Опция «Выход» не предусмотрена

– Ключевое слово «было».

– Ко всему можно привыкнуть. А мечтать я уже давно перестала.

– Взрослый человек не должен мечтать. Это инфантильные глупости. Взрослые живут в ожидании шанса, чтобы мертвой хваткой вцепиться в него. А шансы они везде и повсюду, нужно только уметь их не пропускать в наивном ожидании от судьбы предложения получше.

Я остановился у ближайшей скамейки и сел, глядя на нее. Аля села рядом, глядя на меня.

– Намекаешь на себя? – сказала она. – Даже не представляешь, сколько раз я хваталась за такие шансы, а потом оказывалась у разбитого корыта. Причем это были люди, которых я знала годами. А с тобой мы познакомились час назад.

– Угу! И я о том же. Чаще всего предают близкие, а помогают незнакомцы. Неужели у тебя ни разу не было чувства, что знаешь и понимаешь человека, хотя видишь его впервые?

Ее огромные глаза распахнулись еще больше, вспыхнули огнем. Затем она прижалась ко мне, обвила рукой и положила голову на плечо.

– Не знаю, что я делаю, – прошептала она, обжигая ухо горячим дыханием. – И скорее всего пожалею об этом. Но я верю тебе. Вернее, хочу тебе верить. Или мы думаем об одном и том же, или ты как-то угадал мои мысли и водишь меня за нос, но я постоянно ловлю себя на мысли, что знаю тебя. Прямо как ты сказал. Всю свою жизнь знаю тебя. Как только увидела тебя в дверях своего кабинета, то будто пыталась вспомнить тебя, твой запах, твой голос, твои прикосновения. Мне будто память стерли, а сейчас она медленно просыпается.

Я молчал, давая ей выговориться и саму себя убедить в сказанном.

– Но если меня обманешь, я тебя убью, – вдруг прошептала она и куснула меня за мочку уха.

– Я прежде сам себя убью.

***

Оранжевые лучи заходящего солнца били прямо в лицо, но вставать и задергивать штору было лень. К тому же, не хотелось нарушать идиллию и будить прикорнувшую Алену. Она лежала на спине с закинутыми за голову руками, грудь все еще резко вздымалась и тут же опадала в сорванном учащенном дыхании, покрытое испариной тело переливалось шоколадными оттенками. В обманчивом закатном свете Аля казалась неестественно смуглой, как мулатка. Ломанные вечерние тени искажали плавные обводы бедер, черным провалом сходились внизу живота, от чуть съехавшей на бок груди падали на безмятежное лицо.

Любуясь Алей, я пытался угадать, кем она была на самом деле, как ее звали. Не было ни малейшего сомнения, что она играла отведенную роль, хорошо играла. Да, была призрачная и статистически ничтожная надежда, что Алена влюбилась в меня с первого взгляда и ухватилась за шанс уехать из Брюховецкой. Но скорее всего она была приставленной ко мне тенью. Уж слишком невероятны и скоротечны были события, чтобы даже лишенный скепсиса человек мог поверить в них. И дня не прошло, как мы с Алей успели познакомиться, хлеб преломить, переспать и начать строить планы совместного будущего. Подыгрывая ей, я поначалу развлекался в попытке подловить на вранье, неточностях или подтасовках, но потом бросил. В конце концов, впервые за многие годы мне было хорошо с женщиной и хотелось просто растянуть этот короткий эпизод. Для меня было уже свершившимся фактом будущее расставание с Аленой после завершения миссии в Брюховецкой. Но пока этого не произошло, я наслаждался жизнью, снова обретя в ней смысл в виде эфемерных отношений с провинциальной журналисткой. А еще меня успокаивала мысль, что Аля не была человеком моей бывшей жены. В этом случае ей не позволили бы лечь со мной в постель. Да и такого типа подсадные утки всегда держат рот на замке и стараются разговорить других. Алена же мне столько компрометирующего рассказала про КУБ и Брюховецкую, что этого вполне хватило бы десяток томов уголовных дел.

Для самоуспокоения я решил, что это прелестное создание мне подослал лучший друг Сашка, это было очень похоже на него и на его контору. Там мелочей не упускают, продумывают все. Попав в якобы Ленину краснодарскую нору, я чувствовал себя на сцене дрянного театра с плохими декорациями. Квартира же Али была ее прямым продолжением – такая же стильная, ухоженная, местами красивая и с любовью обжитая. Обычная двухкомнатная хрущевка на пятом этаже под крышей, но со вкусом и вложением немалых денег отремонтированная, обставленная необходимым минимумом дорогой мебели и бытовой техники. Каждая подушка на диване, каждая кухонная шторка, каждая фигурная лампочка в вычурной люстре – все до последней мелочи вписывалось в образ Алены. Как и ее маленький красный автомобильчик, кстати. Все было органично настоящим, не было и намека на бутафорию.

