Шаляпин. Горький. Нижний Новгород

«Работа – расползается и в ширь, и в глубь, очень боюсь, что мы ее не кончим. Напечатано 500 стр., а дошли только еще до первой поездки в Италию (февраль – март 1901 года. – Е. Н.)! Я очень тороплюсь, но – существует техническое затруднение: барышня может стенографировать не более двух часов, а всё остальное время дня, до вечера, у нее уходит на расшифровку. Править я, конечно, не успеваю. Фёдор иногда рассказывает чрезвычайно вяло, и тускло, и многословно. Но иногда – удивительно! Главная работа над рукописью будет в Питере, это для меня ясно. Когда кончим? Все-таки, надеюсь, – к 20, 22-му.

Я чувствую себя хорошо, нога не болит. Не купаюсь, не жарюсь на солнце. Вожу Ф. в море, версты за две, за три, там он прыгает в воду и моржом плывет к берегу. Гуляю – мало, некогда».

К концу июля работа в Форосе была закончена. Обработку текста автобиографии Шаляпина Пешков завершил в декабре. Весь 1917 год за подписью Ф. И. Шаляпина «Автобиография. Страницы из моей жизни» печаталась в журнале «Летопись» (№№ 1–12). В 1917 году «Летопись» закрылась. На ее страницах успела появиться только половина рукописи. Полностью автобиография впервые была напечатана в Нью-Йорке в 1926 году на английском языке: Shaliapin F. Pages From My Life. Translated by H. M. Buck. Revised, enlarged and edited by K. Wright. Harper. New York, 1926 (Шаляпин Ф. Страницы из моей жизни. Перевод Г. М. Бак. Переработано, расширено и отредактировано К. Врайт. Хапнер. Нью-Йорк, 1926). На русском языке автобиография полностью впервые была опубликована в первом издании книги «Фёдор Иванович Шаляпин» (Т. 1. М.: Искусство, 1957. С. 31–230).

Вид на нагорную часть Нижнего Новгорода с Ярмарки

Впервые Нижний Новгород Фёдор Шаляпин увидел в 1896 году. К этому времени он уже стал профессиональным оперным певцом. 1 февраля 1895 года Шаляпин подписал трехлетний контракт с Дирекцией императорских театров и начал выступать на сцене Мариинского театра в Петербурге. В самом начале мая 1896 года певец получил приглашение в антрепризу К. С. Винтер на лето, когда в Мариинском театре представлений не было, для выступления на Нижегородской ярмарке (в этом году в городе также была организована Всероссийская промышленная и художественная выставка). Клавдия Спиридоновна была официальным антрепренером Русской частной оперы, основанной промышленником Саввой Ивановичем Мамонтовым.

Около 5 мая Фёдор Иванович приехал в Нижний Новгород. Увиденное произвело на него сильное впечатление. Позднее в автобиографии «Страницы из моей жизни» он рассказал:

«Я еще никогда не бывал на Волге выше Казани. Нижний сразу очаровал меня своей оригинальной красотой, стенами и башнями кремля, широтою водного пространства и лугов. В душе снова воскресло счастливое и радостное настроение, как это всегда бывает со мною на Волге.

Вид на нагорную часть Нижнего Новгорода с реки

Снял я себе комнатку у какой-то старухи на Ковалихе и сейчас же отправился смотреть театр, только что отстроенный, новенький и чистый. Начались репетиции. Я познакомился с артистами, и между нами сразу же установились хорошие товарищеские отношения. В частных операх отношения артистов всегда проще, искреннее, чем в казенной. Среди артистов был Круглов, которому я поклонялся, посещая мальчишкой казанский театр.

Вскоре я узнал, что опера принадлежит не г-же Винтер, а Савве Ивановичу Мамонтову, который стоит за нею. О Мамонтове я слышал очень много интересного еще в Тифлисе от дирижера Труффи, я знал, что это один из крупнейших меценатов Москвы, натура глубоко артистическая».

Здесь, на берегу Волги, Шаляпин еще раз встретился (знакомство произошло в Петербурге) и подружился с художником Константином Коровиным. Константин Алексеевич вспоминал:

Константин Алексеевич Коровин (23 ноября (5 декабря) 1861, Москва – 11 сентября 1939, Париж) – русский живописец и театральный художник, импрессионист.

Родился в 1861 году в Москве в доме своего деда Михаила Коровина – купца первой гильдии, владельца ямского извоза. Детство будущий художник провел в подмосковной деревне Большие Мытищи, куда семья переехала после смерти деда. В деревне мальчику нравилось, там он впервые стал замечать красоту природы. Воспитанием детей занималась мать. Она много рисовала акварелью и играла на арфе.

