Любовь и диктатура

Немецкий же историк, Бюлау, пишет, что, «по весьма вероятному известию, Шереметев удержал у себя Екатерину Крузе с добрым намерением оградить её от приключений, при отсылке с другими пленными, и отправил её [в своё время] в Россию с полковницей Балк (сестрой Анны Монс). <…> Во всяком случае, какие бы ни были причины, побудившие Шереметева оставить у себя мариенбургскую пленницу, известие, сообщаемое немецким историком, оказывается вполне правдоподобным и подтверждается другими, дошедшими до нас известиями.

Белозерская Н. А. Из жизни Петра Великаго. Первые годы сближения Петра I с Екатериной Алексеевной. 1702—1709 гг. Исторический вестник. Историко-литературный журнал. Май, 1903. Т. XCII

У престарелого Бориса Петровича Марта прожила около полугода, числясь в «портомоях» – прачках.

Анисимов Е.В. Женщины на российском престоле. Свнкт-Петербург. «Норинт», 1998. С. 17-18

…Но князь Меншиков, отведав её, забрал её к себе в дом.

Хакобо Фитц Джеймс Стюарт, герцог де Лириа-и-Херика. Донесение о Московии в 1731 году // Вопросы истории. №5, 1997. С. 85

О семействе пастора Глюка. Прежний благодетель Екатерины пастор Глюк также не остался в забвении. Щедро одарённый, по прибытии в Россию он был определён начальником вновь заведённой гимназии. Сыновья его вступили в гражданскую службу, а дочери помещены были ко двору; старшая из них, бывшая в супружестве за адмиралом Виллбоа, была одна из первых статс-дам по учреждении сего достоинства при российском дворе.

Замечания на «Записки генерала Манштейна» (автор неизвестен). О происхождении Екатерины Алексеевны I. Текст цитируется по изданию: Перевороты и войны. М. Фонд Сергея Дубова. 1997. С. 12

Глюк с домашними быль отправлен в Россию вместе с другими пленными, и только в 1703 году отвезён в Москву, где поселился в Немецкой слободе. В сохранившейся росписи означены: «Эрнст Глюк с женой, сын Эрнст, четыре дочери, учитель Яган Вурн, два челядинца, две девки». Царь милостиво принял Глюка и через два месяца назначил начальником вновь учреждённой школы с жалованьем 8000 рублей ему и учителям; а для школы дал просторный дом умершего боярина Василия Нарышкина на Покровке, в Белом городе. Глюк приготовил катехизис на русском языке, словарь и молитвенник, и 1б-го декабря представил царю для напечатания, и просил велеть освидетельствовать училище боярину Ф.А. Головину, который «ещё до прибытия Глюка в Россию писал ему в Мариенбург по поводу перевода Библии на славянский язык и поощрял его в этом труде». Школу, преимущественно, посещали дети немецких купцов, проживавших в Москве; и Глюк плохими стихами перевёл для них лютеранские церковные песни, которые они пели перед уроками и после них.

Белозерская Н. А. Из жизни Петра Великаго. Первые годы сближения Петра I с Екатериной Алексеевной. 1702—1709 гг. Исторический вестник. Историко-литературный журнал. Май, 1903. Т. XCII

В Сентябре 1741 года, советник коллегии Лифляндских и Эстляндских дел Эрнест Готлиб Глюк подал в Сенат челобитье о выдаче ему и потомкам его диплома на дворянство и герба. Челобитчик самолично показал в Геролъдмейстерской Конторе, что ему от роду 43 года, что он природный лифляндец и родился в Лифляндии, в крепости Мариенбурге. А отец его, Эрнест Глюк, был в этой крепости «препозитусом», и в прошлом-де 1704 году, в бытность свою в Москве, умре. А мать его, «Крестина, была фон-Рекстернова роду, Лифляндскаго шляхетства». «И оной матери его, челобитчика, по указу Е. И. В. Императора Петра Великаго, за службу упомянутаго отца его, определено было денежнаго жалования его по 300 рублёв повсягодно, да в общее владение с зятем его, контр-адмиралом Никитою Петровичем Вильбоим, в Лифляндии, в Дерптском уезде, деревня Айя, в которой, в прошлом 1740 году, оная мать челобитчика Крестина умре».

