Петля

– Что кот древнее и неприкосновенное животное… – хором продолжили дети.

Они переглянулись. Снова «всплывает»?

– Наваждение? – Веруся испуганно закрыла ладошками рот. И без того большие глаза стали как блюдца.

– Вряд ли… – покачал головой Митя. – Сама говорила – «эхо затекстурного мира». Это оттуда.

– Кис-кис-кис… Котик, ты здесь? – жалобно позвала она.

На столе лежала только пустая коробка. Лишь осколки сургучной печати доказывали, что им не приснилось.

Они заглянули под стол и стул, раскидали вдоль стенки солому. Кота не было. Ни головы, ни жопы. Вернулся к хозяину? Тогда их развели как детей. Но зачем? Неудачная шутка?

– Дай-ка визитку! – потребовал Митя.

– Зачем? – прошипела Веруся, точно дикая кошка. Губки в тонкую линию, носик наморщен, глазки, как щели.

– Найду Ятима и вытрясу, чего от нас хочет!

– Ты? – окатила презрительным взглядом она. – Это виконт! Да тебя на пушечный выстрел к нему не подпустят.

– А тебя, значит…

– Да! И пойду без тебя!

– Шлюха! – выкрикнул, не выдержав, Митя.

Ему с размаху влепили пощечину. В ушах зазвенело, внутри клокотало. Обида и ярость охватили пожаром. Мальчик машинально занес руку, чтобы дать сдачи, и… опустил.

Он выскочил на улицу, хлопнув дверью. «Ничтожество и нищеброд!» – крикнули, точно плюнули вслед. Несправедливо, обидно, напрасно. Раньше они бы подрались, но не сейчас. Верусе ведь нечем ответить. Ее изувечили, лишив боевых навыков. Теперь нельзя даже выпустить злость.

«Чертова сука!» – выругался Митя, что есть силы пнув бочку. Воды, к счастью, там не было, иначе мог легко сломать ногу. Женщины умеют вынести мозг.

Дерево загудело, а боль отрезвила. Хор сверчков, на мгновение умолкнув, заскрипел энергичней. Пахло сеном, навозом и тяжелым ароматом сирени, посаженной вдоль дорожки стеной. Листья на ветру зловеще дрожали, напомнив приключения Хищного Сада. На всякий случай Митя, прихрамывая, от них отошел.

Вечерняя свежесть приятно холодила разгоряченное тело. Особенно ноги. Наверное, потому что в ботинках дыры. Блестящая поверхность луж одинаково равнодушно отражала Митю, огни фонарей и первые звезды. Рябь искажала черты и делала похожим на монстра. Они свирепы, могучи, бесстрашны. Пока ему остается лишь завидовать им.

Сколько придется лазить в клоаке, чтобы хоть немного приблизиться к Ордену Золотого Доната? К Чешингеру и прочим, обласканным судьбой, деньгами и славой? Даже сто крысюков не заставит их признать себе равным. От него будет дурно пахнуть всегда.

Помочь мог только ошеломляющий подвиг. Но для него нет подходящего монстра, оружия, силы, а главное, связей, которые способны их заменить. Такое чудовище должно быть непобедимым и жутким, меч легендарным, а доспех непременно мифриловым. Герои всегда ходят только с такими, а где это взять?

А Веруся нищету терпеть долго не будет. Она красива, и аристократишки засматриваются уже прямо сейчас. Этот Ятим лишь первый звоночек, за ней придется следить и следить.

Митя сейчас сильно жалел, что вспылил. Несмотря ни на что, он почти уверен в подруге. Но корень сомнений в этом «почти». Даже процент неудачи его не устроит. Слишком сильно любил, чтобы так отпустить.

Где-то только Чешингер увидел Верусю? И ведь наверняка не дурак, раз настолько богат. Она, скорее всего, задумала его развести, поэтому и вцепилась в визитку. Наивная дурочка сама не заметит, как очаруется «принцем». Блеск золота слепит, а соблазн слишком велик.

И это можно понять. В лабиринтах клоаки много вони и мало романтики. Что девушке может предложить крысолов? Дырку от бублика? Так богатства там нет.

Сделав неутешительный вывод, Митя тяжело вздохнул и сунул руку в карман. Сейчас его приятно оттягивали сорок монет серебром. Тоненьких, гнутых, но столько сразу в нем никогда еще не было.

– Не горюй, Митя-ня, ведь всё еще можно исправить… – вкрадчиво мяукнули откуда-то сверху.

Вздрогнув, он задрал голову, пытаясь увидеть источник звука. Рассмотреть силуэт на фоне темного неба получилось не сразу. Ну да, снова она. Вернулась дразнить.

