Операция «Тоталайз». Последний бой Михаэля Виттмана

Это была парализующая новость. Первоначальный план операции требовал срочных корректив. Симондс внес их на совещании в штабе корпуса в 10.00 6 августа. Он сообщил своим командирам, что вес немецкой обороны сместился в тыл, а вся передовая линия обороны теперь защищена одной пехотной дивизией, очевидно, поддержанной некоторым количеством танков и самоходных орудий 1-й тд СС. При этом основные силы 1-й и 9-й тд СС перемещены в район целей фазы 2. В свете этих перемен штурмовые силы фазы 1 могут действовать более смело, чем предусматривалось первоначальным планом. Их цели и задачи в день Д остаются без изменений, но в день Д+1 им поручается захват целей, ранее возложенных на 3-ю канадскую пехотную дивизию. Та, в свою очередь, будет следовать за бронетехникой фазы 2 и захватит цели, ранее закрепленные за 4-й бронетанковой дивизией. Поскольку силам фазы 2 операции предстоит столкнуться с куда большим сопротивлением, чем считалось поначалу, Симондс принял решение свести вместе фазы 2 и 3, чтобы 4-я канадская и 1-я польская танковые дивизии наступали параллельно, имея конечным пунктом финальные цели операции. В изменившихся условиях еще большую важность приобрело обеспечение максимально возможной поддержки наступающих сил (особенно в рамках фазы 2) со стороны ВВС. Два удара стратегических бомбардировщиков, которыми Симондс намеревался пробить брешь сначала в первой, а затем во второй линии обороны немцев, были чрезвычайно важны и отказ от проведения любого из этих налетов ставил под сомнение выполнимость всей операции в целом.

Немецкие линии обороны располагались в полном соответствии с главным принципом оборонительного строительства, согласно которому передовой и тыловой рубежи должно разделять такое расстояние, чтобы атакующий вынужден был сделать паузу для переброски своей артиллерии на новые огневые позиции. Эта пауза позволит обороняющемуся консолидировать силы и организовать адекватное противодействие. Только авиация могла позволить избежать этой тактической паузы, так что в руках пилотов тяжелых бомбардировщиков был ключ к успеху наземных войск. Согласование запросов штаба 2-го канадского корпуса с командованием бомбардировочной авиации союзников заняло несколько дней и сопровождалось специфическими конфликтами. В 17.00 4 августа 1944 года, за несколько часов до того, как генерал Монтгомери официально дал ход операции «Тоталайз», в штабе 1-й канадской армии имела место конференция с представителями ВВС.

По результатам конструктивного и взвешенного обсуждения было заключено устное соглашение о возможности участия в операции тяжелых и средних бомбардировщиков стратегических сил союзников. В тот же день по горячим следам штаб 1-й канадской армии разработал подробный план воздушной поддержки с указанием точных координат целей. Впрочем, без одобрения штаба Верховного главнокомандующего, который напрямую ведал вопросами применения стратегической авиации, достигнутое соглашение не имело реальной силы. Поэтому 5 августа делегация представителей наземных войск, включавшая в себя начальника штаба 1-й канадской армии бригадира Мэнна, старшего оперативного офицера штаба 21-й группы армий бригадира Ричардсона, начальника разведки штаба 1-й канадской армии подполковника Райта и заместителя командира 2-го канадского корпуса майора Маркса, вылетела в Англию, чтобы проработать детали операции в штаб-квартире экспедиционных ВВС, расположенной в Стэнморе на окраине Лондона. Вечером этого дня в присутствии заместителя Эйзенхауэра главного маршала авиации Артура Тэддера и старших офицеров Королевских ВВС и стратегического командования ВВС США бригадир Мэнн выступил с яркой речью, в которой, не жалея красок, обрисовал всю важность роли, возложенной на Бомбардировочное командование. Дальнейшее обсуждение, хотя и сопровождалось неминуемыми спорами по целому ряду мелких пунктов, прошло довольно продуктивно, и в целом Мэнну удалось добиться согласия на выполнение подавляющей части своих заявок. Часть целей была передана тактической авиации, удары по ряду объектов отклонили, но это уже не играло существенной роли.

Генерал-майор Станислав Мачек представляет командующему 21-й группы армий генералу Монтгомери старших офицеров своей дивизии за день до операции «Тоталайз», которая стала для польских танкистов Мачека боевым крещением.

