Пётр Великий в жизни. Том второй

Костомаров Н.И. (2). С. 14

Царевич возвратился из Карлсбада в С.-Петербург, после шестимесячнаго отсутствия, в конце декабря 1714 года; супруга его вскоре опять стала беременна; но очень огорчилась, узнав, что у мужа есть любовница: то была известная уже Евфросинья Фёдорова, крепостная девка учителя его Никифора Вяземскаго.

Устрялов Н. (1). Т. VI. С. 40

Монарх определил царевича в Гвардию, поручал ему разныя военныя и гражданския должности, а напоследок возложил на него управление водяными сообщениями Волги с Невою. Это последнее поручение воспоследствовало, может статься, для того, что Царь разлукою хотел примирить между собою супругов.

Бергман В. История Петра Великого. В 6 т. Т. 4. Соч. Вениамина Бергмана; Пер. с нем. Егор Аладьин. – СПб.: Тип. К. Вингебера, 1833. С. 22. Далее цитируется как Бергман В. С указанием тома и страницы.

Месяц спустя после этого, мы находим Шарлотту в положении совершеннаго отчаяния, очевидно вызваннаго семейными отношениями: «Нет сомнения, писала она отцу, что свет наш исполнен горечи и что судьба готовит мне большое горе в будущем, ибо, начиная с самаго детства, т.-е. с шестилетняго возраста, я не знаю что такое настоящее удовольствие. Если и попадёт на мою долю какое-нибудь счастие, то оно обыкновенно бывает нарушено. Я совершенно смущена в виду того, что меня ещё ожидает, ибо моё горе идёт от человека слишком дорогого, чтобы на него жаловаться. Притом все примеры, которые я имею пред глазами, из какого слоя жизни бы ни были взяты, убеждают меня, что не следует роптать против судьбы, ибо каждый страдает, пока находится на этом жалком свете, самое название котораго должно бы было приводить в содрогание всех, кто носит имя христианина. Да ниспошлёт мне небо хотя одно удовольствие и да услышит молитвы, которыя я возсылаю безпрестанно о вашем щастии; я не желаю другого удовлетворения, ибо ваше благополучие мне дороже моего собственнаго».

Герье В. (1). С. 462-463

В обществе молодые супруги не пользовались большим почётом. Екатерина и Меншиков старались, кажется, причинять им много неудовольствий, огорчений и даже оскорблений. Оказалась, видно, уже вообще перемена в расположении к царевичу. По крайней мере, царевич так описывал своё положение при дворе: «Отец мой и царица так обходились с моею женою, заставляя ее служить, как девку, к чему она по своему воспитанию не привыкла; следовательно, очень огорчалась, к тому же я и жена моя терпим всякой недостаток». Сама кронпринцесса в письме к Петру о завистниках и преследователях говорит: «Бог – моя надежда на чужбине! И так всеми покинута! Он услышит мои сердечные вздохи и сократит мои страдания».

Погодин М.П. (1). С.427

Шарлотта жаловалась на претерпеваемые ею огорчения (по-видимому, в особенности от Натальи Алексеевны, Екатерины и Меньшикова) и требовала, чтобы муж шёл к своей тётке Наталье для объяснений. Тот отказывался. А когда она упрекала его тем, что в Германии ни один сапожник и портной никому не позволяет дурно обращаться с его женою, и напоминала ему данные обещания и клятвы, царевич отрицался от них; говорил, что она находится теперь в России, и если не довольна тем, что имеет, то пусть убирается назад в свою Германию. Принцесса в сие время писала матери, что более не может скрывать истинный характер своего мужа, и что она очень несчастна.

Иловайский Д.И. (1). С. 25

Верно то, что царевна весьма несчастна. Некоторые даже говорят, что если у нея не будет сына, он в праве заключить её в монастырь, если не поступит с нею ещё хуже.

Эрнст-Август, герцог. С. 432

По обыкновению, строго соблюдая великий пост в отношении пищи, он (царевич Алексей Петрович) в тоже время, ежедневно и неумеренно пил водку… При подобных условиях он дошёл до такого состояния, что однажды (в апреле 1716 года) в церкви лишился чувств и так сильно заболел, что его не решились везти домой через Неву, а на ночь положили в дом одного иностранца. На следующий день он всё ещё был очень слаб; кронпринцесса явилась к больному мужу и два дня ухаживала за ним, пока его можно было переправить домой. В это время она была уже вторично беременна. Судя по письмам к родным, одно только утешало Шарлотту в её горестях, что муж очень любил и ласкал малютку Наташу. Он уносил её к себе в комнату, укачивал на своих руках и всех спрашивал, видали ль где ребёнка красивее его дочери.

