Линии Леи

В общем, охотиться за призраком я перестал. Попытался снова стать серьезным рациональным юристом, каким был весь последний год. И вроде бы у меня снова это стало неплохо получаться, но тут же начались проблемы иного рода.

Мне стала повсюду мерещиться слежка. Я чувствовал липкие взгляды на спине, ощущал позвоночником постоянное присутствие опасности даже в самых людных открытых местах. Я пытался подглядывать исподтишка или резко обернуться. Без толку. Ни одного человека, интересующегося моей персоной, заметить не удавалось.

Состояние постоянной угрозы, ежедневный стресс постепенно подрывали мою психику. Я стал нервным, рассеянным и был вынужден обратиться за медицинской консультацией. Врач выписал успокоительное и провел со мной пару бесед, на некоторое время развеяв страхи, убедив в абсурдности тревоги.

То ли это помогло, то ли общая накопившаяся усталость, а может – сеансы пятничной терапии в компании старого армейского приятеля Лёшки Смыслова и его крафтовых нефильтрованных лекарств… В общем, восприятие моё постепенно притупилось и страхи отступили на добрых три дня. Ближе к следующим выходным я чувствовал себя настолько спокойно, что впервые справился со всем объемом запланированной работы и даже заработал похвалу от шефа за встречу с перспективным клиентом, назначенную на вечер в нерабочей обстановке.

Но в пятницу случился рецидив. Провозиться с бумагами пришлось почти до восьми. Работа не клеилась. Настроения, сами понимаете, не было и в помине. Бросил бы всё раньше, но клиенты, с которыми обещал встретиться во что бы то ни стало, дважды звонили и сдвигали время. В итоге я прождал их почти до девяти, а когда мы закончили – шёл одиннадцатый час. Домой я мог рассчитывать попасть только к полуночи.

Кафе, где проходила встреча, располагалось возле их офиса на Шаболовке. Поэтому теперь, чтобы попасть на мою "домашнюю" ветку метро, надо было сделать две пересадки. Сначала доехать до Октябрьской, перейти на кольцевую. Проехать ещё два перегона, на Киевской снова пересесть на радиальную и ехать уже по прямой до самого дома.

Раньше, когда про метро я только слышал в новостях, такой маршрут заставил бы меня просидеть над картой города добрую четверть часа. Поэтому одной из первых целей, что я поставил себе после переезда в столицу, было изучение транспортной схемы.

Удивительно, но многие местные жители не знают про своё метро самых простых вещей. Сколько выходов у самых крупных пересадочных станций? Сколько остановок делает поезд на оранжевой линии? Или даже – какая станция следует после Тушинской, если ехать из центра?

Большинство пассажиров хорошо помнят только те участки метро, по которым катаются каждый день. Остальное им не интересно, потому что они могут в любой момент посмотреть схему или построить маршрут у себя в телефоне. Мне не по душе такая зависимость от гаджетов, я люблю быстрый расчет и уверенность даже в мелочах. Поэтому заучил схему метрополитена наизусть, могу в уме построить маршрут из любой точки города. И даже буду представлять время поездки.

Ладно, я опять отвлёкся. Вернёмся к тому вечеру. Несмотря на позднее время, народу в вагонах оказалось полно. Пятница – не простой будний день, в пятницу многие вечером не торопятся разъехаться по своим спальным кварталам, добровольным гетто. Большие компании и маленькие группки москвичей выбираются в центр, гуляют, отмечают конец рабочей недели. А потом возвращаются, с наступлением темноты, подшофе. Так что в пятницу вечером траффик в метро совсем не такой, как во вторник или даже в четверг.

Так вот, пока я не добрался до Киевской, вагоны были полны и сесть мне не удавалось. Спать я ещё не хотел, но усталость чувствовал сильно. Так у многих бывает под вечер, если день пошёл не по плану, пришлось помотаться по городу больше обычного. Но спать, повторю, я не хотел. До последнего перехода оставался вполне бодрячком. А значит, неладное я должен был почувствовать гораздо раньше. Просто обязан был! Но не почувствовал.

