Оценить:
 Рейтинг: 0

Траектории СПИДа. Книга третья. Александра

Год написания книги
2018
<< 1 ... 19 20 21 22 23 24 25 26 27 ... 44 >>
На страницу:
23 из 44
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля

–Уважаемые судьи. Перед вами женщина, которая сохранила у себя случайно найденную простыню, выброшенную подсудимой в форточку, о чём она и говорила.

Пермяков подошёл к столу и положил на него свёрток.

– Разверните его. В одном из углов вы найдёте штамп с чётко замеченными буквами МГУ, то есть Московский Государственный Университет, а рядом ещё одна заглавная буква "Д", что означает корпус "Д", в котором происходило рассматриваемое нами происшествие.

Это, товарищи заседатели, не просто простыня. Это документальный дневник, свидетельство преступления, которое было совершено по отношению к моей подзащитной. Разверните простыню.

Судья и заседатели взялись за концы старой материи, развернув её во всю ширину. На простыне явственно были видны пятна, напоминающие кровь. Но время, конечно, смягчила краски.

Адвокат продолжал:

– Трудно было найти именно эту простыню. Однако я поинтересовался погодой на ту ночь, узнал направление ветра, и, учитывая, что квартира с пирушкой была на восемнадцатом этаже, примерно рассчитал, на какое расстояние могло унести ветром такую простыню. Походил по тому району, пока не наткнулся на Анну Кирилловну, золотую женщину, всегда готовую помочь любому, кому нужна её помощь.

– Ну, и что вы собираетесь ею доказать? – спросил прокурор, подходя к простыне, чтобы профессионально рассмотреть пятна. – Это может быть какая угодно простыня. Таких в университете тысячи.

– Вообще-то их много. Тут я с вами согласен на сто процентов, – согласно закивал головой Пермяков. – Но такая, как эта, – одна единственная. Институтом судебно-медицинской экспертизы проведен анализ пятен. Анализ крови при идентификации совпал полностью с анализом крови моей подзащитной. Вот письменное заключение экспертов с подписями и печатью.

– Ну и что с того? – спросил прокурор. – Даже если это та самая простыня, о чём она может нам свидетельствовать?

– После того, как я убедился в подлинности пропавшей простыни, я попросил анализ и других пятен. Время не уничтожило всех следов. Прошу простить за интимные подробности, но другими пятнами оказались следы сперм трёх разных мужчин. Это значит, что моя подзащитная, если даже и не была уверена сама, тем не менее, говорила чистейшую правду о том, что была изнасилована тремя, а не одним человеком. Тем самым начисто опровергается предположение о том, что с нею был только Вадим. Ходом сегодняшнего рассмотрения дела опровергнуто предположение о том, что подзащитная сама напрашивалась на любовную связь в эту ночь. Стало быть, судить надо не её за убийство, если бы такое и случилось в порядке самообороны, а тех, кто её насиловал, а это уже совсем другая статья.

Речь адвоката вдруг прервалась поднявшейся со своего места бедной женщиной:

– Правильно, милай. За што девушку-то? Вон наш булгалтер в вытрезвиловку попал, тоже не думал. Э-э, милай, у руководстве люди нехорошие, нехорошие, я тебе говорю.

Председатель суда поднялась сама с места, чтобы остановить бабусю, но та уже села, грустно качая головой. Святая простота, никак не могла понять строгости учреждения, куда судьба неожиданно позволила ей попасть.

Адвокат погрозил пальцем Кирилловне и продолжил высказывать аргументы:

– Двое из насильников уже покоятся в земле. Спермы одного из них удалось идентифицировать, поскольку подробные анализы крови и прочие анализы сохранились в больнице, где он лежал до отъезда. Это спермы Аль Саида. Вот заключение экспертной комиссии.

