Пётр Великий в жизни. Том первый

Коллинс Самуэль. Нынешнее состояние России, изложенное в письме к другу, живущему в Лондоне Сочинение Самуэля Коллинса, который девять лет провел при Дворе московском и был врачом царя Алексея Михайловича. М. 1846; Утверждение династии. М. Фонд Сергея Дубова. 1997. С. 39

Современники очень любили царя Алексея. Самая наружность царя очень говорила в его пользу. В его голубых глазах светилась редкая доброта, взгляд этих глаз никого не пугал, но ободрял и обнадеживал. Лицо государя, полное и румяное, окаймленное русой бородой, было добродушно-приветливо и в то же время серьёзно и важно, а полная, даже черезчур полная фигура его сохраняла всегда чинную и важную осанку. Но царственный вид Алексея Михайловича ни в ком не будил страха: не личная гордость создала эту осанку, а сознание важности и святости сана; этим сознанием царь был полон.

Платонов С.Ф. Царь Алексей Михайлович (Опыт характеристики). Исторический вестник, 1886. Т. 24. С. 268

…Двор его так прекрасен, так великолепен и хорошо устроен, что я могу сказать чистосердечно, что царь московский превосходит всех христианских князей славою и величием.

Карлейль Ч. Описание Московии при реляциях гр. Карлейля // Историческая библиотека. № 5. 1879. С. 36

В этих палатах цари принимали только гостей, а сами жили в хоромах не особенно обширных, можно сказать, даже весьма необширных. Три, много если четыре комнаты рядом, одна возле другой, в одной связи, служили весьма достаточным помещением для Государя. Перед комнатами были теплыя сени в роде особой комнаты. При входе из Сеней первая комната называлась Переднею, потому что она была впереди других комнат. За нею следовала собственно, так называемая, Комната, где Государь занимался делами, то, что теперь называют кабинетом. Затем следовала Крестовая комната или моленная, где Государь молился утром и вечером. Возле нея находилась Постельная комната или Опочивальня.

Забелин И. Как жили в старину русские цари-государи. Издательство: Панорама, 1991 г. С. 3

«Гораздо тихий» царь

Ныне царствующий Император происходит от потомков Ивана (Грозного) с материнской стороны. У него был старший брат, который подавал большие надежды, хотя любил ловить голубей и выкалывал одному глаза, говоря: «Ты изменил!» – а другому отрывал голову, приговаривая: «Ты, Иван такой-то, мятежник, изменивший моему отцу и мне». Но он умер в молодости.

Коллинс Самуэль. Нынешнее состояние России, изложенное в письме к другу, живущему в Лондоне Сочинение Самуэля Коллинса, который девять лет провел при Дворе московском и был врачом царя Алексея Михайловича. М. 1846; Утверждение династии. М. Фонд Сергея Дубова. 1997. С. 17

Как прежние цари, после царя Ивана Васильевича, обираны на царство: и на них были иманы писма, что им быть не жестоким и непалчивым, без суда и без вины никого не казнити ни за что, и мыслити о всяких делах з бояры и з думными людми сопча, а без ведомости их тайно и явно никаких дел не делати. А нынешняго царя обрали на царство, а писма он на себя не дал никакого, что прежние цари давывали, и не спрашивали, потому что разумели его гораздо тихим, и потому наивышшее пишетца «самодержцем» и государство своё правит по своей воли.

Котошихин Г.К. О России, в царствование Алексея Михайловича. Современное сочинение Григория Котошихина. Издание археографической комиссии. СПб., 1859. С. 105

С ним, государем, был следующий показательный случай. Старый Генерал Александр Лессли (Alexander Leshly), 99-летний шотландец, который живёт теперь в Смоленске, говорил однажды с Императором о способах взять Смоленск приступом. Царь слушал внимательно и не отпускал от себя Генерала Лессли, которого мучил тогда жестокий понос; скромность удержала его слишком долго; наконец, потеряв терпение, он вдруг ушёл. Император удивился и спрашивал о причине его внезапного удаления; но узнав её, смеялся от всего сердца и тем показал, что не был в неудовольствии за внезапное удаление Генерала.

Коллинс Самуэль. Нынешнее состояние России, изложенное в письме к другу, живущему в Лондоне Сочинение Самуэля Коллинса, который девять лет провел при Дворе московском и был врачом царя Алексея Михайловича. М. 1846; Утверждение династии. М. Фонд Сергея Дубова. 1997. С. 20

…Хотя по вспыльчивости нрава позволял себе грубые выходки с придворными, сообразно веку и своему воспитанию, и однажды собственноручно оттаскал за бороду своего тестя Милославского.