Изменения практически не влияли на генеральный план операции, и это было самым главным. Однако следующий день стал серьезным испытанием для Мэнна. Вместе с Ричардсоном он прибыл в штаб Бомбардировочного командования Королевских ВВС, чтобы обсудить последние детали с маршалом авиации «Бомбардировщиком» Харрисом. Харрис имел репутацию грубого и несдержанного человека, и теперь эти черты его характера проявились в полной мере. С места в карьер маршал заявил Мэнну, что безотносительно того, какие договоренности были достигнуты накануне, он отказывается бомбить цели в темное время суток, и никакая сила не вынудит его поменять свое решение. Он объяснил, что нанесение ударов вблизи дружественных наземных сил проводится по специальной системе радарного наведения Oboe, применение которой в условиях ограниченной видимости, по его мнению, невозможно[3 - Следует отметить, что действия Харриса обусловлены не генеральским самодурством, а беспокойством о безопасности наземных сил. На момент планирования операции «Тоталайз» в Нормандии уже имели место несколько случаев весьма болезненных ударов дневных бомбардировщиков по дружественным войскам на земле, а Харрис, в отличие от Крерара и Симондса (не говоря уже о бригадире Мэнне), достаточно хорошо понимал, насколько мало его самолеты подходят для выполнения задач по прямой поддержке наступающих наземных сил]. Однако Мэнн оказался не робкого десятка. Бесцветным голосом он напомнил маршалу, что накануне личный представитель последнего одобрил запросы наземных сил. Так что, если теперь маршал отказывается от достигнутой договоренности, он должен лично проинформировать об этом штаб 21-й группы армий, поскольку «тактическая и стратегическая ситуация в Нормандии достигла той точки, когда задержка операции «Тоталайз» может иметь массу самых прискорбных последствий». Харрис, который не привык получать отпор, а тем более от армейского офицера ниже себя по званию (не говоря уже про то, что это был колониальный офицер), некоторое время молчал, потом заявил, что никуда звонить не станет. С этого момента, как указал Мэнн в своем рапорте, «встреча стала достаточно продуктивной, а командующий демонстрировал очевидное желание содействовать операции».

Харрис, однако, настоял на том, чтобы этой же ночью был проведен испытательный вылет самолета, осуществляющего наведение ночных бомбардировщиков на цели. Если опытным и хорошо подготовленным пилотам этой машины не удастся обнаружить и распознать цели, помеченные световые маркерами, то час Ч для бомбардировщиков должен быть перенесен с 23.00 на 21.30. Симондс с большой неохотой согласился с этим требованием, однако испытания показали, что световые снаряды 25-фунтовых орудий хорошо видны с воздуха, и спустя несколько часов время Ч воздушной фазы операции «Тоталайз» было окончательно утверждено. Впрочем, на этом чехарда с обеспечением воздушной поддержки не закончилась. Утром 7 августа, то есть менее чем за сутки до начала операции, выполнение дневного налета фазы 2 операции было перепоручено стратегической авиации армии США. Вечером 7 августа в штабе 1-й канадской армии была утверждена окончательная оперативная инструкция № 12, разъясняющая детали воздушной поддержки. Час Ч для фазы 1 назначался на 23.00 7 августа, час Ч для фазы 2–13.00 8 августа. Были оговорены сроки, в течение которых наземные войска могут отменить нанесение удара, если необходимость в нем отпадет. Инструкция включала также пункт, на котором ВВС настаивали в течение всего процесса планирования. Наземные войска, находящиеся в непосредственной близости от целевых объектов бомбардировки, должны быть отведены на стандартное безопасное расстояние, за линии, специально установленные для каждого конкретного подразделения. Операция «Тоталайз» была первой крупной операцией, подготовленной штабом 1-й канадской армии. Очевидно, это стало одной из причин того, что процедура получения воздушного обеспечения оказалась длительной и сложной. И самое странное, в течение всего планирования не было предпринято ни одной серьезной попытки разработать альтернативный план на случай, если погодные условия не позволят авиации подняться в воздух. Похоже, в штабе канадской армии беспечно приняли запрашиваемый Симондсом план воздушной поддержки как данность, не допуская даже мысли, что авиация союзников окажется неспособной воплотить в жизнь их ожидания.

Сержант Уилкинс около своего танка из эскадрона «С» 1-го батальона полка Нортгемптонширских Йоменов разъясняет экипажу план ночного марша. Слева направо: рядовые Бурман и Милнер, младший капрал Прайд и рядовой Торн.

В 17.00 7 августа Монтгомери позвонил Крерару, чтобы обговорить с командующим армии аспекты предстоящего наступления. Неожиданно, вместо обсуждения деталей прорыва немецкой линии обороны разговор пошел о захвате Фалеза и рейдах легких бронетанковых сил на восток, юг и запад от города. Беседа текла так, словно захват Фалеза был уже решенным делом, но Монтгомери не сделал ничего, чтобы сдержать неожиданный энтузиазм Крерара. Победные настроения сопровождали и последующий разговор Крерара с Симондсом, в котором генералы обсуждали возможности использования 1-й польской танковой дивизии в акциях по зачистке лесных массивов западнее реки Див. Очень похоже, что за несколько часов до начала операции на высшем командном уровне царило убеждение, что предпринятые ими титанические усилия неминуемо гарантируют успех.

