Зеленый прилив

– Своих дел? – не оборачиваясь, переспросил сопровождавший нас офицер. – У тебя с башкой все в порядке?

– В каком смысле?

– В том самом. Тут как бы война, мужчина, если вы не заметили. Вы поступаете в распоряжение седьмой сводной бригады. Так что личные вещи вам пока не понадобятся, на складе получите все, что необходимо. С этого момента считайте себя мобилизованными.

Юноша смешно сморщил носик и выкрикнул:

– А если я не согласен? У меня официальная отсрочка для военкомата. Я по здоровью не могу быть мобилизован!

Офицер вроде бы отреагировал, даже шаг замедлил, но при этом не развернулся корпусом, а повернул назад одну только голову. Жутковато, словно сова. И с таким же, как у этих птиц, удивленным выражением лица.

– Во-первых. Твоего согласия никто не спрашивает. Твоя отсрочка кончилась. Идет война, вбей это себе в башку. Или ты идешь молча, получаешь задание и исполняешь свои персональные приказы, или отправляешься на единый мобилизационный пункт и ночуешь в окопе, а утром в первых рядах топаешь в атаку.

Офицер оглядел остальную группу.

– Во-вторых, это касается всех. Запоминайте. Сейчас инструктаж. Всё, что вы услышите – совершенно секретно. По завершении – доложитесь о прибытии своим непосредственным командирам и возвращаетесь ко мне. Идем, организованно получаем вещевое имущество. Голодных – он выразительно покосился на «учителя» – перед вылетом покормят. Есть вопросы?

– Есть, – сказал я. – А куда лететь-то?

Офицер смерил меня взглядом и хмыкнул.

– А, это ты, настырный. Угадай с одного раза.

– Да ладно?!

– Прохладно! Пять баллов за сообразительность. Пляши, ты всё-таки попадёшь в город!

10. Штаб

Через небольшой брезентовый «предбанник» мы тихо-молча прошли в огромную штабную палатку. Внутри было сумеречно, тепло и сухо. Почти тихо, только гудел под стенкой небольшой генератор.

Повинуясь жесту сопровождавшего, мы расселись на незанятых раскладных стульях вдоль стен. Уже сидевшие здесь полтора десятка человек сопроводили наше появление полуоборотом головы и быстро вернулись к своим занятиям. А плотная группа в дальнем конце палатки, за столом у экрана с проектором, вообще никак не отреагировала на появление новых зрителей.

У самого конца стола человек в штатском демонстрировал широколампасным генералам подборку спутниковых фотоснимков. Он раскладывал их по столу и прикалывал канцелярскими булавками к листу ватмана так, чтобы сформировались очертания города. Или того, что от него осталось.

– Обратите внимание, вот здесь, здесь и здесь, – продолжал, не прервавшись с нашим появлением ни на секунду, человек в штатском. – Эти отвалы породы появились в течение последних суток. Здесь, в конце обводного канала, и здесь, на выходе к реке, построены дамбы. Здесь – наоборот, прорыты отводы, русло осушено, расширено и превращено в спуск к вот этому отверстию.

Докладчик оглянулся на солдата за клавиатурой, тот пощелкал по кнопкам – и на экране проектора схема высветилась целиком, так что увидеть ее смогли не только за столом, но и все присутствующие, включая нас.

В «президиуме» офицер в темно-зеленом камуфляже с двумя топориками на нашивке пододвинул к себе картонную папку и поднес к самому носу пачку аналогичных фотографий. Затем, обращаясь к остальным, развел руками.

– Это, я вам скажу, не молдаване штукатурили! Чтобы такое построить за месяц, нужно мою орду со всего округа согнать. Да и не уверен, что успели бы. – Он повернулся к докладчику. – Говоришь, за сутки? Голыми руками?

– Практически. Конечно, мы видим только происходящее на поверхности, а основная работа ведётся под землей. Только на выходах мы зафиксировали несколько единиц, предположительно, тяжелой строительной техники.

– Предположительно?

– Очень предположительно. Даже не можем сказать, какой это тип механизмов. Они от восьми до пятнадцати метров длиной, а высотой, предположительно, до трёх метров. Обводы округлые, на концах сужены, отдельных деталей и шасси различить не удалось. И это всё, что мы можем сказать о них на данный момент.

– Фотографии со спутника? Совсем нечеткие! – разглядывая свою папку, возмутился не старый, но почти седой генерал в синем кителе.

– Над городом постоянно висит портальное поле, – ответил ему с соседнего кресла другой генерал, со знаками различия войск связи. – Оно отражает видимый спектр и искажает другие волны во всех диапазонах. Мы пробовали и обычную съемку, и воздушную, и космическую. И фотокамерами, и инфракрасными излучателями, и даже ультразвуком. У вас те снимки, которые дают максимально возможную четкость, лучше просто нет.

– Ну есть же, в конце концов, разведка! Что, до сих пор не собрали данные? Не родили ни одной вменяемой версии?