Эрнесту Готлибу Глюку проектирован был такой герб: «Золотой крылатый шар; на шаре стоящее Счастие или Фортуна». Изготовленные герб и диплом почему-то не были конфирмованы, и только в 1781 году Сенат положил следующую резолюцию: «1745 года Марта 15 дня велено было сочинённый Глюку диплом предложить к подписанию Ея Императорскаго Величества, когда она изволит быть в Сенате. А как на нынешнее время оной диплом уже не служит, то оное дело и отдать в Архив».

Барсуков А.П. О семействе пастора Глюка // Русский архив, 1888. – Кн. 2. – Вып. 5. – С. 64

Глюк умер 6-го мая 1705 года и погребён на старом немецком кладбище перед Марьиной рощей, где Карамзин видел в 1812 году памятник над его могилой с немецкой эпитафией.

Белозерская Н. А. Из жизни Петра Великаго. Первые годы сближения Петра I с Екатериной Алексеевной. 1702—1709 гг. Исторический вестник. Историко-литературный журнал. Май, 1903. Т. XCII

…Царица после его смерти вызвала в Петербург его вдову с 3 дочерями и одним сыном, из коих последнего она сделала камер-юнкером и асессором, младшую дочь пожаловала в Фрейлины, двух остальных выдала замуж за офицеров, а матери, умершей лишь 4 года тому назад, назначила пенсию. Вышеупомянутый студент Вурм, который служил учителем у супер-интендента вместе с тогдашнею Екатериною, убежал также в 1714 г. из плена из Москвы в Петербург, где он учил меня и других Русскому языку. По нашему совету он осмелился кинуться Царице в ноги. Она его тотчас же узнала и сказала: «Ты ещё жив, добрый Вурм; я дам тебе средства к существованию», и велела платить ему ежемесячно по 16 рублей из собственной шкатулки. Этот Вурм уверял меня, что Царица за всё время своей службы у супер-интендента вела себя пристойно и честно и никогда не огорчала, хотя бы малейше, своих приёмных родителей.

Христиан Август, великий герцог Ольденбургский. Известия о царице Екатерине Алексеевне. Из ольденбургского великогерцогского архива // Русский архив № 1, 1904

Мы остановились на том, что произошло в 1702 году, а 4 или 5 месяцев спустя, приехал к князю Шереметеву пользовавшийся тогда в высшей степени доверием князь Меньшиков, увидел Екатерину и грубо приказал отнять её у Шереметева и привести в его собственный сераль. Шереметев счёл себя сильно оскорблённым и не смог удержаться от кое-каких бранных слов князю. Это обстоятельство послужило началом раздора и вражды между обоими важными князьями, и она до того разгорелась, что князь Меньшиков поклялся извести Шереметева, в чём и успел, благодаря своему тогдашнему могуществу, настолько, что Шереметев был сделан настоящим придворным шутом и наряжен таковым. Мне рассказывал тайный советник Остерман, что он с прискорбием видел этого престарелого и храброго фельдмаршала в шутовском колпаке, как он, взявшись за руки с другими придворными шутами, скатывался с высокой горы. Со временем, однако, он снова возвысился, когда доверие к Меньшикову начало уменьшаться, и скончался во всех своих прежних званиях.

