Я – значит смерть

– Странно. Ладно я могла не видеть, куда иду, книги обзор закрывают, но у Вас-то в руках ничего нет, и обзор прекрасный. А Вы на меня тем не менее налетели. Вы нарочно это сделали?

– Да как ты смеешь? Сама не смотришь под ноги, а потом на других сваливаешь?

– Ромик, да что с нее взять? – вмешался второй с мерзкой улыбочкой. – Это ж «зелень» с первого курса, эйфория от поступления, воспитанием не блещут, понабрали кого попало, вот и прется как у себя в коровнике.

– Как зовут?

Вот же хам невоспитанный. Ядзя, тебе что сказали – спокойствие и вежливость.

– Ядвига Шиман…

– Смотрите, настоящая Яга! Значит так, Баба-Яга, быстро извинилась перед виконтом Еловицким, пока мы тебя не научили хорошим манерам!

Это месяц назад меня можно было чем-то в этом роде испугать, но «поток-перенос» с подачи Ольховской я уже освоила, а профессор Лисецкий как раз два дня назад читал нам лекцию по кислотам и их нейтрализаторам. Самое время применить знания на практике и показать, как говорит Лекс, «кто тут в берлоге медведь». Так, напрягись, Ядзя: формулу разложения соляной кислоты активировала и «потоком-переносом» в желудок главному «выморозку», нна! О, вот и вонь какая-то неприятная пошла. А чего это мы больше не улыбаемся? Ясное дело, никого не радует стремительный понос и грязные штаны. И лужа под ногами, фу. Зато у шакалов чуть не истерика от смеха приключилась. Ты куда ковыляешь, голубь? Щас я тебе «политику партии» излагать буду.

Хорошая штука – воздушный «барьер», хоть щит ставь, хоть окольцовывай себя, а ведь можно и развернуть, и прижать к стене сильно шустрых. А ну, стоять! Не приближаясь к вонючему хаму со товарищи, сообщаю:

– Спрашивать, как тебя зовут, ароматный ты наш, не буду, не интересно мне. А на будущее запомни – меня зовут Яд. Кстати, всех касается. У кого-то еще вопросы есть?

Вопросы у них, понятно, были. Вот желания их задавать как-то поубавилось. Я и ушла себе. Понятно, улыбчивый главгад обиделся. Ну, и пожаловался, знамо дело. «На ковер» к декану я шла на подгибающихся ногах. Огрести «штрафной» балл по прихоти каких-то балбесов – радости мало. Эдак есть шанс и недоучиться, упаси Пресветлая. А декан-то мужик непростой оказался, по-моему, такие представления ему устраивают не в первый раз, да, поди и не в последний. Он дождался, когда Лавровский (Какая красивая фамилия. И какому мерзавцу досталась.) окончательно заврется с описанием нашей встречи, и ласково (брррр!) спросил у меня как насчет уточнений. Старательно хлопая ресницами, активирую повтор записи. Запись воспроизводит нашу беседу, декан картинно удивляется, Лавровский меняет цвет лица на свекольный, я стою, скромно потупив очи и повторяю про себя мантру «я белый, пушный кролик, я вовсе не медведь». Лавровский получил второй «штрафной» балл и сменил цвет лица на бледный. Правда, требовал, чтоб и меня штрафанули. Я запричитала, что все ж со страху сотворила, и пускай радуется, что я ничего не перепутала.

– А что можно было перепутать? – заинтересовался декан.

– Если бы я со страху нейтрализаторы-бикарбонаты уничтожила, тогда пролилась бы соляная кислота. Но прямо сквозь желудок.

Когда Лавровский понял, что могло приключиться, он сменил цвет лица на зеленый. Хамелеон какой-то, ей-ей. Ему бы в цирке выступать, аншлаг обеспечен. Закончилось тем, что мне декан запретил применять данный способ при общении со студентами, а Лавровскому велел студенток «группы Я» обходить за десять ярдов и выгнал нас учиться дальше.

Как отбрыкивались остальные – это просто сказка. До сих пор жалею, что не видела.

