Баронет. Новый дом

Старый ящер посмотрел на Аарона и, видимо, обратившись к своим базам данных, перевел взгляд на хранителя Гахарита. В полной тишине прошла почти минута.

– Мое имя Драж, я хранитель дредноута великого клана Парон. Согласно моим последним данным мы проиграли битву Иркам и, скорее всего, потеряли нашу систему. Я могу сделать выводы, что, если ты капитан «Лода», значит, мы проиграли и войну, – на морде ящера отразилась какая-то гримаса.

– Да, война проиграна. Но мне неизвестна судьба Ирков. – Аарона очень интересовал вопрос, где сейчас находятся победители этой страшной войны двух рас.

– Скажи мне, двуногий, что ты знаешь о расе Ирков? – от вопроса Дража так и тянуло подвохом.

– В основном из ваших общих баз, – информации и в самом деле было мало. В первые годы войны Норохи только пытались остановить их продвижение.

– А что ты хочешь знать, Аарон Самвел? – ящер больше не обращал внимания на остальных, которые ничем не выдавали своего присутствия.

– Хранитель Драж, расскажи мне, что тебе известно о расе Ирков и, возможно, когда-нибудь я смогу отомстить за вас? – Аарон пытался подтолкнуть хранителя, чтобы получить нужную информацию. Он изрядно устал от церемоний этих ящеров и, если сейчас не услышит ответ, просто прикажет отключить Дража и все вернутся к своей работе.

– А зачем тебе это? – с явным сарказмом спросил хранитель.

– Лукус, отключай его и выкинь потом за борт. Все, возвращаемся к работе, – Аарон развернулся и направился к выходу из инженерного центра.

– Кто дал тебе право так разговаривать с хранителем? – ящер был взбешен. Аарон, посмотрев на хранителя и задумался: а почему он не ощущает его эмоций, которые так ярко проявляются?

– Я! Я дал себе это право! Тот, кто нашел останки вашей великой и гордой цивилизации, тот, кто с уважением отнесся к вашей погибшей расе и пытался разобраться в причине вашей гибели… – Аарон хотел сказать еще очень много, но увидев, как ящер опустил глаза, промолчал. Он уже пожалел, что вспылил, и сейчас пытался справиться со своими эмоциями. Подняв правую руку, Аарон дал знак Лукусу пока не отключать силовой кабель. – Тебе есть что сказать, прежде, чем отключат питание?

В инженерном отсеке вновь установилась тишина. Лукус остановился на полпути к переносному шкафу, в котором был установлен хранитель дредноута. Когда пауза сильно затянулась, хранитель Драж произнес:

– Раса Ирков ведет кочевой образ жизни, они перемещаются от галактики к галактике и поедают все живое, что встретится у них на пути. – Драж поднял тяжелую голову и посмотрел на Аарона. – Наш клан первый столкнулся с их кораблями. За месяц мы потеряли больше половины флота, но Ирки все прибывали и прибывали, им не было конца. Они проигрывали нам в технологическом плане, но выигрывали численностью. Клан потерял за первый месяц войны три системы с жителями, большая часть были убиты Ирками. Из последней своей системы нам пришлось отступить, так как на один наш корабль приходилась сотня кораблей Ирков.

Драж все рассказывал, не останавливаясь и не прерываясь, в его голосе было много грусти. Дредноут «Товвен» был последним выстоявшим кораблем клана. Здесь он принял свой последний бой и погиб рядом с кораблями других кланов. Главы кланов понимали, что это конец их цивилизации и пытались сохранить хоть какую-то ее часть. В последний год войны было разослано много транспортных кораблей в разные системы и сектора, отправляли даже в не исследованные системы. Большинство кораблей уходили в слепые прыжки с помощью разгонных модулей, позволяющих совершать гипер-прыжки на более длинные расстояния.

После года войны ящеры применили тактику рейдерских кораблей, которые атаковали Ирков глубоко в тылу, уничтожая корабли-фермы. От действий рейдеров отказались через три года после начала войны с Ирками, их стали применять в роли разведчиков. Паукообразные обладали интересной способностью идти по следу, и преследовали рейдеров до тех пор, пока не загоняли и не уничтожали их. Как бы рейдер не менял направления, Ирки всегда его находили. Последним рейдером был линейный крейсер «Лод». Из своего последнего рейда он вернулся с сильными повреждениями и сразу встал на ремонт и модернизацию, которые продлились год. Норохи теряли систему за системой, каждый клан стремился защищать в первую очередь свои территории и планеты, а потом приходил на помощь соседним кланам. Именно это было основной проблемой в войне с Ирками и только в последнем бою все кланы выступили единым флотом.