Христиан Август, великий герцог Ольденбургский. Известия о царице Екатерине Алексеевне. Из ольденбургского великогерцогского архива // Русский архив № 1, 1904. С.373

Прошло шесть или семь месяцев с тех пор, как она появилась в том доме, когда в Ливонию приехал князь Меншиков, чтобы принять командование русской армией вместо Шереметева, который получил приказ срочно прибыть к царю в Польшу. В спешке он вынужден был оставить в Ливонии всех тех своих слуг, без которых мог обойтись. В их числе была и Екатерина. Меншиков видел её несколько раз в доме Шереметева и нашёл её полностью отвечающей его вкусу. Меншиков предложил Шереметеву уступить ему её. Фельдмаршал согласился, и таким образом она перешла в распоряжение князя Меншикова, который в течение всего времени, проведённого ею в его доме, использовал её так же, как тот, от кого он её получил, то есть для своих удовольствий. Но с этим последним ей было приятнее, чем с первым. Меншиков был моложе и не такой серьёзный. Она находила даже некоторое удовольствие от подчинения, в котором она пребывала.

Вильбуа. Рассказы о российском дворе. // Вопросы истории. №12, 1991

У неё не имелось репутации очень целомудренной женщины и даже напротив, но я не собираюсь усугублять того, что было напечатано о её невоздержанности своим «да» или «нет».

Хакобо Фитц Джеймс Стюарт, герцог де Лириа-и-Херика. Донесение о Московии в 1731 году // Вопросы истории. №5, 1997. С. 86

О первом своём муже она по временам осведомлялась; когда же находилась у князя Меньшикова, то посылала ему, от времени до времени, рублей 20 или 30, а от больших подарков воздерживалась, из опасения, что он начнёт жить несоответственно своему званию и слишком хвастаться пред всеми своим супружеством; но это опасение, впрочем, было не продолжительно, ибо в 1705 г. этот добряк-драгун был застрелен на охоте.

Христиан Август, великий герцог Ольденбургский. Известия о царице Екатерине Алексеевне. Из ольденбургского великогерцогского архива // Русский архив № 1, 1904

Он участвовал в Полтавской битве и имел несчастье попасть там в плен, как и 14 тысяч его соотечественников, вместе с которыми он был привезён в Москву, чтобы служить там украшением при триумфальном вступлении 1 января 1710 года Петра I – победителя шведов – в главный город своей империи… Этот несчастный воин узнал там, по-видимому, что происходило между его женой Екатериной и царём. Но он, не ведая разницы между рогоносцем – простым смертным и венценосным рогоносцем, решил, что его положение может принести ему какое-то облегчение в его трудностях. И он попросту сообщил обо всём русскому военному комиссару, ведавшему делами пленных. Точно не известно, доложил ли комиссар царю об этом обстоятельстве. Одни это подтверждают, другие отрицают. Как бы то ни было, откровенность бедного брабанта нисколько не облегчила его участи, как он того ожидал. Безжалостный комиссар, то ли по своей воле, то ли по высшему приказу, немедленно отправил его, как и других пленников, в Сибирь. Если и было какое-либо различие в обхождении с ним, так оно состояло лишь в том, что он был послан в самое отдалённое место Сибири. Как говорят некоторые из его соотечественников, которые там его видели, он прожил несколько лет и умер за три года до заключения мира между Ливонией и Россией, в конце 1721 года… все дети Петра I от Екатерины родились ещё при жизни этого брабанта, о котором более в этих мемуарах не будет упоминаться.

Вильбуа. Рассказы о российском дворе. // Вопросы истории. №12, 1991

Будучи однажды в Нарве, Екатерина встретила шведских офицеров, препровождённых сюда, по взятии Дерпта, вместе с полковником Гейненом, в полку которого служил её муж, Иоган Крузе. «Они спрашивали её: не желает ли она возвратиться к своему мужу? На это Екатерина сказала, что Иоган может делать, как хочет, она же не желает не только жить с ним, но и видеть его, так как в настоящее время владеет всем, чего только княгиня могла бы желать».