В 14 лет Константин Коровин поступил на архитектурное отделение в Московское училище живописи, ваяния и зодчества. Однако вскоре он перевелся на живописное отделение – в пейзажный класс Алексея Саврасова. Однако Саврасов в то время болел. Студенты его любили, но из училища он был в итоге уволен. Очень расстроенный расставанием с учителем, Коровин решил продолжить обучение в Петербургской академии художеств. Но преподавание там показалось Константину Алексеевичу после училища совершенно мертвым, оторванным от реальности. Через несколько месяцев Коровин вернулся в Москву и обнаружил, что в училище живописи, ваяния и зодчества новый преподаватель – Василий Поленов. Он оказал большое влияние на Коровина, стал его любимым учителем, да и в атмосферу училища внес свежую волну. Поленов же познакомил ученика с Саввой Мамонтовым, и вскоре Коровин стал активным участником Абрамцевского кружка, собравшего лучших художников, писателей, музыкантов того времени. Здесь он попробовал себя как театральный декоратор: оформил домашний спектакль «Снегурочка» по пьесе Александра Островского, работал над декорациями для опер «Аида», «Лакме», «Кармен».

В Частной опере Мамонтова Константин Алексеевич впервые выступил как театральный художник. Созданием декораций он занимался в течение всей жизни. В царской России Коровин был главным декоратором императорских театров: петербургских Александринки и Мариинского, Большого и Малого – в Москве.

В 1892 году Коровин уехал во Францию, где провел почти год: изучал современное французское искусство. Вернувшись в Россию, он вместе с Валентином Серовым отправился в путешествие на Север. Художники побывали в Мурманске, Архангельске, на побережьях Северной Двины и на Новой Земле, посетили Швецию и Норвегию.

В 1896 году Константин Алексеевич оформил павильон «Крайний Север», построенный по его проекту на Всероссийской промышленной и художественной выставке в Нижнем Новгороде.

Для Всемирной выставки в Париже в 1900 году Коровин оформил Кустарный отдел Русского павильона: с помощью живописца Николая Клодта он создал 30 панно с изображениями Сибири, Средней Азии и Крайнего Севера. Константин Алексеевич был удостоен двух золотых и семи серебряных медалей выставки и ордена Почетного легиона.

В Париже Коровин увлёкся символизмом и, вернувшись в Россию, общался с поэтом Константином Бальмонтом.

С 1901 года Константин Алексеевич преподавал в Московском училище живописи, ваяния и зодчества.

В 1902 году художник купил у Саввы Мамонтова участок земли и построил дом в деревне Охотино (Переславский район Ярославской области).

Во время Первой мировой войны Константин Коровин работал консультантом по маскировке в штабе русской армии.

После Октябрьской революции Константин Алексеевич активно занимался вопросами сохранения памятников искусства. С 1918 года художник жил в имении Островно Вышневолоцкого уезда Тверской губернии, преподавал в свободных государственных художественных мастерских на даче «Чайка».

Наряду с даром живописца, Константин Алексеевич обладал и незаурядным литературным талантом. Когда ухудшение зрения вынудило его полностью отказаться от изобразительного искусства, художник писал рассказы.

В конце 1922 года Коровин получил разрешение, чтобы уехать за границу – для лечения и проведения персональной выставки. Однако назад он не вернулся. Вначале мешали материальные проблемы, потом тяжело заболела жена. Последние 16 лет жизни художник провел в Париже.

Константин Алексеевич скоропостижно скончался на одной из улиц Парижа от сердечного приступа 11 сентября 1939 года. Был похоронен на Бийанкурском кладбище. В 1950 году останки художника и его жены были перенесены на православное кладбище Сен-Женевьев-де-Буа.

Общий вид павильона графа Сергея Дмитриевича Шереметева

Павильон Крайнего Севера

«В Нижнем Новгороде достраивалась Всероссийская выставка. Особым цветом красили большой деревянный павильон Крайнего Севера, построенный по моему проекту.

Павильон Крайнего Севера, названный “двенадцатым отделом”, был совершенно особенный и отличался от всех. <…>

На днях выставка откроется. Стараюсь создать в огромном павильоне Северного Отдела то впечатление, вызвать у зрителя то чувство, которое я испытал там, на Севере.

Вешаю необделанные меха белых медведей. Ставлю грубые бочки с рыбой. Вешаю кожи тюленей, шерстяные рубашки поморов. Среди морских канатов, снастей – чудовищные шкуры белух, челюсти кита.

Самоед Василий, которого я тоже привез с собой, помогает мне, старается, меняет воду в оцинкованном ящике, в котором сидит у нас живой милейший тюлень, привезенный с Ледовитого океана и прозванный Васькой.

Самоед Василий кормит его живой плотвой и сам, потихоньку выпив водки, тоже закусывает живой рыбешкой. <…>

Тюлень Васька высунулся из квадратного чана с водой, темными глазами посмотрел на высокого блондина, крикнул: “Ур. а…” и, блеснув ластами, пропал в воде.

– Это же черт знает что такое! – крикнул, отскочив, высокий молодой человек, отряхивая брызги, попавшие ему в лицо от всплеска тюленя.

“Где это я видел этого молодого человека?” – подумал я.

Василий, не обращая внимания на его присутствие, выпил рюмку водки и съел живую плотицу. Молодой человек в удивленье смотрел прямо ему в рот.

И вдруг я вспомнил: “Это Шаляпин!”