Невыдуманные истории от Жоры Пенкина. Книга 3. В Америке

– А как тебе нравится у нас дома?

– Нравится, хотя я весь дом ещё не видел. У вас много интересного.

– У тебя не такой дом?

– Нет. Я живу в квартире многоэтажного дома.

– Понятно. Мы раньше тоже жили в арендованной квартире, но Джиму хотелось жить поближе к природе, вот мы и построили этот дом. Джим, обязательно покажи Джорджу дом и окрестности. Я думаю, ему будет интересно.

– Конечно, покажу, однако в десять утра у нас встреча с русскими полицейскими, так что экскурсию проведём после того, как вернёмся домой. А сейчас давайте завтракать.

Жора сел рядом с Джимом, а Кэти – напротив них, спиной к холодильнику. Пока Пенкин рассматривал столовые приборы, Кэти не отрывала глаз от них обоих и даже надела очки, достав их из небольшой сумочки. Она переводила взгляд с одного на другого, а потом спросила:

– Джордж, вас специально так подбирали по возрасту и виду, чтобы американским хозяевам легче было привыкать к гостям?

– Нет, во всяком случае, я был лишён такой возможности. Мы ведь с Джимом только в аэропорту увиделись друг с другом.

– Поразительно, какое у вас сходство.

За завтраком выяснилась одна особенность американского гостеприимства. Хозяйка поинтересовалась, будет ли гость есть сметану. При этом она произнесла «сур крим» (sour cr?me). Жора слово «сур» не смог точно перевести и решил, что его хотят угостить чем-то типа сладкого крема для торта, возможно, заварным кремом, и вежливо отказался. Тут же две пластмассовых баночки хозяйка убрала в холодильник, а когда Джим начал уплетать сметану из оставшейся третьей, то Жора, поняв свою ошибку, не решился попросить вернуть её обратно.

– Авокадо? – спросила его Кэти.

Не зная, как их есть, Пенкин открестился и от этого продукта, и на столе стало ещё одной тарелкой меньше.

– Еггс энд бекон? – спросил его Джим.

Жора понял, что ему предлагают яичницу с ветчиной, но как сказать, чтобы ветчину не жарили, моментально ему в голову не пришло, и он брякнул:

– Эггс визаут бекон (яйца без бекона).

Джим сказал: «Окей», – и бекон тут же исчез со стола. «Стоп, – подумал Пенкин, – этак совсем без завтрака останешься. Больше никаких отказов». В результате он съел два яйца всмятку, кусок белого хлеба с маслом и выпил стакан чая «Липтон», заваренного с помощью пакетика.

– Джордж, с завтраком мы быстро управились, так что у нас есть ещё минут двадцать до старта. Хочешь сейчас посмотреть мой дом?

– Конечно, – согласился тот.

Дом оказался непростой. Он был в двух уровнях и очень удачно вписан архитектором в небольшую скалу, которая выходила на берег круглого озера диаметром с километр. Озеро было похоже на большой пруд с песчаными пляжиками по всему берегу. Жору поразило отсутствие забора с задней стороны дома. Вместо него была баскетбольная площадка и сбоку какое-то непонятное сооружение со скамейками.

В доме был гараж на две автомашины, бильярдная с баром, камином и огромным плоским телевизором на стене, каких в Петрозаводске ещё ни у кого не было. Дальше по коридору – прачечная и душевая с туалетом, где Жора уже побывал. На втором этаже, кроме столовой и спальни, в которой он провёл ночь, было ещё две спальни и кабинет. Как выяснилось, на втором этаже тоже был туалет, и Жоре утром можно было на первый этаж не спускаться.

Перед домом была небольшая аккуратно подстриженная лужайка – или, скорее, газон. С двух сторон крыльца, перед входом, в двух бетонных цветниках в виде плоских больших ваз цвели анютины глазки и разноцветные маргаритки. Дом был из красного лицевого кирпича с зелёной крышей из рифлёного железа. Всё было продуманно, эстетично и лаконично. Без излишеств ампира и изящества рококо, но до чего же удобно!

После обхода домашних помещений Джим позвал своего гостя в гараж, где они сели в двухместный японский спортивный кабриолет с опущенным верхом. Нажатие кнопки на пульте привело в движение стальную штору на роллетах: выезд был открыт. А потом была неспешная езда по дороге, вдоль которой расположились ухоженные домики и коттеджи разных цветов и конструкций.

Когда они выехали на шоссе, Джим нажал на газ, и Пенкина буквально вдавило в кожаное сиденье. Он глянул на спидометр и оценил возможности автомашины, поскольку стрелка была чуть дальше отметки 180 миль. Семь минут спустя они уже подъезжали к полицейскому участку города Фичбур.