Белозерская Н. А. Из жизни Петра Великаго. Первые годы сближения Петра I с Екатериной Алексеевной. 1702—1709 гг. Исторический вестник. Историко-литературный журнал. Май, 1903. Т. XCII

[В связи с этим Брабантом стоило бы тут упомянуть ещё о том, что] в последние дни жизни Екатерины русский двор пребывал в великом волнении в связи с вопросом о её наследнике. Эта проблема вызвала даже спор, доходивший до грубости, между князем Меншиковым и министром герцога Гольштейнского Бассевичем. Князь Меншиков поддерживал права Великого князя Московского, внука Петра I и его первой жены, а Бассевич поддерживал претензии княгини Анны Гольштейнской и цесаревны Елизаветы – дочерей второй жены Петра I. Именно в этом споре Меншиков отмечал и доказывал порочность рождения дочерей Екатерины, которых он считал вдвойне незаконнорождёнными, так как родились они в то время, когда брабант (муж Екатерины) и Евдокия (жена царя) были ещё живы. Если князь Меншиков и был неправ в этом случае, так лишь в том, что выражал своё мнение в столь неосмотрительных и непристойных терминах, что мне стыдно их вспоминать.

Вильбуа. Рассказы о российском дворе. // Вопросы истории. №12, 1991

Об этом времени и о последовавших за сим, касающихся её, как настоящей Царицы, событиях, равно как и о поводах к её возвеличению, я сейчас сообщу некоторые известия.

Христиан Август, великий герцог Ольденбургский. Известия о царице Екатерине Алексеевне. Из ольденбургского великогерцогского архива // Русский архив № 1, 1904. С.374

Знакомство Петра с Екатериной относится к 1703 году.

Е. Оларт. Пётр I и женщины. М., 1997

У князя Меньшикова Екатерина также пробыла недолго; ибо случилось как-то, что ей пришлось пройти с столовою посудою через зал, в котором находились Царь и князь Меньшиков. Тут счастье ей так благоприятствовало, что она понравилась его Царскому Величеству, и князь, по его приказанию, удалился в другую комнату.

Христиан Август, великий герцог Ольденбургский. Известия о царице Екатерине Алексеевне. Из ольденбургского великогерцогского архива // Русский архив № 1, 1904. С.373-374

В этом плену [у Меншикова] она сумела так завладеть своим хозяином, что через несколько дней после её появления в доме уже нельзя было сказать, кто из них двоих был рабом. Так обстояли дела, когда царь, проезжая на почтовых из Петербурга, который назывался тогда Ниеншанцем, или Нотебургом, в Ливонию, чтобы ехать дальше, остановился у своего фаворита Меншикова, где и заметил Екатерину в числе слуг, которые прислуживали за столом. Он спросил, откуда она и как тот её приобрёл. И, поговорив тихо на ухо с этим фаворитом, который ответил ему лишь кивком головы, он долго смотрел на Екатерину и, поддразнивая её, сказал, что она умная, а закончил свою шутливую речь тем, что велел ей, когда она пойдёт спать, отнести свечу в его комнату. Это был приказ, сказанный в шутливом тоне, но не терпящий никаких возражений. Меншиков принял это как должное, и красавица, преданная своему хозяину, провела ночь в комнате царя.

Вильбуа. Рассказы о российском дворе. // Вопросы истории. №12, 1991

Нет необходимости говорить, что это трио не страдало деликатностью. В отношении бесцеремонности он [Пётр] доходил до необычайных размеров, и на этот счёт существуют анекдоты, свидетельствующие о том, что он не стеснялся в проявлении грубых выражений своей страсти в присутствии посторонних и даже послов.

Е. Оларт. Петр I и женщины. М., 1997. C. 34

На следующий день царь уезжал утром, чтобы продолжить свой путь. Он возвратил своему фавориту то, что тот ему одолжил. Об удовлетворении царя, которое он получил от своей ночной беседы с Екатериной, нельзя судить по той щедрости, которую он проявил. Она ограничилась лишь одним дукатом, что равно по стоимости половине одного луидора (10 франков), который он сунул по-военному ей в руку при расставании. Однако он не проявил по отношению к ней меньше обходительности, чем ко всем персонам её пола, которых он встречал на своём пути, так как известно (и он сам об этом говорил), что, хотя он установил эту таксу как плату за свои любовные наслаждения, данная статья его расходов к концу года становилась значительной.

