Пётр Великий в жизни. Том второй

– Что ж такое?

– То, – отвечал мужик, – что вы, батюшка, всё называете её девкою, а она уже не девка!

– Что ж она такое, неужли замужняя?

– Нет, и не замужняя, – отвечал крестьянин, – она дочь моего соседа, рабочая, трудолюбивая и добрая девка; но года два как сжилась с одним немцем-офицером, который стоял у нас тогда постоем и после вскоре в другое место послан; и для того девушки наши с ней не водятся и ей насмехаются.

– Великое дело, – сказал государь, – если она ничего худшего не сделала, то должно ли сим поступком толь долго её упрекать и её стыдить за то пред всеми? Это мне не угодно; я приказываю, чтоб её ни из какой беседы не исключали и чтоб отнюдь никто не осмеливался делать ей за то ни малейшего попрёку.

Затем государь сам успокаивал девушку, убеждал не печалиться, не стыдиться; потребовал к себе её сына, мальчика миловидного и здорового, и, указывая на него, сказал: «Этот малой будет со временем добрым солдатом; имейте о нём попечение. Я, при случае, о нём спрошу, и чтоб его всякий раз показывали, когда только мне случится приехать». Подарив мать деньгами, отпустил её домой.

Этот случай достаточно показывает, как человечно смотрел великий Преобразователь России на плотское согрешение… Кроме духа времени этому воззрению способствовали собственные склонности монарха. Всем известно, что телесная крепость и горячая кровь делали его любострастным. Может быть, что заграничные путешествия ещё более развили в нём этот – если не порок, то недостаток… «Впрочем, – так думает князь М. М. Щербатов, – если б Пётр в первой жене нашёл себе сотоварища и достойную особу, то не предался бы любострастию; но, не найдя этого, он возненавидел её и сам в любострастие ввергнулся… Пётр довольствовал свою плоть, но никогда душа его не была побеждена женщинами… среди телесных удовольствий великий монарх владычествовал».

Семевский М.И. Тайный сыск Петра I. Смоленск. «Русич»., 2001. С. 380-381

В то время отец и мать за убийство законного ребенка подвергались лишь церковному покаянию, но убийство «зазорного младенца» каралось смертью.

Е. Оларт. Петр I и женщины. М., 1997. С. 50

Между тем царь Пётр уже охладел к Марье Даниловне; первая по времени назначения в России камер-фрейлина была для него не более, как предмет временной преходящей любви, подобно Анны Монс, Матрены Балк, Авдотьи Чернышевой (по словам Вильбоа, беспорядочным поведением своим имевшей вредное влияние на здоровье Петра), Анны Крамер, княгини Кантемир и многих других. Только любовь к Катерине Алексеевне, обратившаяся у Петра в привычку и всеми средствами поддерживаемая Меншиковым, оставалась в прежней силе.

Семевский М.И. Тайный сыск Петра I. С. 375

Считают, что Гамильтон вступила в любовную связь с царским денщиком Иваном Орловым, чтобы вернуть венценосного любовника и опять завладеть его сердцем. Царские денщики неотлучно находились при царе и исполняли обязанности его личных секретарей. Нередко они становились самыми близкими друзьями государя. Таким образом, Мария Гамильтон могла знать обо всём, о чём думал царь, кем был увлечён и к кому испытывал особо сердечные чувства. Простой и недалёкий Иван рассказывал любовнице все государевы секреты. Гамильтон и Орлов встречались тайно. Их связь продолжалась несколько лет. В 1716 году царь с супругой ехали в Европу. Любимая фрейлина царицы и денщик Орлов отправлялись за границу в царской свите. Путешествие было долгим, и Пётр часто приказывал останавливаться на день, чтобы беременной Екатерине Алексеевне можно было отдохнуть. Придворные не теряли времени. Они развлекались, пили и заигрывали с местными девицами. Не остался в стороне и Иван Орлов. С каждым днём он становился равнодушнее к Марии, часто оскорблял её и даже избивал. Та, чтобы как-то задобрить возлюбленного, стала красть драгоценности царицы и, продавая их, покупала Орлову дорогие подарки. «В благодарность» грубый и заносчивый Иван избивал любовницу ещё сильнее.