До Дор «докопался» псевдогалантный юноша, пытавшийся противопоставить свое куртуазное обращение ее грубоватой манере изъясняться. И не сможет ли он надеяться, что столь выдающаяся (это точно, на восемь ярдов в высоту и шесть в стороны: четыре меня в обхвате!) личность обратит на него свое благосклонное внимание, и не соблаговолит ли она снизойти к его нижайшей просьбе, и не будет ли она любезна оказать ему честь и составить компанию в танцах на ближайшем балу и т.д. и т.п. Дор – девушка простая, помолчала, подумала, обошла вокруг и неожиданно подняла в его воздух за воротник. Галант взвизгнул, как порося. А Дор приблизила его тушку к своей морде и повнимательней рассмотрела. Галант выпучил глаза. Троллиха его обнюхала. Галант засучил ногами. А она, рыкнув, постановила:

– Сумеешь меня поднять – разрешу ритуальное ухаживание. И ритуальный бой.

И топор показала, недвусмысленно так. Ну, потом отпустила, конечно, что ж она, зверь какой. Галант грохнулся в обморок. На время учебы бедному парню пришлось забыть о личной жизни, ибо ни одна студентка не горела желанием познакомиться поближе с топором троллихи. Ну, или выяснить ее умение метать кинжалы.

Бусю так заклевали, что она разревелась и со страху сожгла заклинанием одежду приставшей компании. Голыми разбегались, веселя окружающих. Герои, хе.

Рен просто поставила «барьер» и из безопасного места начала спрашивать о степени правдивости некоторых слухов, гуляющих о вооот этих мальчиках. Ну, правильно, ее же Збых просветил. А слухи оказались – один другого веселее: кто-то подозревался в воровстве, кто-то в шулерстве, а кто-то был пойман на помолвленной студентке и огреб нехилых люлей от разозленного жениха. А там и братец ее прибежал и по шее преподнес особо приставучим.

Тина в ответ на подколки показала клычки и произнесла с нарочитым акцентом: «Твоя оскорблять моя народ. По нашим законам моя грызть твой горло». А потом решительно направилась к обидчику. Как он бежал! Говорят, при этом присутствовал наш физрук, который чуть не включил парнишку в команду бегунов Академии, но потом от этой мысли отказался, ибо свой рекорд студент повторить так и не смог. Что, впрочем, не спасло его от постоянных предложений окружающих выпускать их с Тиной на беговую дорожку вместе для большего стимула.

Лиса, используя свои акробатические навыки, легко удрала от толпы «интересантов» по деревьям и, усевшись на ворота, вдоволь поиздевалась над слабой физподготовкой погони, подначивая «хиляков-разрядников» залезть и снять ее отсюда. Некоторые повелись. Итог – перелом двух рук, одной ноги, ну, и синяков понасажали.

Ника в ответ на оскорбления устроила пакостнику ожог языка. Молча. Дворянка, чо уш. А другая дворянка, Оса, просто пообещала собеседнику обнародовать подробности развода его родителей и тот сразу сдулся.

А у Кэт нашелся знакомый парень, чуть ли не из той же деревни, сразу взял ее под защиту, так что ее не тронули. Она единственная из нашей группы, от кого не просто не шарахаются, а очень уважают за умение делать как противоядия, так и ягодные наливки к праздникам. Она единственная, кто и с личной жизнью определился, уже год как помолвлена со своим Стахом.

На Лилю к их несчастью «проверяльщики» наткнулись по дороге от столовой к жилому корпусу, вот же дурачье, нет бы сообразить, что друидка в окружении деревьев – оружие массового поражения. Не в курсе ребятки были, что она выращивать деревянные скульптуры умеет. Ну, так и вырастить «руки» у окружающих зеленых насаждений ей раз плюнуть. Нападающих «руки» спеленали и развесили так, что снять удалось только к утру. И то, не без помощи самой Лили, поскольку даже Эфресская не смогла заставить ветки разжаться. А Лилька молодец, хладнокровно потребовала сначала извинений, а уж потом разрешила древесным «рукам» разжаться. Причем (чисто случайно) именно на той высоте, где незадачливые студенты висели. На выходе у всех шустрых обидчиков переломы, ушибы, да плюс отравление, Лиля на «руках» еще и ядовитые шипы сотворила, талант, однозначно.

А Эссу и Этту, ходивших всегда вместе, отловили после физподготовки. Мальчики не знали, что сестрички упросили кураторов им помочь в изготовлении одного артефакта и теперь не расставались с четками, заговоренными двумя стихиями. Проще говоря, носили с собой низку шариков из кипятка. Первые, испытавшие на себе действие столь дивного изобретения, рыдая, кинулись в медпункт. А кто-то из оставшихся попытался стребовать извинений (вот, спрашивается, за что?) путем применения силы. Ню-ню. Оставшихся унесли к лекарям с чувством глубокого уважения к приемам лаосской борьбы.