Иловайский Д.И. (1). С. 27

Недель за десять до разрешения от бремени, кронпринцесса, всходя на лестницу, несчастливо упала и левою стороною ударилась о ступень. С тех пор она чувствовала постоянную боль в левом боку и в животе и неоднократно говорила: «меня как будто колят булавками по всему телу». Боль продолжалась до самаго разрешения, с легкою лихорадкою. Медики признали нужным пустить кровь: она была очень густа и тяжела. Боль как будто уменьшилась. За девять дней до рождения, младенец сильно ворочался. Кронпринцесса потеряла аппетит, мучилась жаждою и последнюю неделю была более в постели. 12 октября утром, после пятичасоваго страдания, она разрешилась благополучно принцем, Петром. Первые три дня ей было так хорошо, что в четвёртый она встала с постели и приказала вынести себя в креслах в другую комнату, где, не слушая докторов, принимала поздравления и собственною грудью стала кормить новорождённаго.

Устрялов Н. (1). Т. VI. С. 40

Царевич Алексей Петрович кормилице своей М. Колычевой: «Марфа Афанасьевна здраствуй! Сего месяца (октября) в 12 день перед светом, родился у меня сын, которому дано имя Пётр. Алексей. Из Петербурга в 14 день октября 1715 года».

Семевский М.И. (2). С. 29

22-го числа царю привезли донесение о том, что супруга царевича разрешилась от бремени великим князем.

Записки Вебера. Стлб. 1337

Двое детей, оставшихся плодами их брака в трехлетнее, с промежутками, житье вместе, остались живыми доказательствами их супружеской связи.

Погодин М.П. (1). С. 450

…И по разрешении её от бремени всё пошло хуже происками Меншикова, который боялся, что престол достанется роду царевича.

Устрялов Н. (1). Т. VI. С. 52

«Не хочу жить долее!»

В этот год особенно жизнь царевича и жены его в Петербурге преисполнилась многими неприятностями, как то свидетельствуют донесения Плейера: «Замечали при царском дворе зависть за то, что она родила принца, и знали, что царица тайно старалась её преследовать, вследствие чего она была постоянно огорчена… Деньги, назначенные на её содержание, выдавались очень скупо и с затруднениями… Смерти принцессы много способствовали разнородные огорчения, которые она испытывала». Царевич после то же показывал. «Отец ко мне был добр, – говорил царевич в Вене, – но с тех пор, как пошли у жены моей дети, всё сделалось хуже, особенно когда явилась царица и сама родила сына. Она и Меншиков постоянно вооружали против меня отца; оба они исполнены злости, не знают ни Бога, ни совести».

Погодин М.П. (1). С.429

Теперь я должен упомянуть о кончине цесаревны и о некоторых обстоятельствах её жизни, на сколько они принадлежат к истории России.

Записки Вебера // Русский архив. № 6. 1872. Стлб. 1337

Напрасно Шарлотта в первые дни после родов утешалась тем, что она дала русскому государству будущего наследника престола и таким образом упрочила династию. Пётр, а тем естественнее Екатерина, не обнаружили никакой особой радости по поводу сего престолонаследника. У них в то время были иные, свои собственные расчёты, для осуществления которых кончина кронпринцессы только развязывала им руки. Да и сама эта кончина, может быть, находилась в связи с тем горьким разочарованием, которое постигло кронпринцессу, когда она увидала, что новорождённый царевич встретил сухой, неласковый приём при царском дворе и не принёс с собой никакого улучшения в отношениях Петра с Алексеем… Наоборот, в отношениях к Алексею и его супруге теперь явно сквозит какая-то холодность или натянутость. Екатерина уже подарила Петру пятерых или шестерых детей, из которых к данному времени оставались в живых только Анна и Елисавета. Но царица естественно не теряла надежды иметь ещё и сына. В качестве уже законной и притом страстно любимой супруги, она могла мечтать о том, чтобы на него перенести право престолонаследия, лишив этого права нелюбимого Петром Алексея. Такою затаённою мечтою объясняется многое в дальнейшей судьбе её пасынка.

Иловайский Д.И. (1). С. 28

Если бы я в моем горе не имела счастия получать от вас удостоверение в вашей ко мне милости и в вашем расположении я, без сомнения, давно бы погибла; но эта уверенность спасает меня от неминуемаго отчаяния, в которое я уже на половину погружена, не зная, каким способом от него избавиться. Моё положение гораздо печальнее и ужаснее, чем может представить себе чьё-либо воображение. Я замужем за человеком, который меня никогда не любил, а теперь любит ещё менее чем когда-либо: несмотря на это, я к нему привязана, потому что это мой долг, и, слава Богу, я ему не дала никакого повода сомневаться в этом, или думать противное. Царь ко мне милостив, его жена была также, но под рукой она мне вредит всевозможным образом, ибо она ненавидит меня теперь столько же, сколько мне приходится её опасаться, т.-е, более чем можно себе вообразить.

Из письма принцессы Шарлотты – матери. Цит по: Герье В. (1). С. 482

Честолюбивая женщина, руководимая Меньшиковым, зная привязанность к себе государя, могла надеяться вступить с ним в законный брак и видеть себя или своих детей на престоле российском. Царевич стоял преградою на пути к этой цели. Посему в интересах Екатерины и Меньшикова было доводить разлад между отцом и сыном до крайней степени. Гибель царевича была бы для них высшим торжеством.

