Девочка и чудовище

– Сказала, что сорвала горло, пока готовилась к «Огоньку».

– Да? А я что-то не заметил.

– Ну, это не показатель – ты вообще многого не замечаешь, – сказала весело она. – Можно тебя под руку взять, а то я боюсь снова ногу подвернуть.

Я ничего не ответил – мне просто сдавило дыхание, а она уже обхватила мою руку. Впереди и сзади шли одноклассники, но ничего необычного в этом не увидели.

Юля крепко держалась за меня, потому что, действительно, подвернула ногу, чего я не заметил (тут она была права).

Мы шли и болтали по душам. Я спросил, где же ее звезда, и она махнула рукою в правую часть неба:

– Там. Но я не хочу останавливаться.

Потом мы разговорились, что будем делать после школы.

– Я не знаю, – сказала Юля. – Сначала институт, а там видно будет.

– А я хочу в Антарктиду, но сначала, скорее всего, поеду на комсомольскую стройку.

Юля усмехнулась и сказала с какой-то новой ноткой:

– Кто же тебе рубашки будет стирать?

«Ты! Ты!» – орал во мне внутренний голос. А «внешний» отвечал:

– Ты знаешь, мне становится интересно, только когда трудно – это меня «заводит»…

– Интересно… Я над этим не думала, но у меня не так,– сказала Юля.

Ребята впереди о чем-то спорили. По Мишкиным крикам я понял – о Высоцком. Они путали слова песни о группе «Центр». Наконец, Мишкин рык разорвал ночную тишину:

Солдат всегда здоров,

Солдат на все готов…

И мы, конечно, подхватили:

И пыль, как из ковров,

Мы выбиваем из дорог.

И не остановиться,

И не сменить ноги –

Сияют наши лица,

Сверкают сапоги.

Наши голоса звучали так, что подняли даже собак из оставшегося за спиной поселка. Я, хотя и фальшивил, но старался от всей души, а Юля заливалась хохотом. Чем-то ее смех напоминал ту сцену в классе после турслета… Правда, теперь у нас были разные «партии».

Я старался идти маршем, в такт песне, а Юля, естественно, не могла и не хотела, цепко держась за меня. После слов «уставшие и хмурые вернемся по домам» я наклонился к ней и прогорланил:

Невесты чернокурые

Наградой будут нам!

Она расхохоталась и «наградила» меня тумаком по спине.

Так мы шли соскочившей с катушек группой, не чувствуя ни холода, ни ветра, будоража глухую ночь и тревожа далекие звезды, пока не спустились к бетонной плотине, через которую пролегала единственная дорога в город.

И моментально замерли – идти было некуда!.. Эту плотину поставили год назад из бетонных блоков, а старый пешеходный мост снесли за ненадобностью. Однако, видимо, из-за осеннего половодья, один верхний пролет не выдержал и рухнул. Он потянул за собою, погнул и порвал металлическое ограждение. И теперь перейти трехметровый провал можно было, только цепляясь за остатки ограды, причем в конце вообще нужно было прыгать.

Оставалось или возвращаться – а это километров пять, или идти вперед, а это еще дальше.

Мы подошли к краю и заглянули вниз: темная вода с глухим торжеством врывалась в пролом и свирепо неслась на бетонные глыбы.

– Мать моя женщина! – протянул со свистом Боря. – Надо вертаться.

– Может, по льду можно, слышь? – пробубнил Серый Мишке.

– Где ты лед видел? – рявкнул тот. – Я не морж в такой воде плавать.

– Ну, что, мальчики? Пойдемте назад, – оценив ситуацию, сказала Юля.

А меня какие-то бесы просто разрывали на части. В книгах и фильмах попадались более рискованные ситуации, и внутренний голос гнал меня на амбразуру: «Они смогли, а ты?! При Юле…» Я еще раз посмотрел на остатки ограждения и шагнул к нему. Вцепившись в верхнюю полосу, служившую чем-то вроде перил, я стал на нижний прут и сделал первый шаг.

Я не смотрел вниз, не слышал и не видел никого – я превратился в комок мускулов и осторожно стал продвигаться вперед. Висящая над пропастью израненная ограда стала покачиваться, а покрытые льдом прутья предательски скользили. Но я только крепче впивался в нее и потихоньку продвигался вперед.

Добравшись до того места, где ограждение обрывалось, я сжался, как пружина, и, оттолкнувшись, полетел над бездною…

Когда ноги коснулись бетонной плиты, каждая клеточка во мне взорвалась горячим фонтаном: «Победа!»

– Я буду здесь подхватывать! – крикнул я командным голосом, появившимся невесть откуда. – Держитесь крепче и не смотрите вниз!

Но никто не двинулся. Все стояли застывшие, как и тогда, когда я сделал тот безрассудный шаг.

– Хай меня негры ранят – я не полезу! – выпалила отчаянно Ира. – Я плавать не умею!

В другой раз эта фраза показалась бы смешной, но не сейчас. Игорь, стоявший рядом, только хмуро взглянул на нее и промолчал. Даже Мишка, никогда не упускавший возможности вставить пять копеек, стоял подавленный и поникший.

– Я первая! – сказала Юля и твердо взялась за перила.

Она довольно ловко стала двигаться ко мне, и, когда решетка начала раскачиваться, я крикнул: «Держите, чтоб не шаталась!» Несколько человек послушно вцепились в ограждение, и оно остановилось, слегка вздрагивая, когда Юля делала очередной шаг. Наконец, она подтянулась к краю, и я готов был распластаться над пропастью: «Прыгай!» Юля оттолкнулась – и… самый дорогой человек оказался рядом!..

– Ты мне чуть руку не оторвал! – разбила она тишину веселым криком.

– Если б оторвал, обязан был на тебе жениться! – выдал Мишка, и все засмеялись.