Костомаров Н. История России в жизнеописаниях ее главнейших деятелей. Книга II. Царь Алексей Михайлович. С. 97

Когда, в исходе осени 1661 года, после поражения, нанесённого литовцами Хованскому и Нащокину на полоцких полях, разнёсся слух о приходе туда польского короля с многочисленным войском и, вместе с тем, гонец донёс об опасности Переяславля у черкасов, жестоко стеснённого казаками, Алексей 10 ноября созвал Думу и совещался с ней, какою дорогою и с какими силами идти навстречу такому превосходному неприятелю, Илья (Милославский), сидевший недалеко от царя, сказал: «Государь, поставь меня воеводой твоих полков, и я пленю и приведу к тебе польского короля». Такое пустое самохвальство тщеславного Фразона рассердило царя: вспылив от негодования, он отвечал: «С чего ты, блудницын сын, приписываешь себе такую опытность в военном деле? Когда это ты набил руку на воинском поприще? Спрашиваю тебя: пересчитай свои славные воинские подвиги, тогда и мы можем надеяться, что исполнишь свои обещания. Пошёл к праху, старик, со своими бреднями!». Тут, поднявшись с места, он сперва влепил ему громозвучную пощечину и, тряся его за бороду, прибавил: «Как смеешь ты, негодяй, потешаться надо мной такими непристойными шутками? Сейчас же вон отсюда!». И, говоря это, выгнал его пинками из Думы и сам запер двери за ним.

Мейерберг А. Путешествие в Московию барона Августина Мейерберга, члена Императорского придворного совета, и Горация Вильгельма Кальвуччи, кавалера и члена Правительственного совета Нижней Австрии, послов августейшего римского императора Леопольда к царю и великому князю Алексею Михайловичу в 1661 году, описанное самим бароном Мейербергом. С. 153

5 мая к обеду пришли к г. посланнику подполковник Шневиц, майор фон Зален и один капитан. Все они были уже навеселе, когда к нам явились, и так как они у нас ещё выпили, провозглашая здравицы, то скоро совсем опьянели. Возвращаясь домой, майор фон Зален подъехал к какому-то торговцу и захотел купить у него яиц, выражая при этом желание осмотреть предварительно несколько штук, чтобы убедиться в свежести их. Но когда они ему были переданы, он бросил их одно за другим торговцу в лицо и запачкал его, таким образом, совершенно. Свидетели этой выходки прибежали и страшно избили майора и его слугу; они стащили майора с лошади и покончили бы с ним, если бы не подоспели стрельцы, которые вырвали его из рук этих людей. Стрельцы повели его отсюда в приказ Ильи Даниловича Милославского, где ему пришлось сидеть до следующего дня. 6 числа Илья Данилович доложил об этом происшествии царю и при этом сильно сгущал краски, так как ненавидит немецких иноземных офицеров, служащих под командой Ромодановского, с которым он в натянутых отношениях. Великий же князь потребовал последнего к себе и сделал ему выговор за то, что он так распустил подчинённых ему офицеров. Когда Ромодановский вздумал защищаться, великий князь в припадке гнева оттаскал его за бороду так, что он не на шутку пострадал.

Роде Андрей. Описание Второго посольства в Россию датского посланника Ганса Ольделанда в 1659 г. С. 311

Серьезнее был случай со старым придворным человеком, родственником царя по матери, Родионом Матвеевичем Стрешневым, о котором Алексей Михайлович был высокого мнения. Старик отказался, по старости, от того, чтобы вместе с царем «отворить» себе кровь.

Платонов С.Ф. Полный курс по истории. Часть третья. Личность царя Алексея Михайловича. С. 144

В хирургических случаях призванный, по указанно доктора, иноземный лекарь «бил у руки жилу соколом», т. е. пускал кровь «жильную иль рожковую».

