Инара

– Асфальт. Удобное покрытие для передвижения как пешком, так и на транспорте, – пояснил Софрон. И они пошли по этому покрытию. Софрон остановился у какой-то железной двери, достал ключи, открыл дверь и затащил Инару в какой-то сырой подъезд. Они поднимались по лестнице, а потом наставник вновь стал открывать какую-то дверь.

– Заходи. Пока мы будем здесь, это наша квартира. Начинай медитировать, – сказал наставник, отправляясь на кухню.

Инара села на пол, покрытый линолеумом. Прикрыла глаза. Надо стараться. Вдох. Выдох. Ещё медленнее. Вдох. Выдох. Все мысли уходят из головы, оставляя лишь чувство спокойствия и умиротворения. Увидеть его. Увидеть его.

Темнота перед закрытыми глазами рассеивается, показывая чью-то руку, протягивающую купюры женщине, сидящей за кассой супермаркета. Появляется вторая рука. Кожа на этих руках светлая, лишь немного потемнее кожи Инары. У других хранителей оттенки кожи были очень разные, Инара была самой светлой среди всех. Не отвлекаться! Теперь в руках пакет, из которого торчит батон. Ноги. Кроссовки. Шаги по асфальту. Автобусная остановка. Проходит мимо неё. У остановки стоит автобус с цифрами 41. Светофор. Перейти дорогу. Дом. Глаза Инары резко открылись. Она встала и пошла к наставнику рассказывать увиденное. Софрон за это время уже успел приготовить еду и раскладывал её на две тарелки.

– Хорошо, – кивнул он, – Продолжай в том же духе. Тут неподалёку действительно есть сорок первый маршрут автобуса.

***

– Вы уже третий круг едете, когда выходить-то будете? – услышала Инара голос женщины и удивилась. Это был тот язык, которому её учили с рождения и который ей безумно нравился. У каждого хранителя был изучаемый язык, у некоторых эти языки совпадали или были очень похожи. Девушка прислушалась. Все вокруг говорили на этом языке, за исключением лишь двух человек, о чём-то говорящих между собой.

Софрон медленно опустил газету, взглянул на женщину в ярко-оранжевой жилетке, улыбнулся.

– Выбираем дом, в котором квартиру купить, чтобы можно было на вашем автобусе ездить. Если хотите, ещё раз могу оплатить проезд, – наставник чуть склонил голову к плечу. Инара чувствовала спокойствие, которое он передавал с голосом, оно лилось вперёд, вместе со звуком и с лёгким голубоватым свечением, которое не видел никто, кроме Софрона и Инары, попадал в уши к женщине, обволакивая собой изнутри. Работница автобуса заулыбалась и ушла к другим пассажирам.

– Инара, мы действительно несколько часов уже ездим. Ничего похожего не увидела? – спросил Софрон на том же языке, что и окружающие сейчас их люди.

– Пока нет. Язык..? – не договорила девушка. Ей было сложно быстро формулировать осмысленные предложения, ведь разговорной практики было очень мало. Из всех учеников и учителей, что её окружали, на этом красивейшем, но таком сложном языке говорили лишь учитель лингвистики, который посвятил языкам все свои тысячи лет, Софрон достаточно хорошо и сама Инара, когда уже выучила.

– Ах да, русский язык. Это твой родной язык, Инара. И сейчас мы находимся на твоей Родине, ты родилась в этой стране. Не могу уж сказать в каком городе.

– Я родилась здесь?! А почему я этого не помню? И никто не рассказывал?

– Нет необходимости. У тебя, можно сказать, два года рождения. Тебе сейчас двадцать три, но на самом деле ты родилась в 1944 году.

– Так давно? Почему моё рождение перенесли так сильно?

– Так было нужно. Давай уже ищи спасителя мира, а то обед скоро.

Инара снова напряжённо смотрела в слегка запотевшее и местами расцарапанное и изрисованное окно. Улицы, люди, деревья, дома, фонари, остановки, дорожные знаки, детские площадки, храмы, церкви, мечеть… И всё снова. Вдруг девушке показалось, что она видела это место. Но это была не та остановки, мимо которой шёл нужный человек.

– Это не то место, которое я видела, но можем ли мы здесь выйти? Я чувствую, что было бы хорошо находиться тут, – затараторила Инара, глядя в глаза наставнику. Софрон кивнул.

– Ну веди тогда, – пожал плечами мужчина. Инара не знала, куда идти, она лишь просто шла вперёд, мимо аккуратно высаженных цветов, деревьев с побелёнными стволами, мимо красивых уличных фонарей. Они шли долго, пока Инара не увидела впереди широкую реку.

– Там вода? – спросила она очевидно вещь у наставника.

– Да. Это великая река Волга. Город, в котором мы находимся был построен именно на этой реке. Волга берёт своё начало на Валдайской возвышенности и впадает в Каспийское море.

– Тут есть море?

– В России много морей. Но Каспийского море – это озеро, которое называется морем из-за размера.

– Сложно.

Инара спустилась вниз, к самой реке. Песок был очень горячим, но воду девушке всё равно было сложно назвать тёплой. Много людей плавали далеко от берега, многие просто лежали под палящим солнцем. Вдалеке промелькнул катер, оставляя после себя достаточно сильные волны. Увидев их, дети с радостными визгами побежали в воду.

– Samara embankment, as you all already know, is the largest embankment in Europe, – донёсся до Инары мужской голос. Она обернулась. Чуть дальше от основного скопления людей высокий парень в голубой рубашке рассказывал что-то группе людей разного пола и возраста, – Мove on, – сказал юноша, разворачиваясь. Инара посмотрела на него. Карие глаза, но не такие тёмные, как у некоторых из хранителей, короткие волосы каштанавого оттенка, слегка загорелая кожа, небольшая горбинка на носу, однако нос при этом всё ещё выглядел пухлым, как маленькая картошка. Голубая рубашка заправлена в джинсы, руки находятся около чёрного кожаного ремня. Руки. Руки… Это он! Точно он!