Пермяков достал из портфеля другую справку и положил на стол, продолжая пояснять:

– Другие спермы будут идентифицированы, если сегодня суд вынесет соответствующее определение. Думаю, после этого станет понятным, почему гражданин Соков пошёл в поликлинику с анонимным запросом на предмет наличия у него вирусов СПИДа. Необходима будет эксгумация трупа Вадима, чтобы подтвердить и его участие в насилии, хотя это доказано и другими материалами следствия. Эксгумация нужна также для доказательства того, что Вадим умер не от падения головой на магнитофон, а от последующего падения на него нескольких тел дравшихся людей. Из материалов предыдущей экспертизы, сделанной сразу после смерти Вадима, следует, что он был жив ещё в машине скорой помощи, хотя до этого его тело толкали и давили тела дерущихся людей.

Зал зашевелился, зашептался одобрительно и радостно.

Председатель суда, посовещавшись на месте с заседателями, объявила перерыв в заседании до следующего дня.

Во вторник, столь же жаркий, как и предыдущий день, к трём часам в зале заседаний Гагаринского районного суда собралось так же много людей. Однако в три часа судья не появилась. Спустя пятнадцать минут, в зал вошла молоденькая девушка с каким-то испуганным выражением лица и попросила всех не волноваться, а подождать ещё немного, так как возникла непредвиденная задержка. Сидевший в зале прокурор вышел вместе с девушкой. Ещё полчаса никто ничего не знал, что и думать.

Наконец, послышалось долгожданное:

– Встать, суд идёт.

Все заняли свои места.

Судья окинула зал взглядом и объявила:

– В связи с новыми обстоятельствами, изложенными на вчерашнем заседании, а так же возникшими сегодня, суд в составе…

Дальше были названы имена судьи и заседателей.

– … принял решение признать подсудимую Болотину Александру Алексеевну, обвинявшуюся по статье сто второй уголовного кодекса РСФСР, полностью невиновной.

Зал взорвался аплодисментами. Настенька не выдержала. По щекам потекли слёзы. Но они полились из глаз и её мамы, сестры Верочки, сидевшей рядом с Леонидом Евгеньевичем Татьяны Евгеньевны, так эмоционально первой на суде выступившей в защиту Настеньки. Глядя на них, заплакали от радости и другие женщины. Но судья мрачно подняла руку, призывая к вниманию.

– Я должна сообщить, что главным в принятии сегодняшнего решения оказалась невозможность, да теперь и ненужность, проведения одной из экспертиз, которую предложила вчера защита. Дело в том, что вчерашний свидетель, которого мы собирались привлечь сегодня к суду в связи с новыми обстоятельствами по обвинению в изнасиловании, сегодня покончил собой.

Зал ахнул и замер. Судья продолжала:

– Он оставил предсмертную записку, предназначенную суду, которую я довожу до вашего сведения. – Судья развернула лист бумаги, ярко забелевший на чёрном фоне судейской мантии, и прочитала:

– Уважаемый суд, дорогие люди! Уходя из этой жизни в полном сознании и совершенно добровольно, я вынужден признать, что действительно я, Вадим и Аль Саид совершили гнусный поступок, изнасиловав замечательную девушку и испортив ей жизнь. Двое из нас, подлецов, уже поплатились за это своими жизнями. Вчера я понял всю несправедливость моего пребывания на этой земле и тоже ухожу. Дорогая Настенька, прости, если можешь. Простите, люди.

Я не оправдал доверия своих родителей и жены, которая абсолютно справедливо выгнала меня из дома. Она подсказала мне правильный выход. Я не виню её. Спасибо и прости, милая. Простите, мама и папа. Жить с таким тяжким грузом на душе мне будет не под силу. Простите. Пятого июля тысяча девятьсот восемьдесят восьмого года. Борис Соков.

В зале стояла мёртвая тишина.

– Болотина Александра Алексеевна, вы свободны. Все свободны, товарищи.

Зал встал. Судья и заседатели вышли. Суд завершился новой трагедией.

Ещё вчера он сидел здесь в этом зале – Соков, которого все на работе почтительно называли Борисом Григорьевичем. После суда, не глядя на Настеньку и её родных в третьем ряду, не видя вообще никого, он вышел, забрался в свою волгу, стоявшую недалеко от подъезда, и долго не мог решиться включить зажигание. Он не знал, куда ехать.