В этот бой вступили все военные и гражданские корабли, наскоро переделанные, понимая, что завтра для расы ящеров уже не наступит. В инженерном отсеке команда из двенадцати норохов и капитана внимательно слушали последнего свидетеля той страшной битвы. Когда Драж замолчал, со стороны технической группы раздался голос:

– А как же Ирки? Они ушли? – все повернулись к парню, задавшему вопрос. Он стушевался и сказал: – Простите, глава Аарон, я просто заслушался хранителя Дража.

– Ирки? Ушли? – ухмылка отразилась на морде хранителя Дража, и он посмотрел на парня. – Нет. Основной их флот ушел, но некоторые корабли остались. Это наблюдали наши рейдеры через год. В захваченных ими системах они всегда оставляют немного кораблей, которые оповещают основной флот, если находят, чем можно поживиться.

Аарон в третий раз за неполный час наблюдал полную тишину в инженерном отсеке. После слов хранителя Дража в инженерном отсеке начал разливаться страх, исходящий практически от всех присутствующих. А вдруг из-за не работающего сканера ближнего обнаружения к ним сейчас подходит корабль Ирков. На борту линейного крейсера «Лод» не было ни одного противоабордажного дройда, а единственным бойцом был Аарон, но ему не хотелось встречаться с теми, кто уничтожил предыдущую команду линейного крейсера. Аарон посмотрел в сторону, откуда исходило меньше всего эмоций страха. Бедвир закивал головой и сказал:

– Понял, глава Аарон, понял, – повернувшись к своей группе, старший техник затараторил: – Так, ребята, быстро за работу. Как можно быстрее нужно установить сканер.

– Какова вероятность того, что корабли Ирков еще здесь. – вопрос Аарона заставил техническую группу замереть, не дойдя до выхода инженерного отсека. Драж немного подумал и сказал:

– Когда стало понятно, что мы проиграем войну, многие предлагали уйти на кораблях в далекие части вселенной, а потом вернуться в свои системы, когда Ирки уйдут. Но когда вернулся один из рейдеров дальнего действия, который побывал в системах, подвергшихся первому вторжению Ирков, он доложил, что там находятся два десятка кораблей паукообразных в состоянии анабиозного сна, а между ними курсировали два сторожевых корабля. Суть в том, что почти все корабли побывали в сражениях и имели повреждения, не позволяющие им участвовать дальше в боях. Наши ученые предположили, что так Ирки оставляют своих сородичей контролировать уже захваченные системы. Вторая выдвинутая гипотеза заключалась в том, что поврежденные корабли ждут, когда за ними вернутся их сородичи. Третья наша гипотеза основывалась на обнаруженных останках древних рас, живших до нас. Нам известно, что они были прекрасно развиты и процветали, но однажды они исчезли. Одни считали, что они ушли, другие, что погибли в междоусобной войне и только, когда вторглись Ирки, мы поняли, что это они уничтожили исчезнувшую цивилизацию. Предположительно Иркам необходимо две тысячи сто пятьдесят два года, чтобы совершить обход всей вселенной и поглотить новые появившиеся расы. Таков их образ жизни, и мы с этим ничего не смогли сделать.

Аарон лихорадочно начал высчитывать время, прошедшее с того времени, как крейсер «Ирмит» пытался оторваться от преследования «Разрушителя» Ирков, что привело к столкновению корабля с планетой, где через две тысячи лет он его и нашел. Но цифры никак не хотели складываться, необходимо больше точной информации вторжения Ирков. Хранитель Драж правильно понял молчание Аарона и его морду вновь исказила гримаса.

– Да, глава Аарон, по моим расчетам через два года появятся их первые разведчики, которые соберут информацию от оставшихся здесь кораблей. За ними придет волна кораблей и, если они обнаружат жизнь в этом секторе, тогда придут их королевы. Ты уже видел их корабли, вытаскивая линейный крейсер «Лод» из одного из них. Один корабль-город управляет кораблями фермами, которых у него до полусотни, двадцатью «Разрушителями» и двумя сотнями крейсеров. Так мы классифицировали их корабли. За пять лет войны мы не встретили малых кораблей. Это дало нам возможность применять штурмовики в больших количествах, что привело к значительным потерям среди флота Ирков.

