Джампер

Да. Всего хорошего. Ребята Вас проводят до машины.

До свидания…

Надеюсь, «прощайте» – уточнил полковник.

И то правда. «Прощайте» мне тоже нравится больше.

VI

12.04.2017г 17.02 Мск

Я подошёл к двери, к своей двери, между прочим, и замер. Мозг усиленно отказывался поверить в происходящее. Бабушка… Сколько лет я уже не звонил в эту дверь, а открывал своим ключом. Вот и сейчас стоял в растерянности: открыть самому или все-таки позвонить. Каждая секунда тянулась как резиновая, долго и с надрывом. А я стоял. Пока дверь сама не открылась. А на пороге стояла бабуля. Моя родная, живая, как будто ничего не было и мне всё это приснилось в страшном сне. Как же я по тебе скучал, милая… Всё в том же совдеповском халате и своих нелепых очках в роговой оправе… Невольно у меня покатились слезы. И перехватило горло.

Ну, не переживай, Серёжа, ты же ничего не натворил, правда? Сейчас мы во всём разберёмся и всё будет хорошо. – Она успокаивала меня, как ребёнка, обняв и прижавшись головой к моей груди. Так как рост позволял дотянуться только до туда. – Заходи-заходи. Сходи ка умойся, а я пока чайничек подогрею.

Я зашёл в ванную комнату, не разуваясь и не заглядывая в кухню и комнату. Что-то мне подсказывало, что ничего хорошего я там не увижу. На полотенцесушителе висит два полотенца, по всей видимости, одно моё, второе бабулино. Я умылся, пробил свой зарёванный нос, принял гордый вид и пошёл на встречу неизведанному, но неотвратимому. В кухне, за столом, сидел мужчина лет пятидесяти. Спортивный вид и осанка выдавали в нем военного, пусть даже и в отставке.

Ну, здравствуйте, Сергей Александрович!

И Вам не болеть, Виктор Анатольевич!

Серёжа, кто тебя учил так разговаривать со старшими?! – вмешалась в разговор бабушка, которая, как раз налила мне чай и ставила кружку на стол. Да, для неё я, видимо, был всё ещё мальчиком, которого она нянчила с рождения. Она же не знала, что спустя четыре года, после её похорон, в мой восемнадцатый день рождения, родители разбились в автокатастрофе и я был вынужден заботиться о себе сам. Что и придало моему характеру некоторую жёсткость и циничность.

Ничего-ничего, Наталья Семёновна, это он от волнения, правда, Сергей?

Правда, Виктор Анатольевич. Может быть Вы мне расскажете, что происходит? А то, с самого утра день как-то не задался.

Ваша правда. У нас тоже как-то всё не заладилось. Ну да ладно, пейте чай и поедем всё исправлять.

Что значит «поедем»? – снова ввязалась бабуля – мальчик голодный, уставший, а вы куда-то опять ехать собрались. Ничего не знаю, но пока вы мне всё не расскажете и я вас не покормлю ужином, никто никуда не едет!

Ну, что ж, негоже обижать хозяйку, да и Вы, Сергей, наверняка соскучились, не будем торопиться. Минут тридцать-сорок у нас ещё есть.

А что потом? – меня терзали смутные сомнения, как Ивана Васильевича Буншу из известной комедии Гайдая…

А потом, – шёпотом, наклонившись через стол ко мне, заговорщицки произнёс военный – мы уедем, а другой Серёжа вернётся, так что никто подмены не заметит. – и лукаво подмигнул. Меня это смутило ещё больше. Какой другой Серёжа? Что здесь вообще происходит?! Но вслух, чтобы бабушка слышала, товарищ военный произнёс: – А потом, мы съездим на место аварии и Вы нам все покажете и расскажете, что и как было. Запротоколируем и обратно домой.

Какой аварии? Серёжа? Ты совершил аварию?

Нет, Наталья Семёновна, он стал единственным свидетелем ДТП в котором пострадал важный государственный служащий на Рублёвском шоссе. И нам нужно, чтобы Сергей прояснил ситуацию…

Подождите-подождите… – снова ввязалась бабушка, все-таки мировая она у меня! Была… – Я помню, как один человек вот так уехал и всё, потом только телеграмму прислали, что похоронен там-то…

Что ж Вы такое говорите, Наталья Семёновна?!

Я уже шестьдесят восемь лет, Наталья Семёновна, никуда одного не пущу! Вам подливы побольше или поменьше?

А давайте побольше! Сто лет не ел домашнего гуляша с гречей!