Змеев Л.Ф. Чтения по врачебной истории России. СПб. 1986. С. 212

…Нас немного поразвлёк слышанный рассказ вот о каком забавном случае. Когда сильный внутренний жар угрожал доброму здоровью великого князя, он велел стороною спросить совета о том его врачей, тщательно утаив имя больного, и от каждого из них потребовать письменного мнения. Все врачи согласились в том, что больному надобно пустить кровь. Алексей одобрил совет и, перестав скрываться, протянул руку врачу для кровопускания. Когда оно окончилось благополучно, великий князь пригласил и окружающих бояр последовать его примеру. Все повинуются приглашению государя, хотя и против воли, однако ж, не столько из столь обыкновенного при Дворах порока лести, сколько из страха, чтобы не навлечь на себя царского негодования в случае отказа. Один окольничий, Родион Матвеевич Стрешнев, понадеявшись на родство, соединявшее его с Алексеем по его матери Евдокии Стрешневой, отговаривается, под предлогом своей дряхлой старости. «Ах ты, неключимый раб! – сказал Алексей в раздражении. – Разве ты не ставишь ни во что своего государя? Неужто в твоих жилах льётся кровь дороже моей? Да и с чего ты так превозносишь себя над равными, даже и высшими тебя, что похвальный пример их поспешного усердия позволяешь себе охуждать своим, совсем противоположным, поступком?». Не говоря много слов, он бросается к его лицу, наносит ему много ударов кулаком руки, свободной от кровопусканий, и дает ему пинки ногами.

Мейерберг А. Путешествие в Московию барона Августина Мейерберга, члена Императорского придворного совета, и Горация Вильгельма Кальвуччи, кавалера и члена Правительственного совета Нижней Австрии, послов августейшего римского императора Леопольда к царю и великому князю Алексею Михайловичу в 1661 году, описанное самим бароном Мейербергом. С. 80

Алексей Михайлович вспылил, потому что отказ представился ему высокоумием и гордостью, – и ударил Стрешнева. А потом он не знал, как задобрить и утешить почитаемого им человека, просил мира и слал ему богатые подарки.

Платонов С.Ф. Полный курс по истории. Часть третья. Личность царя Алексея Михайловича. С. 144

Тут кстати было бы сказать о тамошней медицине вообще. В Москве в нынешнее время находится 5 врачей, 1 хирург и 2 аптеки. Врачи: 1) доктор Розенбург Старший, 2) доктор Блументрост, 3) доктор Граман, 4) доктор Даниил Иевлевич; этот более всего принимается при дворе, родом иудей, был папистом, потом евангелистом, а теперь греческаго вероисповедания; 5) доктор Розенбург Младший. Хирургом состоит один силезец, довольно разбогагвший в Москве, называется Сигизмунд Зоммер и, как те врачи, состоит на службе у его царскаго величества.

Одна аптека находится в замке [в Кремле], но никого не обслуживает, кроме царя и нескольких знатных господ, и она составляет магазин, или материал-камер, для другой аптеки. Управляющий – немец и называется Гутбир.

Другая аптека находится посреди города и принадлежит также царю, который выписывает для нея материалы, платит служащим и также имеет пользу. Теперь при ней состоят: провизор Христиан Ейхлер, Иоганн Гутменш и Роберт Беншом вместе ещё с двумя англичанами и они имеют несколько парней, как и разных русских, в работниках. При этой аптеке держит царь большой водочный кабак, который, по заявлению доктора Розенбурга, вместе с аптекою доставляет царю от 27 до 28 000 рублей чистаго дохода в год. Однако она теперь год от году сильно падает, хотя всегда хорошо снабжена хорошими и обильными товарами. Все лекарства выдаются за печатью и неумеренно дороги…

Кильбургер Г.Ф. Краткое известие о русской торговле, каким образом она производилась чрез всю Руссию в 1674 году. Цититуется по: Курц Б.Г. Сочинение Кильбургера о русской торговле в царствование Алексея Михайловича. Киев. 1915. С. 180–181

Из тысячи придворных едва ли найдётся один, который может похвалиться, что он видел царицу или кого-либо из сестёр и дочерей государя. Даже и врач никогда не мог их видеть. Когда однажды, по случаю болезни царицы, необходимо было призвать врача, то прежде чем ввели его в комнату к больной, завесили плотно все окна, чтоб ничего не было видно, а когда нужно было пощупать у ней пульс, то руку её окутали тонким покровом, дабы медик не мог коснуться тела.

