Добро пожаловать в Абрау!

Добро пожаловать в Абрау!
Евгений Башкарев

Незадолго до смерти деда Трофим узнает историю о призрачной шхуне, курсирующей вдоль скал заказника Абрау-Дюрсо. Трофим решается отыскать шхуну и волей судьбы становится заложником своей идеи. Пытаясь прояснить тайну, он узнает, что призрак явился из потустороннего мира, чтобы изловить другое зло: более ужасное, жестокое и беспощадное. Зло прячется в погребах винного завода «Абрау-Дюрсо», и именно туда предстоит спуститься смелому мальчику, вооружившись группой единомышленников. Книга содержит нецензурную брань.

Добро пожаловать в Абрау!

Евгений Башкарев

© Евгений Башкарев, 2021

ISBN 978-5-0053-3483-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1

Завод. Эва Кордова

На винном заводе «Абрау-Дюрсо» Эва Кордова работала двенадцатый год. В сферу ее обязанностей входил обход четырех тоннелей, где выдерживалось сырье для будущего алкогольного напитка, и где она без особого трепета и волнения день ото дня проворачивала бутылки на определенный угол, чтобы осадок ровно выпадал в горлышко. Эве шел тридцать седьмой год, и она знала, что в погребах завода есть бутылки, чей возраст дышит ей в спину. Она мечтала когда-нибудь там побывать, но те тоннели были закрыты для общего персонала. Бутылки в них проворачивались реже, и круглый год, кроме дней, установленных для посещений специалистов, поддерживалась полная темнота.

В тоннелях Эвы свет появлялся чаще. Они вентилировались, и по ним водили туристов, что благоприятно влияло на реализацию продукции. Насытившись тайнами подземелий, люди проникались целебными свойствами вина и, главное, впитывали честность его приготовления. Только Эва знала «честность» с несколько иной стороны, поэтому изредка, пропуская бутылки, выполняла работу быстрее отведенного времени.

Из своей практики Эва знала, что если неделю не проворачивать сосуд, осадок все равно ляжет в горлышко, пусть и не так ровно. Закон земного притяжения для виноградного сока никто не отменял и, как считала женщина, дегоржаж одинаково удалит осадок, каким бы он ни был. Проблема заключалась лишь в том, что ее сменщица Оксана Биглева (в сферу ее влияния входило восемь тоннелей) могла заметить неперевернутые бутылки и кое о чем ей напомнить. Из-за вредной подруги Эва не хотела получать нагоняй от начальника цеха, поэтому пройти мимо пюпитра, где в перевернутом виде хранилось около трехсот бутылок, она не смела. Часть бутылок все равно приходилось вертеть.

Вот и сегодня она зашла в тоннель №5, поздоровалась с первым пюпитром, спросила, как у него дела и как прошла ночь. Сообщила, что ее ночь прошла отвратительно из-за болей в животе. Упомянула о том, как упал доллар и как сборная России по футболу сенсационно обыграла Египет. Окинула неспешным взглядом бутылки, пытаясь вспомнить, какие проворачивала вчера, а какие не проворачивала уже две недели. Ничего не вспомнила и посредством русской рулетки прокрутила те, что были больше запылены.

Впрочем, при таком тусклом освещении все бутылки казались одинаково пыльными. Риски на днищах торчали в разные стороны, и не было ни единого шанса уследить какую-либо последовательность. Эва, положившись на свой опыт, провернула несколько бутылок и пошла к следующему пюпитру. Так она дошла до середины тоннеля и уже собиралась затянуть песню, когда увидела странный предмет, лежащий под арочной дверью.

Предмет удивил Эву и, в равной степени, испугал. Сначала она решила, что это ящик, в котором бутылки переносили в цех для удаления осадка. Чуть позже она поняла, что сама себе врет, потому что ящик выглядит совсем не так, как подобает транспортировочным упаковкам. Предмет, оставленный под дверью, имел продолговатый корпус с острыми оцинкованными углами и крышку на тонких блестящих петлях. Глядя на петли, Эва решила, что перед ней бельевой сундук. Если бы не бордовая обивочная ткань, придающая ящику траурный вид, она бы на том и сошлась, но, присмотревшись, Эва поняла, что это не так. Внезапное замешательство заставило ее отпрянуть от неопознанного объекта: Эва отступила назад и взглянула на дверь.

По слухам она знала, что тоннель №5 был последним из построенных еще в девятнадцатом веке, и все арочные двери, ведущие из него, равно как и из четырех других, были закрыты по причине технического состояния. Большая часть из них была замурована бетоном. Оставшиеся представляли завесу тайны. Даже те, кто проработал на заводе более тридцати лет, не знали, что за ними.

