Они придут, смиренья дни,
Дни пробуждения, когда затеплит пламя
Рассудок строгий мой меж страшными ночами
И с глаз прогонит он мечтания любви.
Так время, легкими крылами
Играя, унесет все навыки сердец
И заблуждениям положит всем конец.
Мои друзья! Тогда, разбив оковы,
От долгих мук освобожденный, снова
Вам изменивший, к вам вернуться буду рад.
И, слабость вашему доверив испытанью,
Быть может, с нежностью я буду в состояньи
Ревнивый отвратить возврат.
Вы на зарю моих всех наслаждений
Направите мой взор, увлаженный слезой,
Заставите вздохнуть, краснеть ошибки той,
Но, даже покраснев, питать к ней сожаленье.
Элегия <Еlеgie>
Да, не жалею я, что пламя дней
Моих горит тусклее неизбежно.
Предмет жестокой страсти самой нежной.
Уйдешь ты скоро из души моей!
Лишь радость мне в надежде той унылой
Стараться тщетно удержать себя.
Пойду, куда сурово прогнан я,
Я осужден на смерть моею милой!
Для смертных всех открыт вход в тот приют,
Там от цепей несчастных избавленье,
Там вековечным люди сном заснут,
И там конец любви и отвращенью.
О, дружба чувств! Не надо, не вздыхай!
И, повесть, не храни моих мучений!
Лишь в памяти порой возобновляй
Меня, что предан на земле забвенью.
Быть может, вздох раздастся также твой
И на могилу устремишь ты взоры
Свои, жестокая Элеонора, -
Ты первая, кого любил душой.
То будут запоздавшие рыданья,
Слеза твой взор наполнит до краев.
Тебя я знаю: пусть твой нрав суров, -
В моей любви тебе – очарованье.
Когда же смерть, склонясь к моей мольбе,
Моих мгновений нити перережет,
Когда могила грустная в себе
Упрячет мой огонь и скорбный скрежет.
Друзья – кого я здесь оставлю, вы
Найдете ту, жестокую чрезмерно,
Скажите ей: его уж нет. Увы -
О если б плач о ней неимоверный