Джордж и копы

Джим и Джордж успели вовремя. У входа в отделение полиции Фичбура уже стоял полицейский автобус. Только они залезли и заняли места в середине салона, вошёл сержант, негр с эмблемой S.W.A.T., и вслед за ним – лейтенант, который дал сигнал к отправлению. Езда до Ворстера была недолгой, особенно с разговорами о том, как прошла первая ночь. Оказывается, не все её провели праведно, как Пенкин. От некоторых явно попахивало невыветрившимся алкоголем, а Николай Будько, что называется, откровенно клевал носом.

– Коля, ты где ночь провёл? – поинтересовался замполит.

– Потом расскажу, – отозвался тот и отключился полностью.

Отдых его был недолгим, так как через четверть часа автобус пришлось покинуть. На площадке перед городским полицейским управлением уже собралась довольно внушительная толпа людей, полицейские мундиры были вперемежку с гражданскими костюмами и яркими женскими нарядами. Светило солнышко. День был тёплый, а настроение у всех почти праздничное, примерно как в былые годы в СССР перед майской демонстрацией. Это была первая официальная встреча с полицейским руководством и властями.

Для начала полицейские и милиционеры построились в две шеренги, потом были подняты два флага. Через репродукторы прозвучал гимн США, и Пенкин отметил, что почти все собравшиеся знают его слова и поют искренне, и на флаг смотрят с гордостью. Полицейские в форме отдавали честь, держа в течение всего исполнения руку у виска, а большинство гражданских прижимало правую руку к сердцу.

Выступил мэр Ворстера, потом – какой-то сенатор, за ним представитель Бостонского окружного управления полиции, а потом говорили ещё полицейские и некоторые из наших милиционеров. Тут же многие знакомились и пожимали руки друг другу. Однако через час митинг был объявлен закрытым. Состоялось лёгкое чаепитие в стенах полицейского управления, после которого автобусы и машины с гостями разъехались по своим пунктам назначения.

Выйдя из автобуса, Джим сказал, что ему нужно почту посмотреть, и пригласил Жору зайти в полицейский участок города Фичбур. Пенкин с радость согласился.

Здание было небольшим – эдакий кубик в два этажа. Никаких турникетов при входе, за барьерной стойкой – дежурный офицер и помощник, за ними – камеры для задержанных, в одной из которых сидел небритый и явно с дикого похмелья гражданин в наручниках. Напротив дежурного – вход в зал совещаний.

Вслед за своим другом Жора поднялся на второй этаж и увидел нечто, поразившее его воображение: большой зал был разделён перегородками, как в каком-нибудь кафе или, скорее, читальном зале городской библиотеки. Возле перегородки стояли одно- и двухтумбовые столы, рядом – один стул или вращающееся кресло, редко стояло два стула. За столами кое-где сидели полицейские и что-то писали, звонили по телефонам, работали на компьютерах.

Компьютеры вообще были на каждом столе, чего в 1994 году в милицейских подразделениях – за исключением, может быть, информационных центров – не было и в помине. Даже дежурные части отделов милиции в России связь тогда осуществляли с помощью телетайпов.

Слегка возвышаясь над залом, в дальнем его углу, в своеобразной стеклянной будке сидел полицейский с погонами лейтенанта. Он что-то писал, иногда поглядывая на подчинённых. Джим прошёл к столу, который стоял у окна, прихватив по пути стул с соседнего рабочего места, за которым никого не было. Жестом он указал Жоре на него, и в этот момент зазвонил телефон. Жорин хост взял трубку:

– Yes, sir. This man is a police officer from Russia, sir. Yes, sir.

Жора обратил внимание, что смотрел его коллега в сторону лейтенанта, который тоже говорил по телефону.

– Кто это?

– Наш главный. Лейтенант Майер. Не беспокойся. Он в курсе, что вы приехали, и я много времени буду должен уделять русскому полицейскому.

– Это твоё рабочее место?

– Да, – ответил его друг, одновременно разглядывая какие-то бумаги, лежавшие на углу стола. – Как тебе у нас нравится?

– Интересно. У нас многое по-другому.

– Что, например?

– У начальника свой кабинет, и он не стеклянный. Сотрудники, конечно, не все имеют отдельные кабинеты, сидят и по двое, и по трое, но каждый бы хотел сидеть отдельно от других.

– Зачем?

– Когда трое разговаривают по телефонам, то они мешают друг другу. Или когда кто-то составляет важный документ, а другие болтают.

– Не нужно преувеличивать. Если ты занят конкретно своим делом, а не разговариваешь со своим другом о рыбалке или скачках на ипподроме, то это не очень мешает. А потом, лейтенант видит, кто чем занимается.

– А если нужно кого-то допросить? Не всегда результаты допроса должны быть известны другим.

– Там, за комнатой для задержанных, есть и кабинет для допросов, и камеры для арестованных. А ещё комната отдыха для дежурных. Там и диван, и микроволновка, и кофеварка, и холодильник. Дежурные ведь сутки работают безвыходно.