Ты слышишь?

– Видимо Всевышний хранит наших детей. Не иначе. К тому же… – он нахмурился, посмотрел на крыльцо спортивной школы и продолжил. – Их не так много. Вот видите, вы же не знали про терминал. И не узнали бы, если бы я вам не рассказал.

– Верно, – призналась Мария Александровна и вдруг из центральных дверей спортивной школы вышла Диана.

Фетль вжалась в сиденье, и беседа прекратилась. По внешнему виду дочери она поняла – тренировка закончилась, не начавшись. За Дианой на крыльцо вышел высокий парень. Парень выкурил сигарету, после чего они спустились к стоянке и сели в синюю «Мазду». Мотор завелся.

Фетль растерялась. Она не знала, что предпринять. Выскочить из машины и броситься вслед за дочерью? Упрекнуть ее в том, что вместо тренировок она раскатывает по городу с мальчиками? Она не могла пойти на такой шаг сейчас. И Фетль приняла последнее, что подсказывал ей внутренний голос.

– Мы едем.

Таксист встрепенулся.

– Куда?

– За вон той машиной, – она указала на «Мазду», медленно выезжающую из парковочной зоны. – Там моя дочь. И с ней какой-то друг.

– Ооо, мадам. Я знаю эту машину, – таксист покачал головой. – Даю слово, что они едут именно туда.

Фетль прокашлялась. Дыхание ее перехватило, и внезапно ей стало так душно, что она попросила выключить печку.

– Здесь паркуются всего три «Мазды шестерки». Все они одного и того же цвета. Если я не путаю, то за одной из них я ехал пару недель назад.

– Туда?

– Да.

Фетль больше не хотела ни о чем думать. Она уставилась в блестящий обтекаемый кузов машины.

«Там моя дочь», – с ужасом понимала она. А за рулем какой-то мудак.

«Мудак» аккуратно выехал со стоянки и пустился вниз по дороге, ведущей через сквер.

– Не переживайте, мадам, мы их не упустим, – пообещал таксист и вдруг их машину тряхнуло.

Зубы Фетль чуть не выскочили изо рта. Ее подбросило, макушка головы уперлась в старый дермантин. Водительская дверца произвольно открылась, а в багажнике загремело железо. Таксист выругался на некачественные дороги, не соизволив обвинить себя в том, что наехал на единственную высокую кочку на парковке. Он резко крутанул руль вправо, едва не зацепив бордюр. Мария Александровна вцепилась в ручку, чтобы не оказаться в другом углу салона. В следующий момент таксист крутанул руль в другую сторону, и чуть не зацепил стоящую на парковке машину открытой дверцей. Когда маневры прекратились, и они выехали на ровную дорогу, «Мазда» уже убегала от них. Фетль видела, как зажегся левый поворотник. Машина пропустила поток встречного транспорта, потом свернула, и помчалась вверх по улице Осоавиахима.

«Нам следует ехать быстрее», – пронеслось у нее в голове.

Таксист надавил на педаль, старенькая «девятка» ускорилась, но когда они достигли поворота, им снова пришлось остановиться. Поток транспорта по главной улице задержал их еще на полторы минуты. К тому времени, как они свернули на улицу Осоавиахима, «Мазда» уже исчезла из виду.

Таксист помчался вперед, превышая допустимый порог скорости. Несколько раз их подбросило, и Фетль снова ударилась головой о крышу. Она ударилась так сильно, что хотела сообщить об этом водителю, но мысли о дочери торопили ее. Она хотела увидеть «Мазду», хотя близко не осознавала, что будет делать, если они все же ее настигнут.

Они обогнали несколько машин на коротком участке пути. Таксист разогнался так, что Фетль забеспокоилась за свою жизнь. Она никогда не водила машину, но знала, что сплошную линию пересекать нельзя. Равно, как и совершать обгон на таких изгибах, где ничего не видно впереди. Вскоре ее отпустило. Они выехали на пустую дорогу, поднимающуюся на холмы. Школа осталась позади. Улица покрылась маленькими домиками. В лобовое стекло задул сумасшедший ветер. Мотор ревел так, что закладывало уши, и чем выше они забирались на холм, тем медленнее становилась их скорость.

Фетль отвлеклась от дороги и посмотрела вниз на далекие огни города. Центральная часть Новороссийска находилась во впадине, и пусть наилучший вид принадлежал горам с противоположной стороны бухты, отсюда она видела не менее восхитительное зрелище. Город словно горел.

Машина описала очередной изгиб, и огни пропали. Каменистые склоны покрыли можжевельники. Фонари исчезли, и дорога стала такой темной, будто они ехали под землей. Фетль вытащила платок из нагрудного кармана и провела по лбу. За последние полчаса она успела замерзнуть и согреться до капелек пота. Никогда путь на кладбище Кабахаха не заставлял ее так нервничать.