Терновский Ф. С. 6

Первые три дня ей (принцессе) как помним мы было так хорошо, что в четвёртый она встала с постели и приказала вынести себя в креслах в другую комнату, где, не слушая докторов, принимала поздравление и собственною грудью стала кормить новорождённаго.

Вслед за тем ей стало хуже. Врачи дали ей микстуру для успокоения страданий; но она чувствовала себя так дурно, что в девятый день, вечером 20 октября, созван был консилиум из протомедика Арескина, Деодата Блументроста, Георгия Поликалы и Лаврентия Блументроста. Они явились во дворец кронпринцессы с князем Меншиковым. Царь был в то время очень нездоров и несколько дней никуда не выходил из комнаты. Консилиум нашёл больную в состоянии безнадёжном: сильнейшая лихорадка, неутолимая жажда, пульс весьма частый и слабый, охладевшие конечности при внутреннем жаре, холодной пот во всём теле, жесточайшия конвульсии – вот, что увидели врачи при первом взгляде; показание бабки, что необходимое очищение давно уже прекратилось, лишило их всякой надежды на спасение.

Устрялов Н. (1). Т. VI. С. 40

Разрешившись 21 Октября от бремени и теперь ещё живущим (вместе с княжною сестрою своею) и одарённым необыкновенными телесными и душевными качествами великим князем Петром Алексеевичем, супруга царевича, через 6 дней после родов, впала в такое опасное состояние, что тогда же стали сомневаться в её выздоровлении, и так как она почувствовала близость кончины своей, то приказала попросить к себе царя (царица не выходила, будучи в последних днях беременности). По прибытии царя (которого, по случаю нездоровья ввезли к цесаревне на кресле с колёсами) она трогательно простилась с ним, поручив ему своих наследников и прислугу; за тем приласкала и оросила горькими слезами детей своих и передала их царевичу, который взял их на обе руки, понёс в свою комнату и более уже не приходил к супруге. После того она позвала к себе в комнату всю прислугу свою, которая находилась в передней и молилась за неё (прислуги этой было более 200 человек), утешала, наставляла и благословила её и потом осталась одна с священником.

Записки Вебера. Стлб. 1340

На другой день, в 7 часу утра, кронпринцесса велела камердинеру Петри позвать к себе барона Левенвольда, и как скоро увидала его, сказала: «Кончина жизни моей приходит; по милости Всевышняго, я к смерти готова; все мысли светския оставила, обратилась всею душею к Богу и уповаю вскоре здешнюю суету обменить вечною славою. Желаю только ещё говорить с вами». «Я отвечал» пишет барон Левенвольд, «что Божия рука сильна и болезнь вашего высочества не в таком состоянии, чтоб ни совету, ни помощи не было». Кронпринцесса пресекла его слова: «Нет более надежды на жизнь; во всех суставах чувствую смерть; но умираю охотно, особливо дожив до такого удовольствия, что царский дом умножится ещё одним принцем: живот его я отплачу своим. Если бы Всевышний благоизволил, мне было бы очень приятно самой воспитать своих детей; но Богом определено иначе, и я повинуюсь святой Его воле…».

Устрялов Н. (1). Т. VI. С. 41

Когда же доктора предложили ей ещё некоторые лекарства, она бросила пузырьки за постель и громко сказала: «Не мучьте меня, дайте спокойно умереть, ибо я и не хочу жить долее!».

Записки Вебера. Стлб. 1340

Несчастная принцесса умерла… как настоящая мученица, от мужа-варвара, который недостойно обращался с ней и никогда не оказал ей ни малейшего внимания.

Герцог де Лириа-и-Херика. С. 86

Царевич, по свидетельству резидента Плейера, посетив принцессу перед кончиною её, был вне себя от горести и несколько раз падал в обморок.

Устрялов Н. (1). Т. VI. С. 44

Плейер —Цесарю Карлу VI: 25 Октября я всеподданнейше сообщал Вашему Цесарскому и Королевскому величеству о благополучных и легких родах ее высочества здешней кронпринцессы и рождении юного принца. Но сегодня я, к сожалению, не могу не рассказать Вашему Цесарскому и Королевскому величеству, как обстоят дела, хотя сразу после разрешения принцесса почувствовала себя настолько хорошо, что на 4-й день встала, велела перенести ее на стульях из детской комнаты в другую и пригласить иностранцев, от которых принимала поздравления. То есть она встала слишком рано, о чем ее настоятельно и напрасно предупреждали акушеры и медики. Она же решила и начала сама кормить маленького принца. 31-го ближе к вечеру у нее начались сильные фобии и обмороки, и по всем признакам было видно, что детское место у нее не отошло и начались спазмы. Правда, незамедлительно, тем же вечером, к ней были собраны все медики, которые находились при ней неотлучно. Тем не менее, несмотря на все усилия и дорогие лекарства, она скоро лишилась речи, и ею все более овладевала слабость.