Аэлла присевши на мягкую траву, мягко говорила.
“Удобный день сегодня, ты мне почитаешь?
Поведай новые стихи и рифмы прозы, ведь давно уже просила”.
“Извини Аэлла, я не смею, понимаешь,
Разве могу говорить о том, чего еще в природе нет.
Вот напишу, красоту досконально опишу, тебе одной все творенья посвящу”.
Говорил юноша, смущаясь, долго смотреть на девушку не мог, осенял тот свет,
Млел и ужасался, низость познавал свою; но духов вновь украдкой навещу.
Они вблизи стояли, наблюдали, невидимы для глаз людских.
Являются лишь к святым, либо грешникам в час паденья.
Вслушивались в слова, и Плутос, усмехнувшись, глаголал стих.
“Молодость глупости сродни,
Сердечки ангельски чисты покуда не взойдут ростки,
Напомню о теле, про красоты наготы,
И с жадностью вовлекутся во грехи”.
Платоника, не замечая, говорила тихо перебивая.
“Благочестивы дети, мудры, ведь греха не знают,
Не помышляют о дурном, от искушенья отвращая
Взоры, любовью платонической алеют,
Прикоснуться к телу они не смеют, и помыслить, и поцелуй неведом им,
В отношеньях их, бесполезен твой укор”.
“Значит, будет спор”.
Намекнул лукавый бес голос таинственно понурив.
“Мы и так враждуем, за души человеческие воюем”.
Платоника мудро возражала, ведь спор есть суета.
“Всего разок, какое дело, уговора правила просты.
Обещаюсь честным быть, слова мои не клевета.
И вдобавок мы проверим, так ли любви костры
Пахнут благовоньем или тленом, сильна ли человечья воля,
Любовь платоническая существует ли среди людей младых?
Амадей и Аэлла смогут ли руки удержать, не скрою
Предрекаю победу скорую свою в споре, несмотря на то, что я самый младший из родных.
Так что же, будешь пари держать, али нет?”
“Пора бы твою гордость усмирить.
Двое любят, но не осквернят друг друга прикосновением вовек,
Совесть не позволит им, и мысли блудные не возникнут, не испить
Им чашу полную греха, ни одного глотка, и когда
Проиграешь ты, то попросишь у Господа прощенье”.
Сказала ангел, а бес ухитрился как всегда.
“Тогда и ты себе крылья срежешь в знак паденья,
Скитаться станешь средь людишек бесплотным духом,
А если проиграю я, то так и быть, от гордыни отрекусь.
Но посмотри, ведь они так юны, кровь играет и бурлит, рукою любят, а не ухом,
Созрело тело их для ласк, для поцелуев страстных, берусь
Нехотя за искушенье, ведь нужен им лишь один щелчок”.
“Желаешь их разрушить, я же попытаюсь сохранить.
До венчанья девство чисто понесут, минет срок
Мучений, пред алтарем предстанут, где Господь их изволит соединить”.
На том условились они, силы духи направили в русло
Правды и неправды, верности и измены, порок и непорочность чувства.