Она посмотрела по сторонам и застыла в недоумении. Ящик имел такую форму, что пронести его меж пюпитрами не представлялось возможным. Нужно было освободить дорогу, сдвигая пюпитры от прохода к стенам. А для того, чтобы их сдвинуть, потребовалось бы вытащить бутылки, прикасаться к которым было строго запрещено. Бутылки разрешалось только вращать, только в определенный промежуток времени и только установленному персоналу. Следовательно, как подразумевала Эва, пюпитры никто не двигал.

Но ящик, обитый бордовой тканью и сцепленный цинковыми заклепками, продолжал покоиться у двери, вызывая у Кордовы не столько изумление, сколько тревогу. Ее ум отказывался объяснять транспортировку такого предмета и лукаво указывал на арочную дверь, долгие годы пребывающую под замком.

Эва убрала волосы со лба и подступила к ящику.

Откуда-то донесся гул. Женщина решила, что слышит очередной скрип каталки в одном из тоннелей погреба, но напряжение не ушло, и она продолжила мотивировать себя тем, что всегда приносило ей удовольствие. Она подумала о кружке кофе с кунжутным печеньем. Душа ее затрепетала, как бабочка над открытым огнем, когда Эва убедилась, что звук действительно имеет место быть и доносится не из тоннеля, а из-за арочной двери.

Она уже давно упрашивала начальника перевести ее из тоннелей в производственный цех, где работа была более интенсивной, а время – менее удручающим. Но всякий раз ей отказывали, потому что не могли найти замену. Никто не хотел работать в тоннелях. Или плохо искали…

«Если я умру, – заклинала Эва, – мой дух будет вечно скитаться здесь и пугать всякого, кто осмелится провернуть хотя бы одну бутылку. Я буду выть, буду стонать, буду опрокидывать пюпитры, чтобы всем им отомстить за тяжелый неоправданный труд!»

Тут она вспомнила, сколько лет существует виноделие в Абрау-Дюрсо, сколько людей перебывало на вахтах, и ей стало понятно, почему по тоннелям бродит странный гул, раздаются скрипы и лопаются бутылки. Иногда Эва слышала такие необузданные звуки, что вся ночь превращалась в кошмар. Природу их она не знала и объяснить не могла. Поэтому ей оставалось только мириться со своими страхами и продолжать работу, какой бы жуткой она ни казалась.

– Все из-за них! – прошептала Эва, имея в виду призраков, населяющих погреба.

Тут она сменила тон, повернулась к тоннелю и вполголоса сказала:

– Я знаю, что вы здесь: и те, кто строил погреба, и те, кто в них работал. Все вы еще здесь, и я вас уважаю. Уважаю и прошу: не надо меня пугать. Я такая же, как вы, и я хочу, чтобы мы были заодно.

Она присела перед ящиком и коснулась ткани. На ощупь материя была мягкой и свежей, от досок исходил запах сырого дерева. Все смотрелось как-то нелогично, и, пока Эва перебирала возможные варианты появления ящика в тоннеле, арочная дверь приоткрылась, и из образовавшейся щели заструился туман. Эва заметила его, когда тоненькие струи превратились в ручейки. Она поднялась, обошла пюпитр и встала возле стены.

В сферу ее деятельности не входило так много времени тратить на что-то, кроме бутылок в пюпитрах. И пусть у нее случались ситуации похуже, нежели туман и неопознанный объект, так озадачена, как сегодня, она была впервые. Ящик стоял поперек реалий, а позади него разворачивался феномен. Глаза женщины полезли на лоб, когда туман рекой повалил из-под двери, и до Эвы дошло, что за стеной скрывается нечто невероятное.

Или это чья-то злая шутка.

Она согнулась пополам, уперлась плечом в стену и попыталась сдвинуть ящик.

Эва была женщиной хрупкой и подверженной разного рода болезням. За свою жизнь она не переносила ничего тяжелее винных бутылок, поэтому не удивительно, что при всех ее стараниях ящик не сдвинулся ни на сантиметр. Сделав одну попытку, Эва успокоилась. Она поняла, что дверь ей не открыть, и лучше продолжить работу, а об инциденте доложить начальнику цеха и подсменному вахтеру. Страшно ей уже не было. Наоборот, к объекту проснулся интерес, и, перед тем как уйти, она решилась приподнять крышку.

Эва встала на четвереньки, опасаясь, что из ящика может что-то выпрыгнуть, поддела крышку и поняла, что и тут ее постигла неудача. Крышка была намертво прибита к торцам. А доски прилегали друг к другу так плотно, что луч света не мог проникнуть внутрь.

Эва вздохнула и вернулась к своим обязанностям.

Из прохода она еще раз посмотрела на дверь. Более жуткой картины она еще не встречала. Старинная каменная арка будто проваливалась в стену. Дугообразный свод тоннеля нависал над ней, как тень. Доски потрескались, и наиболее глубокие трещины походили на раны, сквозь которые темными потеками просачивалась вода. На двери висело чугунное кольцо. Никто не брался за него десятки лет, из-за чего кольцо обросло ржавчиной и приняло отягощенный вид. Эва присмотрелась и заметила, что оно раскачивается, словно кто-то толкал дверь изнутри.