Сардарян А.Р. 100 великих историй любви. С. 36-37

Сама она потом призналась: «Будучи при государыне, царице Екатерине Алексеевне, вещи и золотые (червонцы) крала, а что чего порознь, не упомню, а золотых червонных у ней, государыни царицы, украла же, а, сколько, не упомню, и из этих червонцев денщику Ивану Орлову дала триста червонных, будучи в Копенгагене; да перстень с руки, да рубахи, а это всё (т.е. перстень и рубахи) давала из своего, а не из краденого, а иным никому из тех вещей не давала».

Е. Оларт. Петр I и женщины. М., 1997. С. 50

Марья Даниловна, подобно Екатерине Алексеевне, должна была употребить все способности своего женского ума и влюбленного сердца, чтоб удерживать непостоянного Ивана Орлова от поступков ветреных. Она ревновала его к Авдотье Чернышевой, дарила его государыниными деньгами, одаривала собственными вещами – и всё-таки возникали ссоры. Любовники зачастую вздорили. Пётр Алексеевич бивал тех, которые не умели молчать о его интересах, но не трогал своей хозяйки. Иван Михайлович был гораздо проще, не был так деликатен и зачастую бивал свою хозяюшку. Любовники зачастую вздорили. Причинами ссор и драк, без сомнения, были со стороны Гамильтон – негодование на беспутство и пьянство Орлова, со стороны Орлова – ревность.

«В Голландии был я у Бранта в саду пьян, – каялся впоследствии в собственноручном письме Орлов, – и побранился с Марьею, и называл её б…, и к тому слову сказал Пётр Балк, «что взбесился ты, какая она б…?» – «Чаю, что уже троих родила», – отвечал я и более того нигде её, Марью, не попрекал».

«После того я ещё её бранил и пьяной поехал в тот же день в Амстердам, с Питером-инженером, и, приедучи в Амстердам, ввечеру бранил её при Филиппе Пальчикове, при Александре подьячем и называл её б…, а ребятами не попрекал». «А на другой день сказал Пётр-инженер: “Ты её попрекал”. И я к ней писал грамотку и просил прощения у неё; и она в том просила у государыни-царицы милости на меня, чтоб я её уличил, ведая то, что я не ведал (про робят); и она мне нигде не сказывала про робят никогда, и я её нигде больше не попрекал робятами».

«Когда (бывало) и осержусь в ревности, то её бранивал и называл к..... и бивал, а робятами не попрекивал и в том шлюсь на неё».

Семевский М.И. Тайный сыск Петра I. Смоленск. «Русич»., 2001. С. 388-389

Царь, предаваясь плотским забавам, однажды вспомнил о бывшей фаворитке и как-то ночью прошёл в её опочивальню. Вскоре Мария поняла, что ждёт ребёнка. Надевая широкие платья и притворяясь нездоровой, она долго скрывала своё положение. Уже в России девица Гамильтон родила сына. А наутро во дворце нашли тело мёртвого младенца, завёрнутое в одеяло.

Сардарян А.Р. 100 великих историй любви. С. 37

Чтобы спасти себя от позора, она собственными руками задушила младенца.

Е. Оларт. Петр I и женщины. М., 1997. С. 50

Совершено было задуманное преступление около 15 ноября 1717 года. Приведём рассказ свидетельницы злодейства, – служанки камер-фрейлины Гамильтон; рассказ этот, при всей безыскусственности и простоте, прямо переносит на место преступления и ставит лицом к лицу с убийцей.

«Месяц спустя, – показывала впоследствии Катерина Екимовна Терновская, – после приходу из Ревеля, Марья Гамонтова родила ребёнка; про то я ведала, а именно таким образом то делалось: сперва пришла Марья в свою палату, где она жила, ввечеру, и притворила себя больною, и сперва легла на кровать, а потом вскоре велела мне запереть двери и стала к родинам мучиться; и вскоре, встав с кровати, села на судно и, сидя, младенца опустила в судно. А я тогда стояла близ неё и услышала, что в судно стукнуло и младенец вскричал; тогда я, Катерина, охнула и стала ей, Марье, говорить:

– Что ты, Марья Даниловна, сделала?