Глава 3. Ночной прорыв

С утра 7 августа атакующие подразделения первой фазы операции «Тоталайз» начали выдвигаться в районы сосредоточения. Маршруты движения лежали вне прямой видимости наблюдателей противника. Однако день был сухой и жаркий, и колонны техники подняли тучи пыли. Обычно в Нормандии подобное свидетельство передислокации войск не оставалось без внимания. Выразительные плакаты вдоль дорог напоминали водителям: «Пыль – значит обстрел». Однако в этот раз ни артналета, ни воздушной атаки не последовало. Штаб 89-й пехотной дивизии проигнорировал явный признак подготовки союзников к наступлению, и объяснить это можно лишь отсутствием боевого опыта и у командования дивизии, и у личного состава. Британской компоненте фазы 1 операции «Тоталайз», которую составляли 51-я (Хайлэндская) дивизия[4 - 51-я Хайлэндская дивизия была одной из первых территориальных частей, мобилизованных в 1939 году. Боевой путь подразделения был весьма непростым. В июне 1940 года, приданная французской армии, дивизия угодила в котел в Сен-Валери-ан-Ко и сложила оружие. Новая 51-я дивизия, которая была создана простым переименованием 9-й шотландской пехотной дивизии, в августе 1942 года отправилась в Египет. В Эль-Аламейне она стала одним из штурмовых подразделений, вскрывавших немецкие минные поля и создававших проходы для бронетехники Монтгомери. В составе 8-й армии дивизия сражалась до конца кампании в Северной Африке, затем приняла участие в высадке на Сицилии. Будучи одной из трех самых опытных частей 8-й армии, 51-я дивизия была возвращена в Британию, чтобы принять участие во вторжении в Северо-западную Европу. Возвращение на родину, однако, не лучшим образом отразилось на настроениях в подразделении. Среди личного состава возникло ощущение, что свою миссию они выполнили, и пришло время для других подразделений стяжать свою долю славы. Тем не менее, дивизия была направлена на Континент в составе второй волны десанта, и во время неудачной попытки захватить Кан с северо-востока 10 июня 1944 года понесла тяжелые потери. Боевой дух в дивизии упал настолько, что Монтгомери всерьез задумывался о возвращении её в Англию на переподготовку. Пойти на такой шаг не позволила только острая нехватка людских ресурсов. Рассудив, что лишь горец способен воскресить боевой настрой в подразделении, Монти выдвинул на должность командира 51-й дивизии шотландца генерал-майора Томаса Ренни и попал в точку. Операция «Тоталайз» стала первой боевой пробой «обновленной» 51-й дивизии после унизительного провала под Каном.] и 33-я бронетанковая бригада,[5 - Бригада, сформированная в Великобритании 30 августа 1941 года, прибыла в Нормандию 13 июня 1944 года. Она включала в себя 1-й полк Нортгемптонширских Йоменов, а также 144-й и 148-й полки Королевского бронетанкового корпуса. Первый был резервным полком, сформированным по территориальному принципу, в то время как остальные два изначально создавались как пехотные подразделения военного времени и были преобразованы в бронетанковые в 1941 и 1940 годах соответственно. Важно помнить, что бронетанковые подразделения, традиционно именуемые в британской армии полками, фактически – по численности личного состава и техники – эквивалентны танковым батальонам армий других стран.] предстояло наступать узким фронтом (примерно 1,8 км) восточнее национального шоссе № 158 на юго-восток с первоначальной задачей прорвать первую линию обороны немцев. После этого британцы должны взять под контроль следующие целевые объекты:

1) район, ограниченный ключевыми точками: деревня и лесной массив Лоргишон – деревня Крамениль – деревня Сент-Эньян-де-Крамениль и лес южнее её – деревня Гарсель-Секвиль;

2) деревня Секвиль-ла-Кампань и леса восточнее и южнее её.

Имеющиеся в распоряжении командира дивизии генерал-майора Ренни транспортные средства для перевозки пехоты (включая и новые бронетранспортеры «Кенгуру») могли взять на борт только три батальона. Тактический план строился, исходя из этих ограничений. Из подразделений 154-й пехотной и 33-й бронетанковой бригад были сформированы три мобильные колонны – по одному пехотному батальону и одному бронетанковому полку в каждой. В идеале колонны должны была наступать параллельно по трем разным коридорам, но ограниченное количество танков-тральщиков позволяло обеспечить лишь два маршрута для движения. По левому (восточному) маршруту будут наступать 1-й танковый батальон полка Нортгемптонширских Йоменов и 1-й пехотный батальон полка Черной Стражи. Районом оперативного сосредоточения этой группы была назначена местность между деревнями Юбер-Фоли и Солье, а целью – деревня Сент-Эньян-де-Крамениль. По правому (западному) маршруту предстоит двигаться двум моторизованным колоннам. Первая включала в себя 144-й полк Королевского бронетанкового корпуса и 7-й пехотный батальон полка Аргильских и Сазерлэндских горцев, вторая – 148-й полк Королевского бронетанкового корпуса и 7-й пехотный батальон полка Черной Стражи. Районом оперативного сосредоточения обеих колонн назначена была местность восточнее деревни Ла Гинет. Целью первой колонны являлась деревня Крамениль, второй колонне предстояло захватить деревню Гарсель-Секвиль.

7 августа 1944 года экипаж танка «Шерман Файрфлай» с собственным именем Handing Houghton из эскадрона «С» 1-го батальона полка Нортгемптонширских Йоменов загружает боезапас в свой танк в рамках подготовки к операции «Тоталайз». Слева направо: сержант Гиннс, рядовой Капокки, младший капрал Маккензи и рядовой Рейд.