Вильбуа. Рассказы о российском дворе. // Вопросы истории. №12, 1991

Он сам однажды сказал своему союзнику, датскому королю, когда тот спросил его: «У вас тоже есть любовница?» «Да, брат, есть; вы тратите на вашу любовницу тысячи талеров, которые вы могли бы употребить с большей пользою, а мои б…и обходятся мне недорого!». И действительно, например, за первое свидание своё с будущей императрицей он заплатил ей дукат. И это было ещё проявлением щедрости с его стороны.

Е. Оларт. Петр I и женщины. М., 1997. С. 35

Надеюсь, что мне простят это маленькое отступление во имя истины и необычности этого рассказа, который одним этим штрихом даёт нам представление о характере и темпераменте этого государя. Я не боюсь быть заподозренным в чрезмерном снисхождении к Екатерине, говоря, что нельзя рассматривать проявление минутной нежности с её стороны по отношению к царю как её неверность по отношению к Меншикову. Её благосклонность в этом случае была результатом благосклонности её господина или, скорее, результатом его приказа, которому она не могла не подчиниться, будучи человеком зависимым. Но, как только царь уехал, она обрушила на Меншикова град упрёков за то, что он так с нею поступил. Хочу верить, что она не играла комедию, если же она её играла, то вполне очевидно, что Меншиков ей поверил, так как его любовь после этого события не только не стала меньше, а, наоборот, усилилась до такой степени, что он ничего не делал не только в своём доме, но и во всей армии без одобрения Екатерины.

Вильбуа. Рассказы о российском дворе. // Вопросы истории. №12, 1991. С. 143

Что касается факта, признанного в нашей исторической литературе, будто бы Екатерина Крузе до своего сближения с Петром была любовницей Меншикова, то это не более, как вымысел, лишенный всякого основания. Общеизвестный рассказ, что Меншиков, посетив лагерь Шереметева в Лифляндии, отнял у него мариенбургскую пленницу, уже потому является невероятным, что летом 1702 года Меншиков был только поручиком артиллерии и пока не достиг никаких особенных почестей и отличий. Поэтому трудно предположить, чтобы Меншиков, хотя и любимец царский, но низкий воинский чин, мог самовольно отнять пленницу у фельдмаршала, при той строгой дисциплине, которую Пётр требовал от своего войска. Кроме того, Меншиков не был в лагере Шереметева летом 1702 года, так как находился неотлучно при царе в Архангельске и последовал за ним в Ладогу, куда осенью быль вызван и Шереметев, после взятия Магдебурга. Только, в конце следующего 1703 года, Меншиков приезжал на короткое время в Эстляндию к Шереметеву, с поручением от царя. В этот приезд Меншиков уже не мог застать Екатерины в лагере фельдмаршала, а, следовательно, вступить с нею в какие-либо сношения.

Но и, помимо очевидных фактов, существуют не менее убедительные доводы, что между Меншиковым и Екатериной Крузе до её сближения с царём не было любовной связи. Жизнь могущественного любимца Петра известна до малейших подробностей; известно также, что при всех своих пороках, ненасытной алчности и честолюбии, он с молодости и до конца оставался верен одной привязанности к Дарье Арсеньевой, с которой сошёлся за несколько лет до брака. Едва ли возможно, чтобы и при этом условии Меншиков решился подарить, в числе других пленниц, свою бывшую любовницу этой Дарье Арсеньевой, при переезде последней в его дом.

Белозерская Н. А. Из жизни Петра Великаго. Первые годы сближения Петра I с Екатериной Алексеевной. 1702—1709 гг. Исторический вестник. Историко-литературный журнал. Май, 1903. Т. XCII