Аркан. Книга 1. Седьмая вода

Диоклетиан Гонзак осуждающе покачал головой, подождал мгновенье и сказал:

– Поединок между маэстру Батистом дю Бесьером и маэстру Тиберием Арканом проходит в присутствии секундантов и свидетелей, о чём до заката будет доложено в резиденцию коннетабля согласно Дуэльному кодексу. Приступайте!

Дю Бесьер, пританцовывая, вышел в центр круга. Он был на голову ниже молодого Аркана, но гораздо более крепкого телосложения. Его слава как фехтовальщика была всем хорошо известна. Отцепив портупею с палашом, Рем выдернул клинок из ножен и бросил их на землю. Сделав для разминки несколько рубящих движений, он шагнул в сторону дю Бесьера.

Бретёр атаковал быстро, резко, неожиданно. Рем отпрыгнул, еле успел парировать оба его выпада, нанесённые и мечом, и дагой, и тут же сам бросился в атаку, нанося множество коротких колющих ударов.

Дю Бесьеру удалось достать Рема почти сразу. Из правого предплечья Аркана кровь уже текла на кафтан и капала на землю. Скоро рука ослабнет и всё будет кончено… Прыжком в сторону Рем переместился так, чтобы солнце оказалось за спиной у врага. Тот ухмыльнулся, обрадованный своим явным преимуществом, и взвинтил темп, и снова достал – лезвие даги оставило кровавую полосу на левом бедре юноши. Отпрыгнув назад и поморщившись от боли, Аркан услышал разочарованный гул: как же – дворянин, ортодоксальный баннерет, а бегает как последний трус!

Плевать! Воспользовавшись секундной передышкой, поймал отполированным до блеска клинком палаша лучик солнца и пустил в лицо бретёра солнечный зайчик. А потом перебросил оружие в левую руку. Такой манёвр вызвал новую ухмылку на лице бретёра: для него это значило, что Рем истекает кровью, правая рука его уже ни на что не способна и ослабевший противник хитрит, пытаясь использовать какие-то мелочи.

Неловко отразив два щегольски эффектных финта мечом, Рем как-то по-особенному пошевелил кистью правой руки. Никто не заметил, что именно он теперь сжимал в кулаке. Чёрта с два и дю Бесьер обратил на это внимание, красуясь перед публикой и нанося удары поочерёдно: то мечом, то дагой. Он думал, что всё кончено, и играл с Арканом, как кошка с мышкой.

Рем снова отпрыгнул, а потом по-разбойничьи свистнул и резким движением руки отправил в полёт по кругу тяжёлую гирьку, которая тонкой прочной цепочкой крепилась к его правому запястью. Завершением траектории должен был стать висок дю Бесьера, но реакция у бретёра была отменная: несмотря на замешательство, он успел отдёрнуть голову, и коварное оружие задело ему только кончик носа.

Однако эффект был достигнут! Целый поток крови полился из его носа, окрашивая рот, плохо выбритый подбородок, рубашку и отвратительный малиновый жилет. Бретёр грязно выругался, замешкавшись. Воспользовавшись этим, Рем одним плавным движением сократил дистанцию, изо всех сил наступил на пальцы правой ноги врага подкованным каблуком ботфорта и тут же воткнул остриё палаша ему в бедро. Дю Бесьер завопил и попробовал отступить, но потерял равновесие и рухнул на землю.

Рем приставил к его шее кончик клинка и проговорил, прерываясь, чтобы отдышаться:

– Маэстру дю Бесьер, я предлагаю вам… Принести извинения лично мне… И раскаяться в своих словах, задевших мою веру… В противном случае я пришпилю вас к земле!

Конечно же, он раскаялся! Он по сути своей являлся наёмником, а не героем. И плевать ему было на Рема, на ортодоксов и всё герцогство. Теперь у него появилась новая забота – скрыться побыстрее из города, чтобы наниматели не предъявили ему претензии по поводу невыполненного контракта!

А у Аркана образовалась насущная проблема – нужно было перевязать раны, кровили они знатно. Поддерживаемый Диоклетианом Гонзаком, он вернулся в таверну.