Забелин И. Как жили в старину русские цари-государи. Издательство Панорама, 1991 г. С. 31

Врачи все иностранцы, ибо русских нет совсем, приглашённые царём из-за границы на превосходных условиях. Первое место меж ними, бесспорно, занимает г-н Иоганн Костер фон Розенбурх, знаменитый некогда придворный врач Карла Густава, короля шведского… Впрочем, они переступают трудный порог дворца только в случае болезни царя или же если он нарочито велит их почему-либо призвать. При этом происходит следующее, нам неизвестное: когда им приходится лечить царицу или кого-либо из царских дочерей, то им не дозволяют осматривать больную, но они обязаны на основании показания некоей старухи или приближённой какой-либо служанки определить болезнь и назначить лекарство.

Рейтенфельс Яков. Сказания Светлейшему герцогу Тосканскому Козьме Третьему о Московии. Текст воспроизведен по изданию: Сибирь в известиях западно-европейских путешественников и писателей, XIII–XVII вв. Новосибирск. Сибирское отделение Российской академии наук. 2006. С. 310

В субботу, 25-го апреля, у нас обедали Бранденбургский агент и доктор Розенбург, который, между прочими странными вещами, рассказал, что все микстуры, которые приходится принимать его царскому величеству и его супруге, должны сначала быть испробованы князьями и княгинями, хотя и совершенно здоровыми. Случается, прибавил он, что 30 или 40, а то и более господ, должны пить микстуру, приготовленную для его величества, раньше чем царь её попробует. Он рассказал тут памятный случай, бывший с ним самим. Он как-то прописал первой супруге царя Алексея, заболевшей, и к тому же, беременной, лекарство, для приёма внутрь. Аптекарь, который должен был его приготовить, достал из ящика, на котором стояло название корня, необходимого здесь, не тот корень, а другой, похожий на него цветом, но не вкусом. Настоящий корень был горек, а этот, называвшийся беленою, сладок. Питьё, приготовленное из неверного корня, было принесено царице, которая дала его сначала выпить княгине; последняя сейчас после этого сильно заболела. Хозяин аптеки – таковым, обыкновенно, бывает боярин, которому поручен надзор над нею – тотчас явился к доктору Розенбургу и спросил его, что он такое прописал. «Вот здесь, – отвечал доктор Розенбург, – мой рецепт, а тут моя голова. Если я поступил неправильно, я отвечаю». Хозяин аптеки велел аптекарю приготовить микстуру снова; так как аптекарь теперь взял настоящий корень, то лекарство оказалось доброкачественным; его дали пить другим докторам, чтобы испробовать его. Доктору же Розенбургу пришлось выпить другое лекарство, от которого осталось ещё с 1/8 меры, – что он и сделал за здоровье её величества. Выпив это, он пошёл домой и два аптекаря с ним, как бы, чтобы зайти к нему в гости, на самом же деле, чтобы посмотреть, что с ним будет; один из них был тот, что приготовил неправильное лекарство. Прежде ещё, чем поспело кушанье, доктор стал жаловаться на сонливость и нездоровье и просил, тем временем, гостей веселиться, пока он немного отдохнёт. Перенесённый в кровать, он стал страшно потеть и во всех членах его начались судороги. Оба гостя в большом беспокойстве пошли домой, особенно тот, который приготовил напиток, так как он знал, что угрожало его голове, если бы плохо кончилось с доктором Розенбургом. На следующее утро они рано опять зашли к доктору, сказавшему им, что он нездоров и должен оставаться в постели. Они, однако, упросили его прийти в аптеку, так как иначе им угрожало тяжёлое наказание. Поэтому он, хотя и очень слабый, исполнил их просьбу и принял весёлый вид. Хозяин аптеки, видя это, решил, что княгиня заболела от чего-нибудь другого, и так ошибка осталась скрытою.

Посольство Кунраада фан-Кленка к царям Алексею Михайловичу и Феодору Алексеевичу. СПб. 1900. С. 499–501

Царь подвижник

Царь исповедует Греческую веру и очень строго исполняет обряды. Он всегда во время богослужения бывает в церкви, когда здоров, а когда болен, служение происходит в его комнате; в пост он посещает всенощные (the old vigils of the Church), стоит по пяти или шести часов сряду, кладёт иногда по тысяче земных поклонов, а в большие праздники по полутора тысяч. Великим постом он обедает только по три раза в неделю, а именно: в четверток, субботу и воскресенье, в остальные же дни ест по куску чёрного хлеба с солью, по солёному грибу или огурцу и пьёт по стакану полпива. Рыбу он ест только два раза в Великий пост и соблюдает все семь недель поста, кроме масленицы (Maslinets) или недели очищения, когда позволено есть яйца и молоко. Кроме постов он ничего мясного не ест по понедельникам, средам и пятницам, одним словом, ни один монах не превзойдёт его в строгости постничества. Можно считать, что он постится восемь месяцев в году, включая шесть недель Рождественского поста (before Christmas) и 2 недели других постов.