Во время движения к целевым объектам старшими в колоннах будут командиры бронетанковых полков. Их главная задача заключалась в безопасной доставке пехоты к местам спешивания. После этого руководство перейдет к командирам пехотных батальонов, а бронетанковые подразделения будут осуществлять огневую поддержку и отражать контратаки вражеской бронетехники. Вторая бригада 51-й дивизии – 152-я пехотная – будет наступать пешим порядком за мобильными колоннами, имея целью захват деревень Тийи-ла-Кампань (которая к этому времени напоминала уже груду развалин), Лоргишон и Секвиль-ла-Кампань. 153-я пехотная бригада была выведена в дивизионный резерв. Задачи, поставленные перед канадской компонентой операции – 2-й пехотной дивизией генерал-майора Фоулкза[6 - На бумаге 2-я пехотная дивизия была создана 1 сентября 1939 года, но полноценным строевым подразделением стала только весной 1940 года. Переброшенная в Англию после немецкого вторжения в Западную Европу, дивизия вошла в состав канадского экспедиционного корпуса. 19 августа 1942 года она участвовала в рейде на Дьепп и понесла тяжелые потери. 6 июля 1944 года дивизия прибыла в Нормандию, принимала участие в операциях канадских войск в районе Кана, но не продемонстрировала особых достижений.] и 2-й бронетанковой бригадой бригадира Уимена[7 - 2-я канадская бронетанковая бригада в том виде, в каком она принимала участие в битве за Нормандию, сначала носила обозначение 3-я армейская танковая бригада. Однако 22 июля 1943 года, после реорганизации канадских бронетанковых сил в Англии, она превратилась во 2-ю бронетанковую, имея в составе три полка – 6-й канадский бронетанковый полк (историческое название – 1-й гусарский полк Лондона (Онтарио)), 10-й канадский бронетанковый полк (историческое название – Кавалерийский полк форта Гарри (Виннипегский)) и 27-й канадский бронетанковый полк (историческое название – Шербрукский фузилерский полк восточного округа Квебека). Бригада высадилась на пляже «Джуно» в день «Д» и с тех пор почти непрерывно участвовала в боях, обеспечивая поддержку пехотных частей. Как самостоятельное подразделение она действовала лишь однажды – 11 июня 1944 года у Ле-Мениль-Патри и понесла при этом существенные потери.] – были сложнее и объемнее и находились практически на грани их возможностей.

Это, по меньшей мере, странно, если вспомнить, что после операции «Спринг» генерал-лейтенант Симондс был настолько недоволен Фоулкзом, что подумывал снять его с должности. В ходе 1-й фазы операции «Тоталайз» 2-я пехотная дивизия и 2-я бронетанковая бригада должны были:

1) захватить территорию восточнее деревни Кайуэ с высотой 122 включительно и местность, примыкающую к деревне Гомениль;

2) зачистить периметр между деревнями Ме-сюр-Орн – Фонтене-ле-Мармьон – Кайуэ – Гомениль – Рокканкур;

3) подготовить на захваченной территории плацдарм для фазы 2 операции.

Также на дивизию был возложен захват двух укрепленных деревень – Ме-сюр-Орн и Фонтене-ле-Мармьон, что серьезно усложняло задачу Фоулкза и его солдат, поскольку деревни находились в стороне от оси наступления и за пределами огневого вала. Кроме того, в рамках фазы 2 операции дивизии предстояло взять под контроль деревню Бретвиль-сюр-Лез и прилегающую к ней местность с последующим формированием здесь плацдарма для обороны правого фланга оперативной зоны. Достаточно простая схема распределения командования, избранная командиром 51-й дивизии, оказалась неприменима для канадцев – все три командира пехотных бригад не имели достаточного боевого опыта. Два были выходцами корпуса связи, а третий ранее служил в штабе 4-й канадской бронетанковой дивизии и принял командование бригадой только 3 августа, то есть за четыре дня до начала операции «Тоталайз». Вместе с тем, бригадир Уимен был, наверное, самым опытным командиром бронетанковой бригады в канадской армии с практическим опытом управления войсками в Италии и Нормандии. Неудивительно, что именно на него Фоулкз возложил полное руководство мобильными силами канадцев. Сложная география целей и целый ряд других факторов не позволили Уимену использовать такую же простую схему построения колонн, как в 51-й дивизии. Во-первых, мобильные силы решено было разбить на четыре колонны, в соответствии с целевыми объектами дивизии. При этом доступные транспортные средства способны были перебросить к целям только три пехотных батальона.

7 августа 1944 года 1-й полк Нортгемптонширских Йоменов готовится к предстоящей ночной атаке. Танк на переднем плане интересен тем, что является результатом серьезной переделки – сварной корпус М4 венчает литая передняя часть танка М4А1.