Склон по правой стороне дороги поднимался все выше. Скала в его основании не имела ни одного деревца и была настолько крепкой, словно ее заколдовали. Где-то на ее остроконечной возвышенности уже начинались могилы старого кладбища. Свет фар резал темноту, и Фетль казалось, что кто-то из молодежи обязательно кинет в них камень. До ворот кладбища оставалось пара сотен метров, когда таксист произнес:

– Странно все это, мадам. Мы гнали с такой сколростью и до сих пор их не настигли.

– Возможно, они ехали еще быстрее, – предположила Фетль.

– Не думаю. Я и так ехал на пределе возможного. Никогда не повторяйте моих шалостей. Я просто хотел вам помочь.

– Я… – она замялась, и в любом другом случае поблагодарила бы водителя за проявленный профессионализм. Но тут Фетль вспомнила, как они выезжали со стоянки, и лицо ее нахмурилось.

– Дорога здесь имеет жуткий серпантин, и перестраиваться на полосу встречного движения очень опасно. Только что мы проехали последний перекресток, который уходил в город. Отсюда начинается трасса на Широкую Балку. Зимой туда никто не ездит, поэтому трасса пустая, и вполне возможно, что они здесь разогнались. Поэтому мы их не видим. Я проеду до того места, где в прошлый раз высадил девочек, но… что-то мне подсказывает, что ваша дочь с тем другом свернула в город на одном из перекрестков.

Фетль не знала радоваться этому или нет. Если не чертовы тоннели, то куда же она ходит во время тренировок? Догадка на этот вопрос сама просилась ей в голову. Диана гуляет с мальчиками где-то еще. Какая разница, где. В клубе, парке или у кого-нибудь на квартире. Ей этого не узнать. Главное, что она нашла доказательства своим опасениям.

Возле ворот кладбища таксист сбавил ход. Не останавливаясь, они глянули на окна сторожевой будки, и нашли их заколоченными фанерными щитами. На воротах висела цепь с замком. Ветер мотал ее, как тряпку, и цепь звенела, распространяя такой лязг, словно на кладбище развернулось строительство.

– Никого, – прокомментировал таксист. – Как и в прошлый раз. Власти оставили только одного сторожа. Он сидит на воротах нового кладбища. Теперь вы понимаете, почему молодежь предпочитает вход отсюда?

– Да, – Фетль представила себя, перелезающей через ворота кладбища, и вздрогнула.

Таксист остановил машину.

– Дальше ехать бессмысленно. Они собираются вон там, за поворотом, – он указал на съезд с дороги, а Мария Александровна подумала, что для такой машины, как эта, подобный поворот окажется началом бобслейной трассы.

– Здесь вы их высадили?

– Да. Их уже ждали парни. Они подождали, пока я развернусь, а потом пошли к воротам. Я тогда остановился, чтобы проверить воздушный фильтр. Машина чихала, когда взбиралась на гору.

– И куда они пошли? Где находятся эти тоннели?

– Я знаю, что заброшенная труба, находится на противоположной стороне кладбища. В светлое время суток вы можете увидеть ее. А про тоннели, ничего не знаю. Где-то там под склоном. Я там никогда не был. Только слышал.

Таксист включил первую передачу и развернул машину.

– Лучше будет, если я отвезу вас домой, мадам. Вы выглядите очень уставшей. Наверное, это из-за дочери. По крайней мере, сегодня вы убедились, что она поехала не сюда. Это уже большой плюс. Здесь очень опасно.

– И жутко, – добавила Фетль.

Они покатились с горы.

Мария Александровна нервно утирала со лба пот. Она не верила, что дошла до такой крайности. Выскочить под вечер из дома, чтобы проследить за дочерью и оказаться на холмах рядом с кладбищем. Это было ужасно. Ее сводила дрожь, и она чувствовала себя такой разбитой, словно пережила три развода, вместо одного. Она хотела в кровать. Хотела выпить чашку чая с молоком, посмотреть телевизор и крепко заснуть. Разумеется, она не заснет, пока Диана не вернется с гулянок. И пусть она ей все равно ничего не скажет, ее душа будет спокойна за дочь. Когда семья в доме, всегда спокойно.

Кладбище удалялось, и Фетль медленно приходила в себя. Вскоре замелькали пустые улочки, мигающие светофоры и появились встречные машины. Они въехали в город.

Глава четвертая

Прояснение

Ноябрь подходил к концу, темнело рано, и после шестого урока школа погружалась в легкий белый свет, который давал ряд фонарей, расположенный на центральной аллее. С трех других сторон здание поглощал непроглядный мрак, и ни дети, ни взрослые и никто другой из разумных жителей этого района, не появлялись на глухих аллеях, после того как закат окончательно спрячет солнце под землю. От центрально входа к улице Осоавиахима вела узкая дорожка, не имеющая ни одного фонаря, но уложенная самой лучшей тротуарной плиткой, на какую только отважились городские власти. Днем этот участок пути выглядел просто и красиво. С наступлением темноты все менялось в точности да наоборот, и дети второй смены обычно пересекали его группами вместе с преподавателями. К Роме и Антону это не относилось. Как-то раз они возвращались домой и, не доходя сотни метров до улицы Осоавиахима, Дикий спросил:

– Ром, я похож на сумасшедшего?