– Хранитель Драж, ты хочешь сказать, что в этой системе может после стольких лет находиться их корабль? – это сильно волновало Аарона. Он отказывался в это верить, но если это так, то они слишком шумно вели себя в этой системе.

– Если вы применяли сканер дальнего обнаружения…, то, боюсь, они уже извещены о вашем присутствии здесь, – и вновь это непонятное выражение морды, которое уже начало раздражать Аарона.

Слова хранителя Дража вывели из ступора техническую группу Бедвира, который вновь стал подгонять людей и они, наконец, покинули инженерный отсек. Лукус вопросительно посмотрел на Аарона и, дождавшись кивка, отправился вслед за группой Бедвира. Сейчас необходимо быстро установить сканер, снятый с дредноута. Аарону уже не казалась безумной идея перетащить плазменное орудие с дредноута и заменить им два неработающих на линейном крейсере.

– Я прошу не отключать меня от питания, – произнес хранитель Драж, увидев действия оставшегося инженера. Аарон мысленно улыбнулся, он все-таки правильно просчитал этих заносчивых хранителей.

– Каждый из моей команды занят ответственным делом и приносит ощутимый результат. Я не могу позволить сейчас бесполезно тратить энергию и топливо, – Аарон отвернулся от ящера, позволив хранителю немного погримасничать, и направился к выходу инженерного отсека. Что ж, Дража тоже можно понять. Был хранителем дредноута великого клана и вдруг какой-то выскочка, который даже не принадлежит к расе ящеров, относит его к хламу и не желает тратить на него малую толику энергии реактора. Аарон почти дошел до двери отсека, когда за спиной услышал шипящий голос старого ящера.

– Я хочу быть полезным, – если судить по интонации, это решение ему далось нелегко. – Могу взять на себя полную работу сканера. Моих вычислительных мощностей хватит на весь линейный крейсер.

– На линейном крейсере есть хранитель. Им был и останется хранитель Гахарит, – Аарон резко оборвал хранителя Дража. Он не мог доверять этому заносчивому ящеру. Хоть тот и искусственный интеллект, но их создают из слепка определенной личности, обрезая лишнее и оставляя много свободы на принятие решений. – Я могу назначить тебя помощником хранителя Гахарита. Он сможет использовать твои вычислительные мощности, а ты будешь давать советы, опираясь на накопленный опыт.

Невзирая на такое понижение, граничащее с оскорблением, хранитель Драж согласился. Инженер тут же притащил новую охапку силовых линий и стал подключать их к серебристому цилиндру.

Аарон вышел из инженерного отсека в серый полутемный коридор и остановился. Напротив него появилась голограмма хранителя линейного крейсера Гахарита. Он несколько секунд смотрел на Аарона и сказал:

– Благодарю…

– У нас много работы, Гахарит, – Аарон не сомневался, что Гахарит все слышал и принял к сведению, поэтому лишние пояснения были не нужны. Аарон спешно направился по коридору в реакторный отсек, где его ждали технические дройды.

Глава 6

Темное и влажное помещение, переплетенное грязно-зеленой паутиной, свисающей с потолка и стен. Толстые жгуты нитей сходились в центре этой комнаты, окутывая большой овальный кокон. Уже час пульсировала верхняя часть этой конструкции, подтверждая, что обитатель кокона выходит из анабиозного сна. Раздавшийся треск скорлупы оповестил, что его хозяин проснулся. Между рваных краев кокона показались зеленые мохнатые лапы, с которых сползала отвратительная зеленая слизь. Крупный осколок скорлупы приподнялся, и в темном провале кокона вспыхнули восемь зеленых глаз, расположенных в три ряда. Четыре крупных и подвижных глаза занимали лицевую часть головы и были способны воспринимать форму и цвета предметов. Два глаза поменьше располагались в средней части головы по бокам. Еще одна пара глаз находилась внизу почти на задней части головы.

Резкое движение паукообразного существа раскололо кокон на несколько частей, разлетевшихся к стенам мрачного помещения. Тишину нарушили щелкающие звуки, переходящие в клацанье. В помещение ворвались несколько маленьких пауков и, разбежавшись, начали стаскивать осколки кокона. Шустрые пауки помогли освободить от кокона остальные шесть лап, что позволило твари подняться в полный рост.