Коллинс Самуэль. Нынешнее состояние России изложенное в письме к другу, живущему в Лондоне Сочинение Самуэля Коллинса, который девять лет провел при Дворе московском и был врачом царя Алексея Михайловича. М. 1846; Утверждение династии. М. Фонд Сергея Дубова. 1997. С. 38

Свидетельство иностранца вполне подтверждается и домашним свидетелем. «В постные дни», говорит он, «в понедельник и в среду, и в пятницу, и в посты, готовят про царский обиход яства рыбные и пирожные с маслом с деревянным и с ореховым, и с льняным, и с конопляным; а в Великий и в Успеньев посты готовятся яства: капуста сырая и гретая, грузди, рыжики солёные, сырые и гретые, и ягодные яства, без масла, кроме Благовещениева дня – и ест царь в те посты, в неделю, во вторник, в четверг, в субботу, по одиножды на день, а пьёт квас, а в понедельник и в среду, и в пятницу во все посты не ест и не пьёт ничего, разве для своих и царицыных, и царевичевых, и царевниных именин».

Забелин И. Как жили в старину русские цари-государи. Издательство: Панорама, 1991 г. С. 5

Хлеб он ест ржаной, потому что рожь, по мнению Русских, гораздо питательнее пшеницы.

Коллинс Самуэль. С. 17

Мы видели ещё того удивительнее – вещь, приведшую нас в изумление. Это была неделя пред мясопустом; смотри же, что произошло теперь!.. явился один из маленьких дьяконов (анагностов) и, поставив посредине аналой с большою книгой, начал читать очень громким голосом житие св. Алексия, коего память празднуется в этот день, и читал с начала трапезы до конца её, по монастырскому уставу, так что мы были крайне удивлены; нам казалось, что мы в монастыре. Какие это порядки, коих мы были очевидцами! и какой это благословенный день, в который мы лицезрели сего святейшего царя, своим образом жизни и смирением превзошедшего подвижников! О, благополучный царь! Что это ты совершил сегодня и совершаешь всегда? Монах ты или подвижник? Сказать ли, из уважения к патриархам ты не велел подавать за своим столом мясных блюд на этой неделе пред мясопустом? Что это совершил ты, чего не делают и в монастырях?

Алеппский Павел. Текст воспроизведен по изданию: Путеществие антиохиского патриарха Макария в Москву в середние XVII. СПб. П. П. Сойкин. 1898. С. 137

Наш Алексей с младенческих лет ещё объявил себя таким врагом невоздержанности, что совершенно удалил от Двора своего тех жадных обжор, тела коих тучны, а души – худы и бездеятельны. Придерживаясь крайней простоты в деле питания, он так строго воздерживается от всяких изысканных яств, что приказывает, если таковые случайно попадутся среди его обыкновенных блюд, подавать всё заморское и дорогое гостям, причём сам, в знак особенного расположения, лишь слегка отведывает от них. За столом царю прислуживают трое или четверо испытанных слуг, которые подают и убирают кушанья, которые приносятся к дверям столовой другими придворными слугами. Они же и пробуют кушанья и напитки. Пред началом обеда начальник стольников, или придворных слуг, подаёт к нему знак, ударяя палкою по деревянной доске. Обедает царь обыкновенно один, но ужинает вместе с царицей.

Рейтенфельс Яков. Сказания Светлейшему герцогу Тосканскому Козьме Третьему о Московии. Текст воспроизведен по изданию: Сибирь в известиях западно-европейских путешественников и писателей, XIII–XVII вв. Новосибирск. Сибирское отделение Российской академии наук. 2006. С. 300

В субботу же перед Вербным воскресеньем царь по обычаю угощает своих князей и бояр до полного их опьянения, хотя сам он очень воздержан; он подаёт им чарки, и тогда они должны их осушить, даже если бы это стоило им жизни; теперь он особенно благочестив: стоит целыми ночами в церкви и бьёт поклоны, ест в это время раз в 2–3 дня и то немного, посещает монастыри и подаёт заключённым подаяния.