– А вдруг ничего исправить нельзя? – подумал он вслух. Еще от жопы не хватало советов. Ладно бы еще голова…

– А если нельзя, то смысл горевать, Митя-ня?

– Слушай, ты вообще кто по жизни? – нахраписто спросил он, решив сменить тактику.

– Для тебя-ня важней понять, кто есть ты. Ключ к постижению-ня всегда в нашем прошлом. Оглянись и смотри.

– Но его уже нет. Лучше думать о будущем, – возразил Митя, как полагал, рационально и точно. Кот не может быть умнее его.

– Смешно-ня. Как будто число «двенадцать» заявило, что «одиннадцать» секунду назад умерло. Прошлое-ня – всегда другой мир. Иная конфигурация вселенной, альтернативное «сейчас». Время не состоит из мгновений. Его просто нет, раз они присутствуют все! – торжественно объявили ему.

Митя поскреб подбородок, раздумывая, не отправить ли кота назад к Шляпнику. Тот от него явно пытался избавиться. Понятно почему таких сажают возле дуба на цепь.

– Вселенная-ня всегда статична. Это своего рода бесконечный альбом миров-фотоснимков, – продолжал вещать кот. – Они не взаимодействуют друг с другом, а существуют одновременно и являются вещами в себе. Сознание как бы скользит мимо них, и получается «фильм». Ты-ня должен отмотать эту пленку назад…

Мальчик открыл было рот, чтобы спросить, когда и кому успел задолжать, но жопа исчезла. Слиняла в «бесконечный альбом», где ей самое место. Вероятно, кота послали свести Митю с ума. Верусю тогда отобрать будет проще. Он ей быстро запудрит мозги.

На всякий случай мальчик постоял еще несколько минут в надежде, что жопа вернется и заговорит нормальным и человеческим языком. Высокие материи пока ускользали от еще юного разума. Но кот, вероятно, готовил другую тираду и возвращаться к нему не спешил.

Рассудив, что ждать бесполезно, Митя взял судьбу в свои руки. Они все еще без кинжала, значит, надо спешить. Лавка, где его присмотрел, скоро закроется. Ну а потом башмачки.

И мальчик побежал со всех ног. Распугивая собак, кошек, прохожих и тяжелых, надсадно гудящих жуков. Отбросив ненужные мысли о котах Чешингера, коллапсе волновой функции и двойственном сущем, оставил одну – о стервозной Верусе. Усмирит ее гнев теперь только подарок.

Зажатый высокими особняками домик казался игрушечным. Розовым туфом аккуратно выложен первый этаж, второй деревянный и недавно покрашен. Вывеску подсвечивали винтажные фонари, кусты у входа аккуратно подстрижены, а стальные перила начищены до зеркального блеска.

Долговязый и нескладный слуга уже закрывал массивные ставни. Стены любили разрисовывать дети, поэтому на Митю смотрел с недоверием. Откуда у заморыша деньги? Почти каждый день приходил.

– Опять поглазеть? – на звук шагов вышел хозяин, оглаживая кудрявую пышную бороду.

– Куплю, если понравится, – с достоинством ответил Митя, как только восстановил дыхание. Он как-никак потребитель, и у него есть права.

– Ну пошли, покупатель! – подобрел торговец, хлопнув в ладоши. Продать под закрытие – это к удаче. Хороший задел на следующий день.

За порогом Митя восхищенно замер. Здесь его сердце всегда билось сильнее и чаще – сокровища были повсюду. Колющие, рубящие, режущие и даже кромсающие – на стенах развешаны идеальные орудия для потрошения плоти. Палицы, булавы и шестоперы! Молоты, цепы и моргенштерны! Кинжалы, стилеты, зачарованные магией пурбы, а какие мечи! Фламберг, цвайхендер и клеймор! А еще сабли, катаны, рапиры! Ассортимент просто шикарен. Еще больше, как говорят, в закромах.

Мальчик мог бы бесконечно рассматривать витрины с холодным оружием, обсуждать состав стали, баланс и метод заточки, но под ироничным взглядом торговца терялся и тотчас уходил. Сегодня пришел наконец-то с деньгами, что дало бонусы совершенно иного социального статуса. С ними больше не мальчик, а муж!

Под одобрительным взглядом торговца Митя уверенно прошел к нужной витрине, стараясь не отвлекаться на стены. Блеск и великолепие острозаточенной стали слепили глаза.

Но что это? Над облюбованным, бережно выношенным в мечтах и мыслях, кинжалом другая цена!

В груди похолодело, в горле встал ком, из глаз едва не брызнули слезы. А вдруг перепутал? Целых сорок монет серебром! Было ведь тридцать только вчера!