* * *

Сквозь красноватую муть эля играл бликами огонь в очаге. Рем, прищурившись, глядел в гранёное нутро бокала и думал, что родное герцогство, пожалуй, единственное место, где всё ещё делают такую качественную стеклянную посуду. Загибается Империя, что и говорить…

Сейчас кто-то зашивал рукав на его кафтане, а с порванными штанами Рем справился сам – благо дырка оказалась поменьше и должна была прикрыться верхней одеждой. Диоклетиан Гонзак, который выступил в роли секунданта, довольно профессионально сделал Аркану перевязку, так что тому оставалось только сидеть в таверне, потягивать эль и ждать, когда Гонзак вернётся из резиденции коннетабля. Дуэли – дело хлопотное.

В голове было тяжело, хмель брал своё. Уходить не хотелось – на улице ничего хорошего не ждало: заморосивший после обеда дождь, зябкий ветер и город, присутствие в котором вызывало оскомину и мерзкое чувство где-то под сердцем. Не то чтобы Рем не любил Аскерон…

Столица герцогства – город старый, построенный при расцвете Империи, то есть – профессиональными архитекторами, которые работали с напряжением всех умственных и душевных сил. Тогда люди старались создать место, в котором хочется жить, у которого есть будущее… До сих пор здесь никто не выливал помои прямо из окон, работала канализация и водоснабжение, улицы оставались широкими и чистыми, а дома возводили из кирпича или тёсаного камня, с черепичными крышами. Настоящая роскошь по сравнению с загаженными и тесными городишками центральных и западных провинций, построенными в последние двести-триста лет!

Да и архитектурных достопримечательностей хватало: чего стоили, например, Три Холма Аскерона? На плоской вершине одного из них высился устремлённый вверх силуэт монастыря святого Завиши Чарного, резиденции экзарха, и на самой высокой из его башен всегда горел Неугасимый огонь, освещая и освящая весь город и работая маяком для кораблей, идущих в гавань.

На втором разместился герцогский замок с мощными каменными стенами высотой в тридцать локтей и золотой громадой дворца. Третий холм по древнему договору был отдан волшебникам, и теперь Башня магов не переставала удивлять горожан причудами погоды над своей вершиной: там иногда били молнии, или шёл снег, или вращалась воронка смерча…

Причина хандры молодого Аркана таилась не в самом городе, не в древних зданиях и уютных улочках. Главной проблемой всегда были люди. И даже от одной мысли о том, чтобы встретить некоторых из них, Рему становилось мерзко, как перед визитом к зубодёру.

Эль в бокале почти закончился, и молодой человек откинулся на спинку стула, оглядывая зал, чтобы подозвать разносчицу, которая шустро перемещалась между столами и барной стойкой.

Вдруг Рема обдало дождевыми брызгами, и на скамейку напротив уселся Диоклетиан Гонзак.

– Погода – дрянь, – сказал маэстру Гонзак и властным голосом потребовал: – Согрейте мне глинтвейну! Живее, живее!

Он как-то по-особенному, прицениваясь, оглядел всю фигуру молодого аристократа, который сидел перед ним, вытянув длинные ноги. Так, наверное, хозяин смотрит на старую корову, которую ведёт на бойню. Вроде бы и жалко, но нет другого выхода, потому что и так скоро околеет. Рем поймал этот взгляд, и ему стало слегка не по себе.

И Гонзак не обманул ожиданий:

– Вы знаете, что являетесь восьмым претендентом на герцогский скипетр?

Парень поперхнулся, и эль полился у него через нос. Маэстру Гонзак протянул ему платок, подождал, пока тот утрётся, и продолжил:

– Вообще-то скоро станете седьмым, граф Тисбендский при последнем издыхании, свалился с лошади на охоте.

– Э-э-э, погодите, я вроде бы понял, каким я тут боком… Но в нашем герцогстве разве действует право кудели?

– Да-да, по женской линии в исключительных случаях тоже учитывают претендентов. Сейчас – случай исключительный.

– Господи Боже… – проговорил Рем, обмякнув на стуле.

Молодой аристократ моментально протрезвел. Всю эту историю с престолонаследием он слышал давным-давно от своей покойной матушки, царствие ей небесное, но как-то смутно. Она была племянницей в Бозе почившего старого герцога, и, значит, нынешнему приходилась двоюродной сестрой. Генеалогический выверт теперь напрямую грозил вовлечением в династические интриги и высокую политику, а от этих вещей Рема Тиберия Аркана тошнило с младых ногтей. И страшно было подумать о том, что папаша как-то прознает о такой прекрасной возможности восстановить былое величие рода Арканов!