Тех двоих за спиной я заметил, только когда поднимался на эскалаторе в зал радиальной линии. Обернулся случайно.

Они были очень похожи. Не братья-близнецы, но как минимум земляки. Смуглые, плохо выбритые, со светлыми пятнами на широких скулах. Такие пятна бывают у людей, много времени проводящих на солнце, когда они отращивают пышные бороды. Сбреешь бороду, а под ней оказывается бледная кожа.

Ещё у них были длинные темные волосы, забранные на затылке в хвостики. И, пожалуй, всё. Всем остальным, от телосложения до одежды, они отличались, только пятнистые подбородки и конские хвосты кричали, что это люди из одной среды, возможно – близкие родственники.

Эскалатор в переходе с Киевской-кольцевой на синюю ветку короткий, один из самых маленьких во всем московском метро. Разглядывать на нём кого-нибудь подробно нет времени, иначе можно растянуться на холодном мраморном полу. Да и повода не было задерживаться: мало ли в метро ездит самых разных людей? Откуда уверенность, что эти двое следуют непременно за мной?

Так что я спокойно сошёл с эскалатора и прошагал в людском потоке до первой колонны. Только там, заходя за угол, бросил взгляд назад. Незнакомцев за спиной не было.

По коже побежали мурашки. Они что, заметили мой взгляд? Поняли, что я подозреваю слежку, и спрятались? А куда? Как можно спрятаться на движущемся эскалаторе? Убежать вниз, расталкивая поток людей? Представляю, какой гвалт стоял бы тогда на ступенях.

Может, они наоборот, ускорились? Стоят теперь рядом со мной, позади этой колонны? Нет, проходящие мимо люди всегда выдают тех, кто ведёт себя неадекватно. Прохожие непременно упирались бы взглядами в прячущуюся парочку, поворачивали бы головы. Но никто, ни один человек не заметил ничего странного. И вот это реально пугало!

Постояв для верности еще полминуты, но так и не дождавшись, чтобы эскалатор вывез наверх кого-нибудь знакомого или подозрительного, я потребовал у мозга прекратить панику. Похоже, проблема выдумана на пустом месте, у меня просто разыгралось воображение. Но на всякий случай…

Поезд прибывал справа, а я свернул налево, к середине станции. Прошёл одну колонну, вторую. Шел специально медленно. Посадка подходила к концу, перрон быстро пустел, а я не таился, открыто озирался в поисках чего-нибудь странного. Нет, никого и ничего. Преследователей с конскими хвостами на голове – нет.

Просто мне надо успокоиться. Поехать домой, отдохнуть, принять десять грамм валерьяночки. Или десять по десять коньячку.

Краем сознания я отметил, что стою сейчас как раз напротив того места, где утром выпрыгнул из поезда Оболтус. Но отвлекаться на это было некогда, голова занята другим. Над дверями вагонов уже мигали красные лампочки, а робот забубнил своё "Осторожно!…"

Я быстро шагнул к краю платформы. Оставалось лишь вскочить в вагон и, если успею, обернуться в последний раз. И тут навстречу из вагона выметнулась человеческая фигура.

"Сбереги это!" – услышал я, одновременно получая резкий удар плечом. Не упал только потому, что Оболтус придержал меня обеими руками. "Ой, простите!" – воскликнул он громко, а сам уверенным сильным движением затолкнул меня в шипящие пневматикой двери.

Я смотрел на него сквозь стекло, соображая, что это сейчас было. А Оболтус продолжал делать вид, что знать меня не знает. Его озабоченный взгляд был направлен в другую сторону, в конец платформы, которого я изнутри поезда видеть не мог.

Мне не надо было видеть, я и так уже понял, в чём дело. Ещё до того, как Оболтус бросился бежать между массивными призмами-пилонами светлого мрамора, а вслед за ним пронеслись двое мужчин, похожих, как родственники, даже с одинаковыми причёсками в виде конских хвостов.