Она потерла глаза.

Показалось.

Кольцо покоилось, как спящий ребенок.

Эва специально пропустила несколько пюпитров, чтобы как можно быстрее оказаться подальше от злополучной двери. Вскоре она втянулась в работу, но мысли о ящике не выходили из ее головы еще очень долго.

К трем часам ночи она закончила обход в тоннеле №6 и перешла в седьмой. Здесь Эва чувствовала себя как дома. Она давно заметила, что в новых тоннелях, построенных метростроем, не было такого гнетущего состояния тревоги, как в старых. Здесь не слышался гул, редко взрывались бутылки, и стены были будто теплее. Здесь не гас свет, и ей не приходилось в испуге бросаться за фонариком. Здесь все было по-другому, точно узкий перешеек, ведущий из старых тоннелей в новые, соединял два противоположных мира.

Раз за вахту ей отводилось двадцать минут отдыха, чтобы она могла выпить кофе, перекусить, взбодриться и с новыми силами взяться за работу. В столовую, где имелся кипяток и микроволновая печь, она возвращалась, пересекая тоннель №5. И пусть Эве не нравился такой путь, идти в обход через фирменный магазин означало потерять около пятнадцати минут своего отдыха. Оставшегося времени ей не хватит даже на чашку кофе.

Не успела она войти в пятый тоннель, как ее желание срезать путь к столовой резко улетучилось. Она была готова поклясться, что слышит из тоннеля протяжный, душераздирающий скрип. Сквозняк подгонял ее в спину, но, вопреки законам природы, скрип несся как раз в противоположную сторону. Против ветра, против эха, зато прямо ей навстречу.

Свет в тоннеле мигнул, будто кто-то топнул по каменному полу, и где-то в дальнем углу лопнула бутылка. Звон стекла Эва почти не заметила. Зато скрип задел ее так глубоко, что, прежде чем сдвинуться с места, она несколько раз перекрестилась. Даже отголосками недалекого ума она понимала, откуда произошел этот звук.

Эва Кордова набралась смелости и зашагала по тоннелю. Пока горел свет, она не была в полном одиночестве. Она привыкла, что ее окружают бутылки и эхо, и в ее мировоззрении такая картина давно стала обыденной. Эва шла, не оглядываясь и чувствуя, как сердце начинает шалить по мере ее приближения к арке. Она ничего не могла с собой поделать, но чем ближе становилась дверь, тем сильнее ее одолевало беспокойство. За несколько шагов до чертова места Эва остановилась и глянула поверх пюпитров. Из-за бутылок выплыла верхняя часть арки.

Дверь была приоткрыта.

Эва Кордова не стала обходить пюпитры. Она прошла по центральному проходу, остановилась поодаль от ящика и оцепенела, увидев объект своего внимания нараспашку открытым. Ящик был выдвинут ровно настолько, чтобы в щель дверного проема мог пройти человек. Воздух пропитался перегноем, и, вдыхая его, Эва ощущала себя в лесу после сильного дождя. Несмотря на отвращение, какое она испытывала ко всему, что находилось за дверью, ее пронизывало желание остаться здесь еще на несколько мгновений. В подсознании появились две линии: одна указывала на дверь, другая – в противоположном направлении.

Туман потянулся к ней. Эва усмотрела в нем нечто злобное, будто к ее сапогам тянулись щупальца. Хотя туман был вполне обычным, его целенаправленность женщину настораживала.

Эва Кордова попятилась и тут же уперлась в пюпитр. Бутылки звякнули, и женщина вскрикнула. Край пюпитра врезался в спину и, как ей показалось, толкнул в обратном направлении. Туман дотянулся до ее ног, окутав их холодом и сыростью. Запах гнилой травы стал невыносимым. Эва натянула на нос ворот свитера и приставными шагами подалась к выходу. Туман за ней не погнался.

Она выбралась из тоннеля и заторопилась прочь от ужасного места. Эва уже знала, что ни за что не вернется сюда одна. Только с начальником ночной смены или с кем-нибудь из мужчин. Она знала, чем аргументировать свой страх. Даже если туман исчезнет к утру и дверь каким-либо образом закроется, ящик из тоннеля никто не уберет.

Испуганная Эва достигла винтовой лестницы, когда арочная дверь отворилась шире, толкая ящик вбок, а два пюпитра весом под сто килограммов каждый самостоятельно выдвинулись в проход. Женщина выскочила из погребов и понеслась к производственному цеху. В тот же момент в тоннеле №5 погас свет, и чернота на несколько минут наполнилась скрежещущими звуками.

Глава 2