– У вас такое лицо, Рем, как будто вы собрались сбежать из города… Погодите, серьёзно?! Но вам нельзя…

– Маэстру Гонзак, пощадите мою бедную голову! Я вернулся после о-очень долгого отсутствия в герцогство, и что? Меня час назад чуть не располосовал самый опасный бретёр Аскерона, а теперь выясняется, что я имею некие гипотетические права на титул герцога! Это ведь чистой воды совпадение, правда? И смерть Тисбенда тоже – случайность. Ну упал претендент на скипетр с лошади и убился насмерть, что тут такого?

– Коннетабль настоятельно рекомендовал вам посетить его в любое удобное для вас время. Мессир Бриан дю Грифон – человек серьёзный, его приглашения игнорировать было бы крайне неблагоразумно.

– Ну, а вам-то какая печаль, маэстру Гонзак? – Возможно, это было грубовато, и поэтому Рем постарался сгладить впечатление: – Но я от души благодарен за то, что вы представляли меня как секундант, и теперь я вам обязан. Вы – желанный гость в доме Арканов, так и знайте!

Молодой аристократ встал, стараясь поберечь свои пострадавшие конечности, положил на стойку монету, которая тут же исчезла, накрытая волосатой лапой трактирщика, и заковылял к выходу. Диоклетиан Гонзак провожал его взглядом, выражение которого понять было невозможно: эдакая смесь иронии и задумчивости.

– Погодите, а откуда вы вообще меня знаете? – обернулся, спохватившись, Рем.

И замер от удивления: на столе, за которым он только что беседовал с маэстру Гонзаком, стоял пустой бокал, а рядом звенела, кружась по столу, монета. А сам маэстру как будто сквозь землю провалился! Однако таинственный тип этот Диоклетиан Гонзак…

– Дела-а… – проговорил баннерет.

Застегнув зашитый женой трактирщика кафтан на все пуговицы, он развернулся на каблуках и направился к двери, чтобы выйти в отвратительную морось, которая царила снаружи. Рем готов был поклясться, что своего имени рядом с Гонзаком не произносил. Ну и Бог с ним, если бы маэстру назвал парня просто Тиберием Арканом! Но семейное, домашнее имя-прономен Рем – откуда Гонзак знал его? Он ведь произнёс его, когда согласился стать секундантом! Или он какой-то отцовский знакомый, или это чёрт знает что!

* * *

Парень шагал по мостовой в сторону городских конюшен – там его должна была ждать лошадь, оставленная Децимом специально для того, чтобы непутёвый младший брат добрался в родовое гнездо.

На Аскерон опускались сумерки. В домах одно за другим загорались тёплым уютным светом окна. Мимо прошёл матерящийся фонарщик с длинной палкой, на которой тлел фитиль, шипящий под каплями дождя и испускающий целые клубы дыма. Прогрохотал сапогами патруль стражи, которая доблестно блюла закон и порядок, несмотря на погоду.

Рем засмотрелся на работу фонарщика, который как раз зажигал один из светильников, и с размаху ступил в выбоину между камнями, до краёв заполненную дождевой водой! Черт бы её побрал, эту воду! Она залилась за голенище ботфорта, и, стянув его, парень пытался вытряхнуть жижу из обувки, балансируя на одной ноге. Когда последние капли были удалены, Аркан ожесточённо вколотил ногу в ботфорт и раздражённо огляделся. Вот же чёрт!

– Тиберий Аркан, я полагаю? – услышал он мелодичный бархатный голос и уставился на его обладательницу.

Вообще-то эта фраза уже звучала сегодня. Рем насторожился, схватившись за эфес палаша. Они что, сговорились? С другой стороны, особа, обратившаяся к нему, была гораздо приятнее на вид, чем престарелый и хромой маэстру Гонзак. Правда, таинственности в ней было не меньше!

Перед ним стояла красивая молодая женщина в шикарном зелёном платье, украшенном жемчугом и драгоценными камнями. Её густые волосы медного цвета были собраны в замысловатую причёску, из-под чёлки иронично смотрели тёмные глаза. В руке незнакомка держала небольшую палочку со светящимся огоньком на самом кончике. Волшебница!

– Да-да, это именно я. Не припомню счастливого момента, когда я имел честь быть вам представленным… – обозначил наклон головы Аркан.