Псыгыпский душитель

Он развернулся на каблуках и двинулся к увитой диким виноградом беседке, укромно приютившейся в тени кленов.

Королева быстро догнала его:

– Он у себя. Не выдержал нервного напряжения. Выпил… немного, и лег отдыхать. Можно понять человека, такой стресс испытал. Ведь он здесь сторож, и все такое прочее…

– Ясно, – буркнул Залихвацкий и замолчал.

Пора было приниматься за работу. Дело о причинении тяжких телесных повреждений, если не увечий, что предстояло выяснить и классифицировать преступление, в тихом и спокойном горном поселке могло стать резонансным, что было на руку Залихвацкому, давно мечтающему заткнуть за пояс начальника Псыгыпского УВД майора Мурмуляна. С другой стороны, это дело запросто могло повлечь самые плачевные для него последствия, не будь оно раскрыто по горячим следам. Однако в своих силах и способностях Залихвацкий ничуть не сомневался, поскольку еще ни одному самогонщику не удалось обвести его вокруг пальца.

Но – черт побери! – кто, как и, главное, зачем напал на девушку и изуродовал ей лицо? Начиная следственные действия, Залихвацкий рассудил, что сами «дети» были ни при чем, зная, что находятся под бдительным оком Шмыря, протокол на которого лежал в сейфе у Залихвацкого. Следовательно, преступник был со стороны. Но что это было: пьяная выходка раздолбая-грузчика с товарной станции или преступление, несущее в себе какой-то скрытый мотив? Второй вариант был бы предпочтительнее для следствия, поскольку вычислить и поймать бесхитростного забулдыгу или изощренного злоумышленника, это большая разница. И хорошо бы, чтобы им оказался какой-нибудь извращенец… а еще лучше маньяк.

Глава 10

Задумавшись, Залихвацкий миновал одноэтажное деревянное строение столовой, подошел к летней беседке и уселся на деревянную скамью перед столом, кустарно сколоченным из грубо обработанных досок. Королева остановилась напротив него, открыв его взору все свои прелести.

«Разложить бы тебя сейчас на этом самом столе, да как отодрать бы хорошенько…» – пронеслось в его голове.

– Черт, – чертыхнулся вполголоса Залихвацкий, не сдержав раздражения, и отвернулся в другую сторону.

Через листву дикого винограда он увидел, что молодые люди приближались к беседке, следуя за своей королевой. Взгляд Залихвацкого снова непроизвольно заплясал по интимным частям обнаженных женских тел. Ну какая, к черту, может быть работа в такой обстановке?!

– Ребят, подождите пока там! – выкрикнул он, останавливая их энергичным жестом руки. – Только далеко не расходитесь, кое с кем из вас мне потребуется побеседовать.

Молодые люди послушно остановились и рассредоточились по многочисленным скамейкам вдоль аллеи.

Залихвацкий снова повернулся к округлым бедрам королевы.

– Да садись ты уже! – нервно сказал он ей, показав рукой на скамью по другую сторону стола.

Королева села, и Залихвацкий почувствовал некоторое облегчение. Он снял с головы пропитавшуюся потом фуражку и отложил ее в сторону. Промокнул лоб и шею носовым платком. Затем достал из нагрудного кармана рубашки блокнот с карандашом, открыл его на чистой странице, положил перед собой на стол и поднял глаза на первую свидетельницу.

Пожалуй, впервые за третий год знакомства с королевой он разглядел ее лицо. Оказывается, у нее были выразительные карие глаза, необыкновенно красивые, с длинными черными ресницами, тонкие линии бровей, ровный нос и крупные губы. Ее вьющиеся каштановые волосы ниспадали на плечи и спину. Лицо королевы, лишенное всякого макияжа, показалось Залихвацкому настолько привлекательным, что в голову снова полезли эротические мысли.

– Так, давай с самого начала и все по порядку, – строго сказал Залихвацкий и приготовился записывать показания. – Твои фамилия, имя, отчество?