Поэтому во-первых вместо пехотной компоненты одной из мобильных колонн решено было использовать разведывательное подразделение дивизии – 8-й разведывательный полк (аутентичное название – 14-й канадский гусарский полк), который имел в каждом из эскадронов штурмовой взвод и имел возможность захватывать слабо обороняемые объекты и удерживать их некоторое время. Во-вторых, один из бронетанковых полков Уимена (1-й гусарский полк) и 5-я пехотная бригада выводились в резерв для действий в фазе 2 (Фоулкз решил, что именно такая группировка потребуется для захвата деревни Бретвиль-сюр-Лез). Поэтому, оставшиеся два бронетанковых полка необходимо было пропорционально распределить между четырьмя мобильными колоннами. В-третьих, Уимен, по всей видимости, был крайне обеспокоен безопасностью перевозимых на бронетранспортерах пехотинцев, поскольку решил отделить передовую ударную танковую группу от основной колонны. С учетом всех этих особенностей было принято решение, что мобильные силы канадцев будут наступать вдоль двух осей – тремя колоннами из района западнее фермы Бовуар (правая ось) к целям, расположенным между деревней Кайуэ и национальным шоссе, и одной колонной из района восточнее фермы Тротеваль (левая ось) к высоте 112. Ядро каждой их трех колонн правой оси формировал батальон 4-й пехотной бригады. На левой оси такую функцию выполнял разведывательный полк дивизии. Огневое и инженерное сопровождение колоннам оказывали танки 10-го и 27-го полков 2-й канадской бронетанковой бригады, танки-тральщики 1-го батальона Кавалерийского полка Лотианских и приграничных Йоменов, инженерные танки AVRE 79-го штурмового эскадрона Королевских инженеров, самоходная и буксируемая артиллерия, а также подразделения инженерной, артиллерийской и воздушной поддержки.

Распределение командования в колоннах также разительно отличалось от британской схемы. Уимен разбил всю массу атакующих войск на несколько целевых групп: группу прорыва, штурмовую группу и оборонительную группу. Общее командование группами прорыва в колоннах правой оси было возложено на командира 27-го бронетанкового полка (канадского полка Шербрукских фузилеров) подполковника Гордона. Группы отвечали за навигацию и разметку маршрута движения. По достижении района спешивания их главной задачей становилось обеспечение огневого прикрытия пехотных батальонов, штурмующих целевые объекты. В каждой из трех наступающих колонн группа прорыва состояла из двух взводов 27-го бронетанкового полка, двух взводов танков-тральщиков и взвода инженерных танков AVRE. Штурмовые группы войск правой оси возглавил командир 4-й пехотной бригады бригадир Кенонг. Задача групп состояла в захвате и последующей обороне целевых объектов. Каждая из трех штурмовых групп включала в себя эскадрон (роту) 27-го бронетанкового полка без двух взводов, пехотный батальон 4-й бригады на бронетранспортерах, два взвода противотанковых орудий (из 56-й и 74-й противотанковых батарей), пулеметный взвод пулеметно-минометного полка 2-й пехотной дивизии и отделение саперов. На левой оси руководство всей колонной было возложено на командира 8-го разведывательного полка подполковника Олвея. Группа прорыва здесь была сходна по составу с аналогичными группами левой оси с тем лишь отличием, что роль танковой компоненты выполняли здесь два взвода эскадрона «С» 10-го бронетанкового полка. Штурмовая группа в свою очередь состояла из оставшейся части эскадрона «С» указанного бронетанкового полка, собственно 8-го разведывательного полка (включающего в себя штаб и три разведывательных эскадрона), двух взводов ПТО, пулеметного взвода и отделения саперов. Третью крупную группировку – оборонительную – формировал 10-й бронетанковый полк (без одного эскадрона). Ему предстояло следовать за основными силами правой оси и прикрывать зону спешивания от возможных фланговых атак противника. После этого полк переходил в тактический резерв. В тылу колонн будут следовать штабы 2-й бронетанковой и 4-й пехотной бригад, сведенные в так называемую «тактическую штабную группу», а также медицинские и ремонтные подразделения бригад.

Уже совсем стемнело, когда первые из 1019 тяжелых бомбардировщиков Королевских ВВС, задействованных в воздушной поддержке фазы 1 операции «Тоталайз», достигли французского побережья. Они двигались двумя параллельными колоннами с севера на юг. В 22.55 специально выделенные орудия отметили цели бомбардировки световыми снарядами: зеленого цвета на западном фланге и красного – на восточном. Непосредственно бомбардировка должна была продолжаться с 23.00 до 23.40. Первыми, в 23.00, удару подвергнутся деревни Ме-сюр-Орн и Ла Ог, затем в 23.20 – Фонтене-ле-Мармьон и Секвиль-ла-Кампань и, наконец, в 23.40 – Мар-де-Мань. Небо было относительно чистым, видимость – удовлетворительной. Самолеты наведения, двигаясь на высоте 1,2–1,5 км, идентифицировали цели и пометили их цветными маяками, хотя в послеполетном рапорте было отмечено, что на западном фланге артиллерия прекратила огонь световыми снарядами прежде, чем цели 1 (Фонтене-ле-Мармьон) и 3 (Ме-сюр-Орн) удалось пометить точно. После этого в дело вступили главные силы. Генерал-лейтенант Симондс, чья работа с началом активной фазы операции свелась лишь к ожиданию, так описал этот налет: «Самый ужасный шторм, какой только можно себе представить… Земля под ногами сотрясалась в конвульсиях».