Не в пользу моей бывшей было и сравнение с Аленой. Идеальное тело пластикового манекена из модного магазина поражало, удивляло и одновременно пугало своей противоестественностью. Глядя на Алю, я видел живую женщину с множеством недостатков. Она тоже воевала с возрастными изменениями, но делала это легально и с приложением больших усилий. О чем я лишь догадывался во время нашей первой встречи в спальне лишь подтвердилось. Атлетическое тело почти без лишнего веса и волос в нежелательных местах, грудь явно подвергалась коррекции, не обошлось без подтяжки кожи в районе живота – об этом красноречиво говорили тщательно скрытые, но присутствовавшие следы после операций. Помимо медицинских шрамов, у Алены имелся полный набор обильно рассыпанных по телу родинок и веснушек. Вспоминая Ленку, я видел лишь мертвую фарфоровую кожу без единого изъяна.

– О чем думаешь? – сонно пробормотала она, уже раз сотый за день задавая этот вопрос, будто тоже желая меня подловить на чем-то.

– О твоем шикарном теле.

– Врешь, – чуть ли мурлыча прошептала она и потянулась.

– Не вру. Думаю, за какие такие заслуги мне досталась ты?

– О! – Аля прильнула ко мне и обняла поперек груди. – Мне нравится ход твоих мыслей.

– А еще я думаю, с кем мне придется за тебя драться не на жизнь, а на смерть?

Она смутилась и, отстранившись, вопросительно посмотрела на меня.

– Без обид, но смотрю на тебя, на твою квартиру, на твою машину, а вместо них вижу большие деньги.

– Поподробнее!

– Кто-то же оплачивал тебе все это? И вряд ли это были мама с папой.

– Почему же?

– Ну, они бы тебе купили и отремонтировали квартиру, может быть – машину, но никакие родители никогда не будут оплачивать дочери увеличение груди.

Алена рассмеялась, кошкой метнулась ко мне, прильнула, поцеловала, отпрянула. Сев на кровати по-турецки, она правую руку завела за голову, а левой демонстративно приподняла грудь.

– Они тебе не нравятся? – спросила она, капризно дуя губы.

– Обожаю твою грудь. Даже больше, чем тебя. Но вопрос не снимается!

Аля снова рассмеялась, а затем плюхнулась рядом и принялась острыми наманикюренными ногтями рисовать у меня на животе бессмысленные узоры. Она была раскрепощена, игрива, шаловлива и снова возбуждена.

– Ну, родители всякие бывают. Может быть мне требовалась операция по медицинским показаниям! Вот папочка и оплатил.

– Сомневаюсь.

– Ты же сыщик! – Алена звонко хлопнула ладонью по моей груди. – Сам скажи. Удиви меня!

– У меня есть версия, но хотелось бы услышать твою.

– Ну, если тебе охота испортить мне настроение, давай поговорим о моем прошлом. – Алена действительно погрустнела, легла рядом ничком, приобняла и уткнулась мне в плечо. – Муж оплатил. Бывший. Но идея была моей. Дура была, хотела сохранить отношения, а он все рано ушел к другой. Ни новые сиськи не помогли, ни эпиляция зоны бикини, ни фитнес с йогой, ничто не помогло.

– Неужели в Брюховецкой нашлась женщина лучше тебя?

– О! Каждая вторая лучше меня. По крайней мере, точно умнее. Мужа хотела силиконом удержать, тебя вот через час после знакомства в койку потащила. Наивная дура.

– И кто бывший муж?

– Ну, – замялась она. – Один бизнесмен. От него у меня и квартира эта, и машина, и цацки. Живу на алименты, так сказать. Если вздумал ревновать, то брось. Он живет в Краснодаре. Мы уже года три не виделись и даже по телефону не говорим. Раз в месяц приходит перевод на мою карту. Не то чтобы огромные деньги, но на жизнь хватает. Откупные, так сказать. Он мне деньги, я ему – спокойствие и тыл.

Видя недоверие в моих глазах, она со вздохом сказала:

– На меня его фирма краснодарская записана. Вот такая я бизнес-леди!

– Ладно. С мужем разобрались.

Алена с каким-то рыком застонала:

– Ну что ты за мужик?! Рядом с ним лежит голая, доступная, возбужденная баба, а он разговоры разговаривает!

– Не забывай, что мне уже за сорок. Это ты молодая и ненасытная, а мне нужны паузы.

– Думаешь дешевая лесть и самооговоры тебе помогут? – с хищной улыбкой сказала она и без шанса на сопротивление оседлала меня.

– Если бы мы были знакомы хотя бы пару дней, то я был бы спокоен как гранитный утес. Просто я не хочу оказаться героем дурного анекдота, выскакивающим из спальни в чем мать родила.

– Ты о своих несуществующих соперниках? – она презрительно фыркнула. – Можешь успокоиться. У меня никого нет. Я барышня развратная, но не до такой же степени.