Королева недоуменно посмотрела на него, но все же ответила…

Опрос свидетелей длился уже второй час, и Залихвацкий чувствовал все основные признаки нервного переутомления: головную боль, сухость во рту… а так же нескончаемое шевеление в штанах. Это был его самый мучительный в жизни опрос. Конечно, в прошлые разы при «воспитательной» беседе с «детьми природы» было так же, но только тогда все кончалось разрядкой, получаемой им от кого-то из девушек в обмен на ляпинское заявление, о чем сейчас не могло быть и речи.

Свидетелями проходили с дюжину обитателей турбазы. Не считая парней, среди них были и флегматичная дылда с паклей на голове, безостановочно вычесывающая из нее перхоть, и эффектная платиновая блондинка с внешностью Мэрилин Монро, и грубая малявка в бандане, курящая сигареты одну за другой, и тучная простушка с грустными васильковыми глазами, молчаливая, как карп на рыбном прилавке, и еще несколько представительниц прекрасного пола. И хоть все они и были полностью обнажены, но вели себя непосредственно, можно сказать, скромно, не выставляя напоказ свою наготу. Сейчас же пред Залихвацким сидела та самая рыжеволосая фемина, предмет его прошлогодних грез, и ее груди с родинкой будто нарочно были выставлены на показ.

Залихвацкий почувствовал, что снова теряет душевное равновесие, не в силах оторвать взгляда от этой чертовой родинки, будоражащей его воспоминания.

– Слушай, ты не могла бы хоть что-нибудь накинуть на себя? – невпопад бросил он.

Улыбаясь белозубой улыбкой, девушка покачала головой:

– Не-а.

Она подалась вперед, сложила руки домиком и уперлась подбородком в открытые ладони.

– Нам это запрещено, – надув губы, произнесла она капризным голосом. – Между нами и природой не должно быть никаких препятствий.

– Ну по вечерам же прохладно становится. Что, тоже голяком мерзнете?

Девушка мечтательно закатила глаза к небу и закусила нижнюю губу:

– А мы по вечерам садимся вокруг костра и прижимаемся друг к дружке, и нам становится тепло, хорошо…

– Ладно, хрен с тобой… Давай вспоминай, может, ошивался здесь кто-то подозрительный?

– Сюда многие приходят поглазеть на нас, голеньких.

– Кто именно? Знаешь кого-нибудь?

– Не-а.

– Внутри домогательства сексуального характера были?

– Тебе ли не знать, у нас это запрещено.

– Может, угрозы со стороны?

– У нас крыша.

– Какая еще крыша, рубероидная?

– Шиферная. У королевы спрашивай.

– Скольких вуайеров насчитала с начала сезона?

– Точно не помню… Кажется…

Последовало продолжительное молчание, и Залихвацкий поднял глаза. Девушка напротив плавно раскачивалась из стороны в сторону, заворожено наблюдая, как ее нежно-розовые груди трутся о грубую, шероховатую поверхность древесины. Залихвацкий стиснул зубы, и его лицо побагровело, а ноздри раздулись. Похоже, девка просто издевалась над ним.

Потеряв терпение, он грохнул кулаком о стол:

– Блин, ну тебе обязательно все это делать?

Девушка вздрогнула от неожиданности:

– У нас так принято, нельзя ни на минуту терять контакта с природой. Не веришь, спроси у королевы.

– Чертовы извращенцы…

Залихвацкий обратился к своим записям в блокноте. Собранных сведений было немного. Впрочем, продолжать опрос дальше не имело смысла: никто ничего не знал, никого подозрительного не видел, короче, полный голяк. Пробежавшись глазами по неряшливо исписанным страничкам, Залихвацкий оторвал взгляд от блокнота. Девушка так и продолжала кривляться перед ним, но только теперь ее руки находились под столом, черт знает что там вытворяя.

– Что расселась? Свободна! – грубо бросил Залихвацкий, пряча блокнот в нагрудный карман.