Поезд втянулся в туннель, с каждым метром ускоряя перестук колёс. Мой мозг под воздействием новой ударной дозы адреналина работал с тройным ускорением, анализируя случившееся и раскладывая всё по логическим полочкам.

Первое: преследователи всё-таки были реальны.

Второе: они могут прятаться от чужих глаз на пустом месте. Это невозможно, но они могут.

Третье: Оболтус поджидал меня на этой станции. Это невозможно, сидя в поезде, а не на перроне, но он смог.

И четвертое. Тем двоим, выглядящим гораздо более опасными, нежели незадачливый мент в штатском, Оболтус показался более важным, чем я. Причём, Оболтус знал это, но все равно подставился, отвлёк на себя.

Что это, благодарность за спасение? А смысл? Я не представляю ценности для преследователей. В отделении я это вполне убедительно доказал. Эти двое не имеют отношения к полиции? Тогда кто они и зачем?..

Что-то мешало нормально стоять, занимало руки. Я оторвал глаза от окна, в котором не было уже видно ничего, кроме мелькающих бетонных плит. В ладонях у меня оказался средних размеров полиэтиленовый пакет. Мягкий, словно набитый одеждой. Тот самый, из которого Оболтус доставал иногда свой шарфик.

"Сбереги это!" – так он сказал? Сберечь кулёк со шмотьём? Серьёзно?

Я оглядел полупустой вагон и поймал на себе пару заинтересованных взглядов. Да уж, наверное, я веду себя странно. Надо присесть и всё тщательно обдумать. Места свободные наконец-то есть, в связи с чем – прими слова искренней благодарности, богиня удачи. Ты вовремя вспомнила обо мне и соизволила подсластить испорченный день.

Так я подумал и совершил большую, почти фатальную ошибку. Плюхнулся на сиденье – и почти мгновенно заснул.

Хвосты

– Да ты видела его. Такой бритый, наглый, тупой и вечно в спортивных штанах. Ну как эти у нас, первокурсники с юридического факультета.

– Да поняла я, поняла. У меня мама таких называет "шакалатье". Через два "а".

Подслушано в метро.

Спал я очень крепко. Настолько, что едва не прозевал свою станцию. Разбудил меня голос из динамиков, требующий покинуть вагон, а ещё внезапная тишина и погасший свет.

И то, не разбудили. Вывели в такое состояние полусна, когда реальность воспринимается отстраненно, кажется очень замедленной, а все события окружающего мира как бы не касаются тебя, не требуют реакции тела.

Надо проснуться. Надо выйти из вагона. Я ведь упоминал, что езжу со станции подброса, где поезда высаживают всех пассажиров, чтобы поехать в обратном направлении? Если я не проснусь и не выйду, уеду в пустом поезде как минимум в депо. А это как минимум штраф.

Я принялся бороться со сном. Получалось плохо. Открыть глаза по-прежнему не мог, но приложенные усилия заставили голову немного проясниться. Мысль заработала чётче.

Теперь меня волновало сразу три вещи. Первое: почему я не могу окончательно проснуться? Второе: почему никто из попутчиков не разбудил меня, они ведь видели, что я остаюсь в вагоне? И третье: кто сидит рядом со мной и всё настойчивее тянет из моих рук пакет?

Пакет! Испуг пробежал по венам, приводя тело в боевую готовность. По-прежнему не открывая глаз, я напряг пальцы, стиснув свою ношу.

– Что ты копаешься? – послышался слева шёпот, разящий нетерпением. – Двери сейчас закроются!

– Не выходит. Он вцепился в этот чёртов пакет, не вытащить! – ответил шёпот справа.

Второй человек сидел очень близко. Прикасался ко мне, беспомощному. В моем полусонном сознании вскипал страх.

– А он точно спит? – спросил первый.