Да, – согласился я, – я тоже по нему скучал…

Ой, Серёжа, тебе ли жаловаться? Бесстыдник! – я как-то упустил, что бабуля, готовит каждый день, тому Серёже, и чуть не испортил всю картину. Тут до меня стало доходить, что я хоть и завидую тому, чьё место вынуждено занял здесь, но так жить уже не смогу.

Бабуль, не переживай, ты же наверняка проверяла документы у Виктора Анатольевича, запиши номер машины, если волнуешься, и, если через пятнадцать минут после отъезда я не вернусь… ты знаешь куда звонить. Мы ведь управимся за пятнадцать минут? – уточнил я у военного.

Думаю, должны.

Вот и договорились! Правда, бабуль?

Ешьте давайте, стынет всё! Договорились… Мобильный твой заряжен?

Конечно заряжен! Вон смотри! – и я опять допустил промах, модели телефонов не совпали…

Таааак… – протянула бабуля – ты куда свой телефон дел? Это что за аппарат? Ты мне зачем полгода тарахтел про свой новомодный как его там?..

Да, бабуль, на работе забыл, у Сашки взял.

И куда я, по твоему, должна тебе звонить, а? – я продиктовал свой номер, бабуля записала его на блокнотик на холодильнике. – Смотри, через пятнадцать минут не вернёшься, буду звонить, всю милицию и прокуратуру на ноги подниму!

Верю, бабуль, верю – чтобы как-то разрядить обстановку, я сделал вид, что мне смешно. На самом деле было вовсе не до смеха. Я понимал, что прощаюсь с ней ещё раз. Навсегда. Знаете, такое чувство, как будто увидел плохой сон, проснулся, а человек вот он, рядом, жив и здоров, а потом снова, просыпаешься и понимаешь, что это был такой вот сон во сне…

Ну что же, Сергей, поедем? – доев свою гречу с гуляшом спросил Виктор Анатольевич.

Пожалуй, да. – согласился я с ним и пожалел, что так и не успел отведать это чудесное блюдо из моего детства. – Вернусь, доем, не убирай, бабуль, хорошо? – и поднявшись из за стола, обнял её, поцеловал в щеку, как когда-то перед выходом в школу и не оборачиваясь пошёл к двери.

VII

12.04.2017г 17.00 Мск

На выходе из кабинета, к моему удивлению, меня ждал только Серёжа. Который ничего не говоря побежал по ступеням скрипучей старой лестницы, лёгкой трусцой. Мне ничего не осталось, кроме как бежать за ним. Хотя сил на бег не было. Машина во дворе уже стояла заведённой, Серёжа, так же молча, открыл передо мной дверь «Соболя». Я ожидал там увидеть Стасика, но салон был пустым. Я залез.

Всего хорошего, – сказал Серёжа и закрыл за мной дверь, ничего не объясняя на мой удивлённый взгляд. Ну, скажу честно, меня это нисколько не расстроило. «Шкаф» за рулём посмотрел на меня в зеркало заднего вида и нажал на газ. Я попытался посмотреть дорогу в лобовое стекло, через плечо водителя, но он, бесцеремонно, закрыл, так же наглухо тонированное, стекло отделяющее салон от кабины. Ну и ладно, решил я про себя. В конце концов, меня избавили от компании двух амбалов, а это уже радовало. На этом позитиве я и задремал. Разбудил меня голос водилы.

Приехали! – Я не сразу понял, кто приехал, куда приехал, что я делаю в машине. Открыл дверь, вышел. Встал у подъезда. «Что-то с памятью моей стало…» – прям, как у Симонова. Ничего не помню, как я сел в этот «Соболь». И лицо водителя незнакомо. Да и машина не наша, не агентская. Ну и ладно. Довезли и на том спасибо. Вот что-то спать хочется, сил нет, отпускают вчерашние коктейли. Интересно, этот экспериментатор коктейльный ушёл на работу? Дверь открыла бабуля.

Привет, бабуль! Как день прошёл?

Привет, всё хорошо, проходи, как раз всё горячее. – бабуля тоже сонная какая-то. Погода, видимо. Или давление упало.

Как самочувствие?

Да вот в сон что-то клонит. Давление померила, нормальное. Не пойму, что-то.

Ложись отдохни. Я сам поем.

Да. Спасибо. Прилягу пойду.

Я съел, заботливо положенный бабулей в тарелку, гуляш, хоть уже и слегка остывший, и решил тоже прилечь. Даже не включив «Танки». Что и для меня самого было удивительным. В принципе, если сейчас без десяти шесть, часик вздремну, нормально… И зарубиться ещё успею.