Лечение водой

Теснит, теснит грудь некая сила, проникает в самое сердце………………………

* * *

Вот, сейчас, сделать это! Переступить через все самолюбие, боль – так просто! Назначить Ире свидание – начать отношения, она меня любит! Только переступить! Забыть обо всех интригах, унижении и…

«Значит, работать надо идти, – тотчас Костю берет за горло. – А я все время должен писать».

И эти слова Лобова… мы знаем, ты отправил на премию «Феномен», но там ведь все по-честному.

«Еще работать идти, работать – вот если соглашусь на все на это-о-о-о-о-о! – нестерпимый тягучий вой в душе. – Тогда меня будут двигать, заступаться. Ира не согласится со мной встречаться, если я не пойду… такая же идиотка как все.

И Уртицкий и все литераторы? – с испугом и болью открывает вдруг Костя. – Неужели это может быть – они же всегда поддерживали меня!»

И еще чувствует опять, как его тянут, тянут силком. Давят.

«Бросить все? Все творчество. Все, чем живу – и тогда они будут продвигать меня!»

Словно два звена сейчас расцепятся в душе… и дико, страшно – «Нет, я не доверюсь!»

Или это еще… как прыгнуть с обрыва – в надежде, что тебя тут же подхватят на лету?

Он понимает, что совершенно не готов изменить свою жизнь. Совершенно.

Значит, и не надо тебя двигать, – тотчас слышит логическое заключение Уртицкого. – Значит сиди так. Мы там готовили текст к публикации, который так и не вышел.

И все.

Значит, и роман никуда не годится.

«А ведь я написал выдающийся роман, без скидок на молодость. Я столько к нему шел…»

Нет, ничего не будет, ты должен породниться — Костя ощущает желез-ность этих связей, кои ему пытаются навязать. «Не разорвать, не разломать! На них вся жизнь построена. Даже те, кто понимает искусство! Даже ценители – не понимают меня до конца. Все равно они ограниченные – как все обычные люди».

«Уртицкий… И на самом деле, только предлог, предлог, чтоб прицепиться, тварь! Давят, давят на меня, твари, давят! Бездарь вонючая!»

И вспышки, опять вспышки в мозгу – сейчас голова разлетится вдребезги.

«Это все фигня! Мой роман просто так пройдет! Уртицкий уже замолвил слово – обратно уже не забирается!»

Костя, ваш роман никуда не годится, – голос Молдунова, как противовес.

«Но ведь он сказал! Посмотрим, что вы скажете когда причинят боль критики — значит роман проскользнет, проскользнет в печать! – все заклинивается надеждо-о-о-ой. – Он уже принят! Чего я волнуюсь так?»

Они все в сговоре. «Если я не буду звонить Ире, она тотчас передаст об этом Уртицкому.

Она сказала сказала что мало платит за жилье. По знакомству. Они хотят чтоб я жил с ней».

Роман не удался… Есть только вариант напечатать по знакомству. (Мягонький голос Уртицкого).

«Ира, она тоже о публикации знает! Заодно, они все заодно!..

Можно начать с ней встречаться, а потом бросить. Дождаться публикации, сделать вид, что хочу жениться, потом бросить…» – кроткое, детское посверкивание в груди.

Уртицкий все контролирует, и Молдунова тоже. У них сговор.

Страх…

«Мне не удастся обхитрить, он сразу почует».

…И вдруг – вновь! – эта унизительная гадкая мысль, которую Левашов ненавидит в себе: «Я должен заботиться о своей литературной репутации. Думать о карьере».

Ненавидит? Но ведь он ничего не сказал маэстро в глаза, а играет, делает вид, что уважает его!

«Нет, но ведь с другой стороны это все равно свой человек, это…

Да какое имеет значение??!!..……..»

У них сговор по поводу меня…» – и вновь Костя начинает посмеиваться над интригами Уртицкого и всех… как что-то завлекает его, затягивает: «Это же хорошо, это потому что я лучший. И я добьюсь всего, горы сверну! Они знают это – вот почему плетут!»

И тут звонит мобильный! Костя поднимает трубку – это с премии «Феномен»!

– Вы нам справку о себе пришлите.

– Так… – безотчетно произносит он. Внутри все неприятно, ярко затаилось. И…

Я выиграю, выиграю! Раз звонят.

– Биографию – имеется в виду.

– Это нужно, да?

– Конечно.

– Я ее посылал вроде, но… ну хорошо, хорошо, еще раз отправлю. По электронной почте, да? – уточняет Костя.

– Да.

– Это и… все?

Мы там готовили одну публикацию, которая так и…

– Это нужно для внутренней регистрации. И для членов жюри. В полуфинал вы прошли.

– Отлично! – у Кости как резина прогибается внутри – от радости. – Но это же, по-моему, ничего не дает еще, да? – произносит он вдруг как-то расслабленно, почти меланхолично.

Ему подтверждают, что да, ничего особо не дает – во всяком случае, денежный приз и издательский договор получит только победитель. Один человек – который станет известен где-то через полтора месяца.

– Хорошо, хорошо.