Генерал-полковник Крерар, не дожидаясь конца бомбардировки, поспешил отправить в штаб Харриса пылкое сообщение, в котором высоко оценил точность и меткость британских пилотов. Харрис позже признался, что поначалу даже растерялся, посчитав, что это некий подвох. В отличие от Крерара, он был более осведомлен о технической стороне проведенного налета и его ответ был осторожным и взвешенным:

«Спасибо за сообщение. Досадное отсутствие ветра и накопившийся густой дым сделали невозможным сброс почти трети бомбового тоннажа на каждый из выбранных объектов, но, надеюсь, что остальные две трети попали точно в цель. Не стесняйтесь просить о помощи в будущем. Удачи».

Реальное положение дел, действительно, было совсем не радужным. Дым от разрывов, смешавшись с густой пылью, довольно быстро закрыл и цели, и маркеры, поставленные самолетами-наводчиками. Из опасения, что сброшенные вслепую бомбы, упадут на изготовившиеся к атаке наземные войска, экипажи более чем трети участвовавших в налете машин приняли решение отказаться от бомбометания. В результате только 642 самолета фактически атаковали цели, сбросив суммарно 3456 тонн фугасных бомб. Хотя (опираясь главным образом на оптимистическое послание Крерара) ВВС охарактеризовали налет как точный и эффективный, по-настоящему действенным он был только для двух целей восточного фланга – Ла Ог и Мар-де-Мань. Еще одна цель – деревня Секвиль-ла-Кампань – попала в зону рассеивания бомб – то есть хотя бы часть сброшенных на нее бомб достигла цели. А вот на западном фланге дела обстояли совсем плохо. Деревня Фонтене-ле-Мармьон была поражена незначительно, поскольку основной удар самолетов пришелся по местности немного западнее. Цель № 3 – деревня Ме-сюр-Орн, которую атаковали 89 «Галифаксов» и три «Ланкастера», практически не пострадала. Основная масса бомб упала в поля неподалеку от Сен-Мартен-де-Фонтене. Несколько бомб разорвалось в порядках изготовившегося к атаке Монт-Рояльского фузилерского полка 6-й канадской пехотной бригады. При этом массированный налет бомбардировщиков поднял по тревоге немецкие гарнизоны по всей линии предстоящего наступления союзников. Цена, которую бомбардировочной авиации пришлось заплатить за все это – одиннадцать машин (десять было сбито и один разбился при посадке).

Эти два бронетранспортера «Кенгуру» использовались в ходе ночного марша для доставки пехоты 51-й Хайлэндской дивизии. Судя по дорожному знаку, снимок сделан в районе временной дислокации штаба одного из артполков дивизии.

Самолеты только приближались к целям бомбардировки, когда в районах сосредоточения заревели сотни тяжелых моторов. Построенные в колонны танки и бронетранспортеры начали выдвижение к стартовой линии, пересечь которую передовые части должны были ровно в 23.30. Маршруты движения были заблаговременно помечены светящимися маркерами. Солдатам передовых подразделений по требованию ВВС были розданы беруши, однако они не понадобились. Как вспоминал командир 144-го бронетанкового полка подполковник Алан Джолли, «рев танковых моторов был действительно оглушительным, и мы поняли, что налет начался, только по вспышкам разрывов впереди». Пройдя стартовую линию, колонны увеличили скорость до 5 миль в час, чтобы подойти максимально близко к зоне артиллерийского заграждения. В 23.45 сотни орудий на позициях у южных предместий Кана открыли беглый огонь, и грохот выстрелов очень скоро превратился в непрерывный рев.[8 - В британском секторе, где огневой вал был расширен на две «линии», артподготовка началась в 23.41.]

Артподготовка такой интенсивности проводилась в Нормандии впервые. В течение часа 360 орудий вели огонь при средней норме на один ствол – два выстрела в минуту. За огневым валом, соблюдая радиомолчание, шли бронетанковые колонны. Одновременно с полевыми орудиями открыли огонь зенитные пушки Бофорса. 40-мм трассирующие снаряды летели над головами наступающих войск, указывая направление движения. Но довольно скоро стало ясно, что штурманам придется в большей степени рассчитывать на собственные головы, карты и везение, чем на все прочие средства навигации. Артналет поднял облака пыли, настолько плотные, что свет фар не способен был пробить их. Вдобавок немцы принялись обстреливать дымовыми снарядами район сразу за огневым валом, и в результате видимость снизилась практически до нуля. «Лунный свет Монти», создаваемый восемью установками 344-й прожекторной батареи, хотя и разогнал тьму, но пользы от него было немного – светлое облако пыли и дыма мало чем отличалось от темного. Стрелки компасов, установленных в танках британцев, бешено крутились, морзянку в наушниках заглушал рев моторов, кроме того, сигнал пропадал всякий раз, когда танк делал резкий поворот, чтобы объехать воронку или иную преграду. Когда атакующие машины канадцев перевалили через гряду Верьер и стали спускаться вниз по обратному скату высоты, принимать радиосигнал стало невозможно. Продвижение вперед все больше и больше напоминало слепое прощупывание местности в поисках подходящего для бронетехники пути. Ни водители, ни штурманы не имели практического опыта вождения в подобных условиях, и неудивительно, что по мере удаления от стартовой линии колонны все больше и больше рассеивались, утрачивая целостность.

