Охота на Ведмидя. И другие повести и рассказы

Вопрос Сутырина поставил Захара в тупик – он не знал, кто лежал в послеоперационном блоке до уже покойного хорошего семьянина и законопослушного гражданина Ноздрёва.

Следователя вызвало начальство и он уехал. А Захар зашёл в кабинет заведующего кардиологическим отделением, срочно поднятого с постели. Поздоровавшись, он спросил:

– Кто лежал в послеоперационном блоке до Ноздрёва?

– Мужчина около двадцати пяти – тридцати лет европеоидной расы с неустановленной личностью. Был доставлен «скорой помощью» из супермаркета «Кошёлка» с диагнозом острый инфаркт миокарда. Экстренно прооперирован. Сейчас находится в общей палате.

– Вы о нём в органы сообщили?

– По инструкции поставили в известность милицию.

– Что-то необычное в этом пациенте вы заметили?

– У него в кармане найдены таблетки радиопротектора, употребление которых может дать побочный эффект – резко повысить артериальное давление. На фоне хронической артериальной гипертензии это может стать причиной острого инфаркта миокарда, что, собственно, и случилось. И ещё. Если, конечно, это имеет отношение к делу. У него на левой груди татуировка профиля Степана Бандеры, а на левой – тризубца ОУН*.

*Организация украинских националистов – запрещена в России как экстремистская.

– Что это за препарат – радиопротектор?

– Средство индивидуальной защиты от ионизирующих излучений. Препятствует накоплению радионуклидов и выводит их из организма.

– Этот препарат отпускается по рецепту?

– После аварии на Чернобыльской АЭС эти препараты общедоступны.

– Как он был одет?

– В тренировочный костюм и домашние тапочки.

– Что он сам о себе говорит?

– Пока он вообще ничего не сказал.

– Не в состоянии говорить?

– В состоянии, но молчит и на вопросы не отвечает.

– Мне можно с ним побеседовать?

– Ни в коем случае. Ему нельзя волноваться – это может стать причиной повторного инфаркта.

– И как долго мне ждать?

– Минимум неделю.

– Доктор, поймите меня правильно! Убиты трое. Преступника надо искать по горячим следам. Есть версия, что ваш анонимный пациент знает убийцу.

– Хорошо, поговорите с ним в моём присутствии две минуты. Но, очень прошу вас, постарайтесь не волновать его.

Палата, в которой лежал аноним, была трёхместной. Двое других выздоравливающих уже были ходячими, и зав отделением вежливо попросили их погулять минут пять в холле.

– Здравствуйте! – приветствовал Захар анонима.

Тот открыл глаза и посмотрел на сыщика. Захар щёлкнул фотоаппаратом-мыльницей. Аноним снова закрыл глаза, явно не желая общаться.

– Кто вы? Почему не хотите разговаривать?

Как пишут в скверных детективах, ни один мускул не дрогнул на лице анонима.

– Ночью кто-то хотел вас убить. Но вас уже перевели в общую палату, и преступник по ошибке убил нового пациента послеоперационного блока. Кто приходил за вами?

Аноним открыл веки и отчётливо произнёс:

– Кадар.

И зажмурился. В этот раз уже навсегда.

На зов заведующего отделением набежал медперсонал, анонима начали оживлять, но минут через пять оставили это бесполезное занятие.

В работе сыщика даже одно-единственное слово может иметь большой вес. Последнее слово умершего анонима было для Хиргынтова не пустым звуком – так называется горное дагестанское село, бывшее базой моджахедов. Немало наших омоновцев полегло при штурме Кадара.

«Кому и чем мешал анонимный пациент и какую тайну он унёс с собой?» – пока что для Захара это был вопрос без ответа. Существовала лишь единственная зацепка – слово «Кадар». На стороне исламских террористов воевали их идейные братья – оуновцы. Быть может, умерший аноним был в их числе?

В начале следующего рабочего дня Захару позвонил Сутырин:

– Срочно приезжай ко мне в сорок шестое отделение.

46 отделение милиции ОВД Петродворцового района находилось в Стрельне. Пока Хиргынтов ждал свободную дежурку, пока доехали, прошло около часа.

– Здравия желаю! – приветствовал Сутырина Захар.

– Здравствуй! Проходи, присаживайся. – По нашему делу создана объединённая следственно-оперативная группа, я назначен руководителем. Этот кабинет с приёмной начальника отделения выделен нам под штаб. А сам он временно переместился в кабинет к старшему участковому. Ты к нему лучше не подходи. Злой как собака – будто я виноват, что его потеснили.

Кабинет с приёмной было громко сказано – две смежные комнатушки площадью по шесть квадратных метров каждая.

– Кто в группе ещё? – спросил Захар.

– Пока только ты да я. Зато у нас уже есть куратор – заместитель руководителя Управления Федеральной службы безопасности по городу и области генерал-майор Рюмин.

– Растут люди, – заметил Хиргынтов по поводу повышения в звании Рюмина. – А с чего это нас курирует ФСБ?

– Наверху сочли, что это не простая бытовуха – слишком уж профессионально действовал убийца. К концу дня я должен подать начальству рапорт о включении в группу необходимых нам специалистов. Кого ты предлагаешь?

– Пока нам будет достаточно ещё одного опера, – ответил Захар. – Предстоит много беготни – одних моих ног не хватит.

– По-твоему, оперуполномоченный работает ногами?

– Пока мы находимся в ситуации, когда волка ноги кормят, – ответил Захар. – Не забудь затребовать три автомобиля – по одному на каждого.