…

– Не больно-то его и спрашивали, – еле слышно, чтобы мать не услышала, проговорил сын, опуская голову.

Таисия снова посмотрела на фотографию. «Феденька, хоть бы ты что сказал, – взмолилась женщина, – Подскажи…»

Неожиданный порыв ветра заставил задрожать стекла. Женщина испуганно повернулась к окну.

– Ничего страшного, – попытался приободрить мать Митька, а сам непроизвольно сжался.

Крупные капли дождя стремительно забарабанили по ветхой крыше. Серые мрачные струи с силой ударяли в землю, взбивая грязно-черные фонтанчики. Улица и двор моментально раскисли.

– Ну вот, – тоскливо проговорил Митька, – а мы с ребятами собирались идти в лес грибов пособирать. Сейчас как раз опята пошли…

– Успеете еще. Осень только началась.

Митька затравленно посмотрел на мерзкую серую стену дождя и обреченно вскарабкался на печь.

Таисия неспешно убрала со стола, ссыпала крошки в плошку домового, по старинному обычаю, и пристроилась к столу. Голова трагически опустилась на подставленные ладони. Голубые, с легкой золотинкой, глаза уже в который раз устремились к фотографии. Смотреть на нее уже года два стало привычкой. Вот так посмотришь, бывало, и словно Феденька опять рядом. Словно гладит ее по русым волосам, перебирает косу. И словно говорит: «Ну что же ты, милая, я с тобой. Я никуда от тебя не денусь. Не кручинься, любимая…»

За окном стремительно темнело.

Митька на печи перестал беспокойно ворочаться, шумно вздохнул и сладко засопел. Убаюкал его несмолкаемый шум дождя.

– Вот и славно, – проговорила Таисия и чему-то тихонько улыбнулась.

Отдельные капли начали проникать сквозь ветхую крышу, наполняя редкими звуками тишину вечерней избы.

За окном неожиданно послышались тяжелые хлюпающие шаги. Неуверенный стук раздался у двери.

– Кто это там в такую непогодь? – женщина прошла в сени и осторожно открыла дверь.

Тут же ее обхватили крепкие мужские руки и прижали к груди.

– Отстань, окаянный, – беспомощно замолотила она маленькими кулачками.– Мужняя я…

– Да ты что, Таюшка, – прозвучавший голос показался до невозможности знакомым.

Женщина подняла голову, и отчаянный взгляд наткнулся на такое родное, почти забытое, лицо мужа.

– Феденька мой, – она всхлипнула и вдруг залилась слезами.

– Успокойся, моя родная, – Федор как мог бережнее обнял жену и повлек в горницу.

От промокшей шинели пахло костром, дымом и чем-то горьковато кислым.

«Порохом…» догадалась женщина.

– Родной мой, милый, – беспрестанно повторяла она.

Вдруг засуетилась.

– Раздевайся, я сейчас покормлю тебя, – она метнулась к печи, – Митьку бы разбудить…

Крепкая мужская рука перехватила ее на полдороге.

– Охолонись, – голос прозвучал несколько строго, – незачем мальца тревожить. Пусть поспит.

– Да как же? Батька приехал, а он будет спать…

– Пусть поспит, – возразил Федор, – я совсем ненадолго. Меня там, – он махнул рукой в сторону, – парни наши ждут…

– Какие еще парни? – вскинулась Таисия.

– Наши фронтовые, – терпеливо пояснил Федор, – Мне к ним еще вернуться надо… Давай просто побудем вдвоем.

Он нежно прижал Таисию к себе.

Женщина облегченно прильнула к нему, стараясь поглубже вдохнуть родной запах.

– Ужинать будешь? – с робкой надеждой спросила она.

– А как же, – усмехнулся он и сбросил промокшую шинель на лавку, – Тащи все что есть.

Она счастливо рассмеялась.

– Тогда иди мой руки… А то Митька тоже постоянно об этом забывает…

– Я не забуду…

Шумно заплескалась вода, сверкающими брызгами разлетаясь в свете горящего фитилька. Ради дорогого гостя Таисия не поскупилась и вытащила дорогие свечи.

– Корми, – Федор по-хозяйски уселся за столом.

Еще не остывший чугунок снова появился на столе.

Таисия всплеснула руками.

– Может подогреть? – она посмотрела в лицо мужа сияющими глазами.

Федор шумно вдохнул сладковатый запах вареной в мундире картошки. Огрубелая рука вытащила солидную картофелину, темный пальцы с крепкими ногтями старательно отделяли тонкую кожицу, обнажая желтовато-белую рассыпчатую мякоть.

Таисия удовлетворенно смотрела на насыщающегося мужа…

– Все, – он поднялся и нежно привлек жену, – Пойдем в кровать…

Таисия счастливо принимала мужнины ласки.

– Как там, на фронте? – внезапно отстранилась она и тревожно посмотрела на мужа.