Левая колонна 51-й дивизии (1-й батальон полка Нортгемптонширских Йоменов и 1-й батальон полка Черной Стражи) практически сразу отстала от огневого вала, хоть он и перемещался достаточно медленно. Изгороди и проселочные дороги с глубокой колеей вынуждали танки-тральщики искать обходной путь, в то время как огневой вал неспешно уходил вперед. Колонна чудесным образом миновала два минных поля – их обнаружили только утром. В кинжальных схватках на дистанции не более 25 метров было потеряно несколько «Шерманов» и три «Кенгуру». Тем не менее, растерявшая строй колонна вскоре прибыла в запланированный район спешивания пехоты. Не веривший в выполнимость плана Симондса командир 1-го батальона полка Черной Стражи подполковник Джон Хопгуд не смог скрыть удивления: «Да что б меня… У нас все-таки получилось!» Следующие 45 минут были потрачены на восстановление хотя бы подобия порядка. Командир полка Нортгемптонширских Йоменов подполковник Фостер предложил Хопгуду отказаться от немедленного спешивания, вызвать по радио поддержку артиллерии и проделать последние полмили до деревни Сент-Эньян-де-Крамениль на бронетранспортерах. Как только завершился 20-минутный артналет, пехотинцы ворвались в деревню с севера и, встретив достаточно слабое сопротивление, прошли ее насквозь, взяв в плен 79 немецких солдат и захватив несколько орудий и минометов. Едва пехота завершила зачистку деревни, в Сент-Эньян-де-Крамениль вошли танки. Британцы спешно заняли оборону в захваченном целевом объекте, понимая, что как только рассветет, противник попытается отбить его.

Атака правой британской колонны (144-й бронетанковый полк и 7-й батальон полка Аргильских и Сазерлэндских горцев) развивалась более драматично. Практически сразу после начала движения «Стюарт» передового наблюдателя провалился в воронку. Обходя ее, оба «Шермана» с навигаторами намертво увязли в другой воронке. Колонна рассыпалась, и разнородные группы вынуждены были действовать на свой страх и риск. Танки двух передовых эскадронов перемешались. Пыль была настолько плотной, что наступать приходилось в полном смысле слова на ощупь. Один из «Шерманов» полка отклонился от маршрута влево настолько, что оказался на главной улице Тийи-ла-Кампань – укрепленного опорного пункта немцев, который британцы и канадцы тщетно пытались захватить в течение нескольких недель. Очевидно, для защитников деревни появление британского танка стало таким же сюрпризом, как и для его экипажа. Так или иначе, «Шерман» на полной скорости пересек деревню, и только на окраине командир машины понял, где находится, и поспешил вернуться на маршрут атаки. Среди британских машин затесалось несколько канадских танков 8-го разведывательного полка, их экипажи настолько потеряли ориентацию, что не заметили, как пересекли национальное шоссе и оказались в британском секторе наступления. Разобравшись, что к чему, канадцы поспешили вернуться на «правильную» сторону шоссе, однако один канадский танк оставался в британских порядках до рассвета. В свою очередь несколько британских машин из эскадрона «В» присоединились к колонне канадского разведывательного полка, и командиру эскадрона пришлось потратить изрядное количество времени, чтобы вернуть их назад. Не обошлось и без гостей из левой канадской колонны – к одной из групп 144-го бронетанкового полка прибился танк сержанта Джорджа Даффа из эскадрона «С» Нортгемптонширских Йоменов. К счастью для британцев, на участке от стартовой линии до железной дороги, пересекавшей по диагонали маршрут наступления, сопротивление противника было незначительным.

А вот при преодолении железнодорожного полотна возникли трудности. Танки передовой группы попали в засаду, устроенную пехотой с панцерфаустами. Два «Шермана» были подбиты и сгорели. Тогда командир 144-го полка бросил в бой инженерный танк с 90-мм мортирой, который двумя выстрелами разнес в клочья здание, служившее укрытием для противника. Британцы продолжили движение, и примерно в 03.30, когда пыль, поднятая артналетом, наконец-то улеглась, возглавлявший одну из групп подполковник Джолли обнаружил, что они достигли района спешивания. Еще одна группа, возглавляемая заместителем командира полка майором Томасом Ловибондом, шла другим маршрутом и оказалась левее и ближе к деревне Крамениль. Ловибонд оценил, что его отделяет от целевого объекта только поле шириной примерно 170 метров, и принял решение атаковать с ходу. Через мгновение его танк был подбит и вспыхнул как свеча. Для Джолли этого было достаточно. Он приказал своим танкам немедленно отступить. Пехота 7-го батальона Аргильских и Сазерлэндских горцев спешилась, перегруппировалась и атаковала деревню, поддерживаемая огнем танковых орудий. К 7.00 8 августа Крамениль была захвачена. Британцы взяли в плен 47 немецких солдат. Танки заняли круговую оборону, а патрули горцев установили контакт с канадскими силами на правом фланге и 1-м батальоном полка Черной Стражи – на левом.