В памяти всплыли голубые глаза удивительно красивой Настеньки, спрашивающей "Вам стыдно?" Зачем она так спросила? Зачем потребовала смотреть в глаза? Это невыносимее всего.

Ему было не просто стыдно. Он почувствовал боль в сердце от сознания того, что никогда больше не увидит эту девушку смеющейся ему, как тогда за столом, никогда не прижмётся к её груди, так взволновавшей его в ту самую ночь. Могло же быть всё иначе. Могла она поехать с ним в любую страну секретаршей или переводчицей. И могла бы согласиться на его ухаживания и доставлять радость сама, без насилия. Могло быть так? Конечно. Но теперь не может.

Теперь вообще жизнь перевернётся. Завтра, как сказал адвокат, будет другая статья. Статья против Сокова. Разумеется. Что проверять его спермы, когда он и так знает, что был с Настенькой? Докажут мгновенно, и тюрьма обеспечена. Вся жизнь насмарку. И будет ли это жизнью?

Соков завёл мотор и долго ездил по улицам, останавливаясь перед многочисленными светофорами, медленно стартуя на зелёный свет.

Квартира его находилась в большом кирпичном доме в центре Москвы, почти у самого здания министерства иностранных дел. Поставив машину в гараж, аккуратно всё закрыв на засовы и замки, Соков с тяжёлым сердцем поднимался в лифте, вставлял ключ в дверной замок. Войдя в прихожую, увидел в дверях комнаты разъярённую, как фурия, жену. Ей, конечно, уже позвонили и всё рассказали.

– И ты осмелился ещё прийти? Убирайся к чёртовой матери! Что б духу твоего здесь не было!

Она кричала что-то ещё, но Соков уже повернулся и вышел. Она была права. Кому он теперь нужен? Всю ночь ходил по улицам, прощаясь с Москвой и жизнью столицы. Решение было принято.

Чуть ли не самым первым в это утро он поднялся на двадцать второй этаж министерства, зашёл в свой кабинет, достал из шкафа бутылку коньяка, выпил две рюмки подряд, не закусывая, чтобы опьянеть, и сел писать письмо. Закончив, почувствовал, что голова по прежнему не затуманена, выпил ещё две рюмки кряду, подошёл к окну, распахнул, забрался на подоконник и, не медля ни секунды, выпрыгнул, кончая со всеми неприятностями. Ему говорили, что прыгающий с высоты, теряет сознание от страха сразу. Возможно, так и было.

ПУШКИНСКИЙ ПЯТАЧОК

Настенька и Евгений Николаевич волею судьбы объединили свои усилия в совместной работе в музее Николая Островского с одной лишь разницей, что она оставалась экскурсоводом, а Инзубова вскоре перевели на должность заведующего мемориалом, что вменяло в его обязанность сохранять неизменность собственно квартиры, в которой жил некогда писатель. Помимо этих двух комнат и маленького коридорчика в музее был большой зал и ещё две комнаты на том же втором этаже, зал на третьем этаже, библиотека, комнаты хранения фондов, кабинеты директора, заместителей, экспозиционного отдела, заведующей отделом пропаганды, в который и входили экскурсоводы.

Сам музей находился практически в центре Москвы на её центральной улице Горького, в самый раз между маленьким цветочным магазином и известнейшим почти всей стране Елисеевским гастрономом, директора которого уже несколько лет, как расстреляли за спекуляцию чёрной икрой в крупных международных масштабах и в целях профилактики, чтобы за ним на скамью подсудимых не попали более высоко поставленные лица. Теперь бы его с почётом сделали министром финансов или директором крупнейшего банка. Но он немного не дотянул до счастливого для таких людей времени и успел попасть под карающий меч правосудия.

В связи с таким местоположением музея Настенька, ходившая на работу от своего дома пешком, и Евгений Николаевич, приезжавший на метро, как и все остальные сотрудники музея, хранившего верность революционным идеалам, певцом которых был герой Островского, всегда проходили через Пушкинскую площадь, избранную почему-то всеми центром бесконечных политических дискуссий и даже баталий.
<< 1 ... 19 20 21 22 23 24 25 26 27 ... 44 >>
На страницу:
23 из 44