– Я и сама не знаю, – отвечала та, – что делать? Потом, став и оборотясь к судну, Марья младенца в том же судне руками своими, засунув тому младенцу палец в рот, стала давить, и приподняла младенца, и придавила. Тогда я, Катерина, заплакав, паки стала ей говорить:

– Что ты, Марья Даниловна, делаешь?

– Молчи, – отвечала она, – дьявол ли где тебя спрашивает?

Придавив ребёнка, Марья вынула и обернула его в полотенце.

– Возьми, Катерина, – сказала она мне, – отнеси куда-нибудь и брось.

– Не смею я этого сделать, – отвечала я.

– Когда ты не возьмёшь, – сказала Марья, – то призови своего мужа».

Был уже поздний час ночи; родильница, в изнеможении от телесной боли и душевной муки, опустилась на постель. Легла спать и встревоженная служанка. На другой день, по прежнему приказу Марьи Даниловны, Катерина пошла и прислала к ней мужа своего, первого конюха Василия Семёнова.

«Марья Даниловна велела мне, – свидетельствует Катерина, – поднесть конюху водки, а потом просила его, Семёнова, при мне, Катерине:

– Пожалуй, сего мёртвого младенца брось куда-нибудь.

Семёнов взял и, положа в кулёк, понёс вон. А тот кулёк дала мужу своему я, Катерина. И то делали мы с мужем и молчали ни для чего иного, только ища в ней милости, а иное её и бояся, для того, что часто Марья меня, Катерину, бранивала и упрекала:

– Я вас, как нищих, взыскала, и вы меня не хотите слушать».

Семевский М.И. Тайный сыск Петра I. Смоленск. «Русич»., 2001. С. 392-393

Почти всем известно из № 88 «Анекдотов Петра Великого» Штелина, что фрейлина Гамильтон умертвила своё собственное дитя и за то была обезглавлена; но, быть может, менее известно, что Пётр I был отцом этого ребенка.

Гельбиг Г. фон. Русские избранники. – М.: Военная книга, 1999. С. 72

Её погубил её любовник Иван Орлов, погубил без злого умысла, в момент растерянности и страха, правда, но его малодушие имело трагические последствия для его злополучной любовницы.

Е. Оларт. Петр I и женщины. М., 1997. С. 50

Кто произвёл на свет ребёнка и убил его – страшная тайна осталась не открытой. До тех пор, пока в 1717 году Иван Орлов не принёс царю важные бумаги. Тот второпях положил их в карман, а на следующий день никак не мог отыскать. Разумеется, подозрение в краже пало на денщика. Разгневанный государь велел привести Ивана и начал допрос. Перепуганный до смерти Орлов посчитал, что Пётр узнал о его тайной связи с Марией, пал на колени и признался во всех грехах. Удивлённый откровением денщика, царь стал дальше его расспрашивать о подробностях сожительства с «девкой Гамонтовой». Тот признался, что Мария не раз вытравляла ребёнка, совершая ужасный, смертный грех, и что он, Иван, дескать, к этим грязным делам вовсе не причастен.

Сардарян А.Р. 100 великих историй любви. М., Вече. 2001. С. 38

(…) Петр Великий при всяком случае старался подавать подданным своим пример строгого наблюдения законов (…) в уголовных же делах был неупросим (…) Смертоубийца не мог от его величества надеяться прощения (…)

Одна из фрейлин императрицы, госпожа Гамильтон, вела распутную жизнь и два раза тайно освобождалась от беременности. Она так умела сбывать с рук младенцев своих, живых или мёртвых, что при дворе нимало её в том не подозревали. Но в третий раз не имела она удачи. Умерщвлённый младенец был найден, и обстоятельства госпожи Гамильтон приводили её в подозрение.

По царскому повелению взята она была под стражу и призналась не только в сём, но и в двух прежних убийствах, за что судом приговорена была к смерти.