– Девушка, вам чем-то помочь? – спросил человек, оказавшись близко к Инаре. Юная хранительница и сама не заметила, как не успела отойти с траектории движения группы.

– Can I help you? – спросил парень уже на другом языке.

– Вам надо спасти мир, – автоматически выдала Инара.

– Ладно… Хорошего дня вам, – улыбнулся юноша и повёл группу дальше.

– Это он! – крикнула она Софрону, хоть наставник и стоял лишь в одном шаге от ученицы.

Глава 3

Игнат стоял на поле перед небольшой речкой. Надо идти вперёд. Тут как раз и мост, сложенный из крупных брёвен рядом, всё прекрасно. Солнце печёт очень жарко. И с каждым шагом становится всё жарче и жарче. Он уже на середине мостка, видит прекрасный лес на другом берегу. Там весело поют птицы, перелетая с ветки на ветку, мелькают среди деревьев стройные лани.

Поднялся ветер. Все животные засуетились, забегали, пытаясь спрятаться. Игнат наступил на траву. Ветер стал ещё сильнее. Из леса вышел всадник на коне в яблоках, многие называют таких белыми, несмотря на серые пятна на крупе. Человек, сидящий на коне, взял лук и выстрелил вверх, после чего поймал гуся. За ним появился и другой человек на гнедом жеребце. Он резко вытащил меч из ножен, поднял его высоко, и вот уже на мече том голубь.

– Давно ты здесь, брат? – спросил человек на гнедом коне.

– Уж больше четырёх годов, два из которых ты провёл со мной, – ответил первый всадник.

– Придут ли другие наши братья сюда?

– Вон уже вороной конь виден, стало быть, придут.

Игнат проследил за взглядами людей и увидел человека с весами на коне. Солнце стало греть невыносимо жарко. Игнат увидел огонь на высоком дереве, который очень быстро пожирал древесину. Деревья почти что осыпались пеплом на землю, заставляя всех животных и птиц бежать прочь, расталкивая друг друга.

***

– Вставай ты уже! – услышал Игнат голос соседа по комнате, – опять лошадки снились? – спросил тот. Игнат устало кивнул.

– И как ты это понял? – поинтересовался юноша.

– По твоему выражению лица, – усмехнулся Андрей, – Давай собирайся, тебе ещё канадцев на набережную вести.

– И вот зачем эти канадцы сюда едут, а?

– Лучше скажи им спасибо, а то бы у тебя совсем работы не было.

Игнат поднялся с постели и неспеша начал одеваться. Достаточно долгое время ему снился один и тот же сон, что уже изрядно надоело молодому человеку.

Ещё будучи ребёнком, он проявлял интерес почти ко всему, к чему только мог, хотя находить общий язык со сверстниками было сложно. Так уж сложилось, что мальчишка пугался почти всего и ужасно не любил делиться. Что поделать, он искренне не понимал, в чём наслаждение забираться как можно выше на деревья и прыгать с них, хоть и на снег, и также не понимал, почему он должен делиться чем-то своим с какими-то другими людьми.

В школе, став подростком, всё изменилось. Немного. Трусость Игнат стал называть рассудительностью и понял, что с некоторыми людьми делиться полезно, ведь они могут что-то дать взамен. Именно в этом возрасте юноше начинает хотеться быть лучшим. Лучше других. Можно сказать, что это у него весьма получается. Он лучше всех проносил мимо учителей то, чему в школе не место, также лучше всех скрывал это от родителей, лучше всех научился списывать и лишь одной своей улыбкой мог расположить к себе и учителей, и одноклассниц. А потом и однокурсниц. Да и в целом девушек. За всё это Игнату удалось получить и уважение представителей мужского пола. С профессией определиться было сложно, из-за разнообразных интересов. В итоге, выбрав английский и информатику, в совокупности с профильной математикой, отправился на экзамены, абсолютно наплевав на подготовку. Ну что сказать? Информатику не сдал. Да и русский, который, не известно почему (по мнению Игната), являлся обязательным экзаменом, написал не на самые лучшие баллы. В общем, поступить смог только на учителя английского языка, так как родители сообщили ему, что не смогут оплачивать обучение, если тот не займёт бюджетное место.

Работать учителем, несмотря ни на что, Игнат не собирался ни в коем случае. Он не считал эту профессию нужной и уважаемой. После выпуска ему повезло. Он смог устроиться работать переводчиком в какую-то крутую иностранную фирму. И то, на собеседовании ему в большей степени помогла коронная улыбка, ведь английский язык очень лёгкий, если задуматься, и кандидатов достаточно много. И всё шло хорошо, даже несмотря на пандемию, которая никак не хотела заканчиваться. Но, как известно, всегда есть это самое "но". Проработав на таком хорошем месте лишь около двух лет, работу Игнат потерял. Фирма покинула страну и даже перестала выпускать свои товары на этой территории. Из-за политических взглядов. И вот уже больше года Игнат водит экскурсии по своему городу. Раньше вообще сложнее было. Одни китайцы почти попадались! А английский у них, по статистике, не самый лучший. Не так давно начали европейцы появляться, которым действительно с языком кто-то нужен, а не просто провожатый. И сейчас вот неделя экскурсий по городу с канадцами.

Денег было не так уж много. И вот в двадцать четыре года, он снимал небольшую квартиру вместе с бывшим однокурсником. И несмотря ни на что не шёл работать учителем и упорно не просил помощи у родителей.