– Даже приблизительной, – покачал головой связист. На дистанции помехи для визуальных и технических средств наблюдения очень сильные. Средства дальней разведки ничего не дают, потому что беспилотники мы теряем еще до того, как получим первые сведения.

– А людей туда послать?

– Категорически против! Мы зря потеряем разведчиков, – заявил с противоположной стороны стола мужчина в буро-зеленом полевом бушлате без знаков различия. – С начала операции из семнадцати заброшенных ДРГ две погибли еще на высадке, три – на марше. Вернулось девять, с остальными связи до сих пор нет.

– Что показали те, кто вернулся?

– Из них шесть групп даже не дошли до своих точек, были выявлены и отступили с потерями. Фактически, с задачей справились только группы Тардина и Краснова. Но за шесть часов, что они выбиралась из города, враг заново перерыл разведанный участок. Говоря откровенно, результат от такой разведки даже не нулевой – мы впустую гробим людей.

Возникшую паузу снова прервал докладчик.

– Таким образом, на сегодняшний день с уверенностью можно сказать лишь то, что они меняют ландшафт. Прокладывают под городом некие коммуникации и создают больше подземные резервуары, отсюда и отвал породы. Причем, работают мощными темпами, картина меняется каждые несколько часов.

Эксперт взял маркер и обвел на карте красными кругами пять-шесть нечетких пятен геометрически правильной формы.

– Здесь и здесь к существующим многоэтажным зданиям они навалили земляной холм. Кроме того, обрушили все дома по окружности и использовали как строительный материал для центрального объекта – вот тут, в форме башни.

Генералы принялись листать свои копии, разыскивая снимок башни.

– А какие предположения есть насчет целей строительства?

– Какие угодно. Пока тоже можем лишь гадать. Ангары, склады, производственные мощности, укрепрайон… Хотя это может быть ракетная шахта или стартовая площадка. Или мозговыжигатель.

Заметив недоумённые взгляды, он пояснил:

– Чтобы предположить, что именно они строят, нужно осознавать, какими технологиями они обладают. А мы на данный момент не можем объяснить принципов даже того вооружения, с которым имели дело.

В таких мрачных тонах заседание штаба продолжалось еще минут десять, прежде чем командование решило все-таки вспомнить о нашем присутствии. Хотя выражено это было весьма символически. Закончив обсуждение проблем, еще один человек в гражданском костюме, сидевший к нам спиной, ткнул пальцем в того коллегу, который ранее рассказывал о ситуацией с разведкой.

– С учетом всего услышанного, Александр Анатольевич, считайте операцию официально одобренной. На вас возлагаем инструктаж, – он, не оборачиваясь, кивнул головой, как бы ткнул затылком в нашу сторону, – и общее руководство. На этом совещание закрыто, все свободны.

Генералы и полковники, собрав свои папки, продолжая вполголоса обсуждать друг с другом «учет услышанного», прошли на выход. Вояки рангом поменьше, сидевшие в палатке, под команду «Товарищи офицеры!» повскакивали с мест и вытянулись смирно. Мы тоже инстинктивно вскочили, хотя какое к нам отношение имело все происходящее – по-прежнему мало понимали.

Александр Анатольевич дождался, пока высокие чины освободят помещение, и махнул нам рукой, подзывая к столу. Поскольку в ситуацию мы уже успели в целом вникнуть, дальнейшие разъяснения не заняли много времени.

Напрямую он нам этого, разумеется, не сказал, но по всему увиденному и так было понятно, что пребывали наши вояки в глубокой… как бы помягче выразиться? – патовой ситуации. Они не были готовы к такой странной войне, к столкновению с таким необычным противником. Примитивные зеленые человечки с дикарскими тесаками сломили лучшие военные разработки человечества, сделали бесполезными новейшие виды вооружения.

Единственным эффективным средством борьбы с ними на данный момент был дуболомный пехотный штурм, позволявший на первых порах истреблять врагов сотнями. Пока у штурмовиков не подойдут к концу боеприпасы или орки-снайперы не выбьют самых опасных стрелков топорами. После чего неизбежно последует молниеносная контратака и резня уже в рядах наступающих. Никакие понесенные потери, по всей видимости, ничуть орков не волновали.

Не помогла даже откровенная демонстрация бессильной злобы: крылатая ракета с ядерным зарядом, выпущенная по городу накануне под величайшим секретом. О котором, естественно, все узнали еще до пуска, а уверились – как только в «загон» прибыли инструкторы по ГОиЧС с лекциями. К вечеру дети бегали по улицам с криками: «Вспышка справа! Вспышка слева!», – а некоторые взрослые даже поперлись на холм – посмотреть «как она жахнет».

Ракета просто сгинула на подлёте, исчезнув с экранов радаров. По версии наших всезнающих диванных экспертов из лагеря, электронная начинка сгорела от воздействия всё тех же неведомых вспышек на портале, после чего неуправляемая ракета упала в одном из подставных миров, которые нам попеременно демонстрировали орки. Никому не известно, взорвалась ли она, поскольку оркам хватало соображения тщательно следить за небом и «переключать канал» на порталах после каждой замеченной атаки.