В комнату вползла представительница расы Ирков и, сделав неглубокий поклон, присела на четыре лапы. Зеленые глаза мокрой твари были направлены на гостью.

– Зачем ты разбудила меня, Рахтанга, неужели прибыла королева-мать? – клацающие звуки разнеслись по помещению. – По моим ощущениям еще рано или Роллдай обнаружила пищу?

– Нет, принцесса Доарав, королева-мать еще не прибыла… – не успела та закончить, как принцесса совершила стремительный прыжок и нанесла гостье удар передними лапами, который снес Рахтангу, впечатав ее в стену. Лопнувшие жгуты паутины плавно заколыхались.

– Тогда зачем? Что может произойти в мертвой системе. – Доарав в ярости заметалась по помещению, из которого предусмотрительно поспешили скрыться маленькие пауки.

Последняя битва с ящерами, в которой погибла мать роя, унесла с собой и надежды принцессы Доарав вырастить свой улей. Только мать роя могла помочь созреть и переродиться молодой принцессе до основателя своего улья, но эти ящеры оказали слишком сильное сопротивление. За всю историю существования принцесса Доарав не помнила, чтобы у роя были такие потери, исчисляющиеся целыми ульями.

Она двести лет отстаивала права на создание своего маленького улья и когда Доарав уже прошла перерождение и создала свой корабль, началась война с ящерами. За пять долгих лет улей потерял больше половины своих кораблей, что вызвало невероятный гнев королевы-матери. В последней битве улей Доарав должен был вернуть благосклонность королевы-матери, но корабль ящеров пошел на таран улья матери и, пробив его, совершил выстрел из своего смертоносного оружия, чем обрек мать улья на голодную смерть, так как она не может впадать в спасительный длинный сон. Принцесса Доарав бросилась на помощь улью матери, но она уже ничем не могла ей помочь. Корабль принцессы попал под огонь огромного корабля ящеров, и получил серьезные повреждения.

Битва закончилась их победой, по-другому и быть не могло. Королева-мать повела рой дальше, а им было приказано остаться здесь и следить за системой. Когда вернется королева-мать, у принцессы может появиться шанс искупить свою вину. Первые сто лет Доарав собирала во всей системе тела ящеров. Они были и не очень вкусными, но весьма питательными. Пауки-рабочие переработали несколько десятков кораблей ящеров и восстановили корабль принцессы. Но с каждым годом еды становилось все меньше. Сначала Доарав приказала съесть два десятка солдат мужской особи, оставив один десяток для размножения. Помотавшись еще какое-то время по системе, она приняла решение переводить корабль в анабиозный сон. Чтобы сформировать коконы для всех, необходимо было потратить полгода и много ресурсов. Доарав надеялась дождаться королеву-мать, которая могла предоставить достаточное количество пищи со своих кораблей-ферм и присоединить принцессу к одному из ульев. То, что эта шестиглазая Рахтанга решила ее разбудить по какой-то другой причине, страшно взбесило принцессу Доарав.

Количество глаз на голове Ирков было признаком их статуса. У рабочих было всего два глаза и они были небольшого роста. Четыре глаза имели особи мужского пола. В основном это были солдаты, которых было очень много, их никогда не жалели, а в трудные времена употребляли в пищу. Мать улья могла за один раз отложить до тысячи яиц, из которых через три месяца появлялись здоровые воины, готовые умереть за свою мать. Доарав в одну кладку могла заложить только пять десятков. Она была еще молода, да и кормить сейчас выводок было нечем. Маленькая ферма ее корабля не справится с этим.

Особи с шестью глазами были только женского пола, их яйца мать откладывала отдельно и не всегда в достаточном количестве. Из таких яиц иногда могла появиться принцесса, будущая мать улья, если докажет свое право на это. Остальные росли и перерождались в те направления, в которых нуждался улей.

– Прости меня, принцесса Доарав… – шестиглазая Рахтанга поднялась и, прихрамывая на переднюю левую лапу, вновь склонилась в поклоне. – Я посчитала, что это важно для вас, принцесса Доарав.

– Говори! Я сама решу, что для меня важно! – на спине принцессы раздраженно приподнялась шерсть.

– Согласно вашему приказу Роллдай сквозь полусон, в котором она пребывала, отслеживала активность в системе. – Рахтанга почти выпрямилась, держа на весу травмированную лапу. – Тысячу лет назад погасло местное светило…