Вторая британская полковая группа (148-й бронетанковый полк и 7-й батальон полка Черной Стражи), наступавшая по тому же маршруту, без особых трудностей достигла железнодорожного полотна. Здесь имело место единственное за ночь боестолкновение с противником – немецкий грузовик с пехотой, вынырнувший из темноты, был быстро и беспощадно уничтожен. Затем группа пересекла железную дорогу и в 4.00 прибыла на место спешивания. Журнал боевых действий пехотного батальона отмечает «удивительно низкие» потери в ходе прорыва – 1-й батальон полка Черной Стражи потерял одного человека убитым. Перестроившись в боевой, порядок пехотинцы приступили к штурму деревни Гарсель-Секвиль и спустя 90 минут полностью очистили ее от противника.

По понятным причинам не существует фотографий ночного наступления первой фазы операции «Тоталайз», но этот снимок, сделанный позже днем, в некоторой степени передает мощь британских и канадских танковых клиньев, устремившихся к Фалезу в ночь с 7 на 8 августа.

К канадцам фортуна была менее благосклонна. Левая канадская колонна (8-й разведывательный полк и эскадрон «С» 10-го бронетанкового полка) выступила вперед в назначенное время. Первые 45 минут командирам передовых транспортных средств удавалось придерживаться направления, заданного трассирующими снарядами зенитных орудий. Два танка-тральщика подорвались на минах, тем не менее, ночная атака захватила немцев врасплох, и противодействие противника поначалу было слабым и дезорганизованным. В 00.15, когда пушки Бофорса прекратили огонь, поддерживать единство формации стало почти невозможно. Часть танков эскадрона «С» отклонилась влево и потеряла колонну. Как уже было сказано, некоторое время спустя эти танки оказались в британской колонне, наступавшей по другую сторону национального шоссе, а один «Шерман» оставался в ней до самого утра. К 02.30 превратившаяся в несколько разрозненных групп левая канадская колонна подошла к хутору с весьма символичным названием Ла Гер, расположенному в 700 метрах восточнее деревни Рокканкур. Здесь сопротивление противника оказалось настолько серьезным, что авангард колонны, потеряв несколько танков, вынужден был остановиться. До рассвета переломить ситуацию так и не удалось. Командир 8-го разведывательного полка подполковник Брюс Олвей, искренне полагавший, что его группа уже подошла к высоте 122, приказал занять оборону и окопаться. Только с рассветом он понял, насколько сильно ошибался. Мобильная группировка канадцев, наступающая по правой оси, потеряла на минах несколько танков еще до того, как пересекла стартовую линию. Затем самая западная из колонн (батальон Эссекского шотландского полка) попала под фланговый огонь противника, и всей батальонной группе пришлось сместиться дальше на восток. В условиях нулевой видимости этот маневр привел к тому, что колонна батальона распалась, когда огибала по дуге деревню Ле-Шемен-де-Ме. На участке между хуторами Ла-Лонг-Дель и Сюр-ле-Мон дезорганизованная группировка вновь оказалась под огнем – на этот раз ее обстреливали 88-мм орудия со стороны деревни Рокканкур. Несколько передовых танков и бронетранспортеров были подбиты и загорелись. Пехотный взвод, высланный уничтожить орудия, был отогнан плотным пулеметным огнем. Майор Берджесс, взявший на себя командование группой после того, как командир батальона подполковник Джонс пропал без вести, решил остановить колонну и перегруппировать силы. На это время пехота получила приказ спешиться и окопаться.

Две другие батальонные группы по плану также должны были обойти деревню Рокканкур с запада, однако в условиях почти нулевой видимости сильно отклонились от намеченного маршрута влево. В результате левая колонна (батальон Королевского полка Канады) прошла восточнее деревни в то время, как отделившая от основной группы, рота «В» вклинилась в порядки наступавшего в центре батальона Королевского гамильтоновского полка легкой пехоты. Стараясь избежать затора, гамильтонцы сместились вправо и вошли прямиком в Рокканкур, в равной степени неожиданно и для себя, и для противника. Колонне удалось пройти через деревню без серьезных потерь, главным образом, благодаря тому, что часть немецкого гарнизона еще не пришла в себя после артналета, а расчеты противотанковых орудий вели активный огонь по бронетехнике Эссекского шотландского полка. Вся эта неразбериха привела к тому, что обе колонны достигли мест спешивания с большим опозданием. Командир батальона Королевского полка Канады подполковник Андерсон, кавалер Военного Креста за мужество в ходе рейда на Дьепп, принял решение не высаживать своих пехотинцев, а продолжить движение к целевым объектам в походном строю. Незадолго до восхода солнца батальонная группа его полка прибыла в низину между железной дорогой и высотой 122.

Примерно в 6.00 две пехотные роты на «Кенгуру» достигли гребня высоты, подавили сопротивление немцев и сформировали оборонительный периметр, ожидая прибытие остальных подразделений группы. Батальонная группа Королевского гамильтоновского батальона легкой пехоты с примкнувшей ротой из батальона Королевского полка Канады, миновав деревню Рокканкур, пересекла под спорадическим пулеметно-минометным огнем брошенный немецкий аэродром и около 04.00 вышла к своей цели – огромному карьеру между деревнями Кайуэ и Синто. Пришлось сделать остановку для реорганизации. Затем пехотные роты направились через поля к карьеру, но попали под плотный пулеметный огонь и вынуждены были окопаться в 400 метрах от цели.