Что «выкинул» Ляс – останется в анналах Академии навсегда. Тот парень, которого отправили изводить нашего «модельера», сдуру начал намекать на нестандартность поведения Ливадия и нарвался сам. Ляс, простая душа, намекам невероятно обрадовался:

– Ах, Вы это заметили! Вы так же, как и я, отличаетесь от обычной людской массы! Я сразу ощутил всю тонкость Вашей натуры! Вы – единственный, кто понимает меня! Нам следует чаще общаться! Мы с Вами родственные души!

И кинулся обниматься. Зрители попадали от хохота, сам дразнильщик перепугался вусмерть. Ну, не хотел он быть тонкой натурой. И понимать Ляса не хотел. И ощущать себя родственной ему душой даже не собирался. А Ляс-то вцепился, чуть не со слезами на глазах, так парень еле удрал. Но с тех пор студенты наши обходили Ляса за версту, как тикающее взрывное устройство: чего ждать – неизвестно, когда рванет – неведомо.

Девочка-первокурсница, к которой меня прикрепили, оказалась тихой и стеснительной, Алина Горлинская, ясное дело, уже сокращенная до Лин. Я ее просветила в части «проверочных выходок» и ждала дальнейших вопросов. А ее, что характерно, заинтересовала система выбора студентами иностранных языков. Я честно объяснила, что обязательные выбирала, отталкиваясь от собственной лени: прантикво и игреч немного похожи. А вот третий язык – наречие клешрингов, используется только на архипелаге Ринг, но тут уж мысли у меня пошли несколько извилистым путем. Южные острова, тепло, в море купаться можно чуть не круглый год, есть шанс со склонностью еще и к водяной стихии да со знанием местного наречия именно туда на службу и угодить. Так что, придется Лин самой думать над языковым выбором, моя лень ни разу не показатель. Отловили Олисскую с подшефной, договорились, что воздушный «барьер» и «большое ухо» будем с ними тренировать в нашем корпусе вечером. Чем раньше девчонки освоят возможность дать отпор «выморозкам», тем нам же спокойнее.

Интермеццо

– Яд, а вам убивать уже приходилось?

Ожидаемый вопрос.

– Приходилось. При нашей специализации животинок угробили столько, что бухгалтеры нашей Академии без снотворного не засыпают. А вот с людьми сложнее. Сначала «репетиции» по умению причинить хоть какой-то вред – так мы их факультетских «штрафниках» или друг на друге отрабатывали. А уже на третьем курсе у вас будет практика на осужденных. Убийцы, насильники и прочие «милые» граждане. И как уж ты их будешь жизни лишать – зависит от твоей склонности к воздушной стихии. Кто-то воздух травит, кто-то с обрыва смерчами сталкивает, кто-то душит тем же «щитом», а кто-то свои наработки предлагает. Учти, кстати, отказаться нельзя. Сорвешься в пацифистскую истерику – пополнишь ряды подопытных.

– А… не страшно?

Страшно, девочка, страшно. Вроде все про этих «выморозков» знаешь, и сколько народу порешили, как беременным глотки резали, и как даже детей не щадили, а видишь живого человека, которого тебе нужно убить самой – и страшно. А ведь сумели.

Все помню, и как в общежитии тем же вечером кто в истерике бился, кто тихо плакал, а кто Катеринины наливки уничтожал как воду, и не брало. Меня дня два трясло, как при ознобе.

– Это, Лин, как получиться, тут нет рецептов, каждый справляется индивидуально, помощи не жди. Только если кураторы…, да и то, убивать-то мы за тебя не можем. Какие еще вопросы будут?

– Помощи, кроме как от своих, нам ждать неоткуда. Про то, что мы никому не нравимся и нас боятся, я уже поняла. Но как же рожать от нелюбимого?

– Лин, это общестрановое правило. Маги имеют право… нет, не так, маги обязаны позаботиться о восстановлении магического потенциала государства. Исключений, считай, что и нет. Хотя, выбывать на несколько месяцев из строя – неудобно, тут ты права. Да и само действо… Были бы мы яйцекладущими, скольких проблем бы избежали…

А вот тут девочка меня и удивила.

– А если я влюблюсь?

Эх, девочка, какая нам, нафиг, любовь… Я вот как свой опыт вспомню, так вздрогну.

Нелирическое отступление

Любовь, понимаешь… Тут хотя бы какое-то подобие личной жизни сумей наладить, благо даже о предохранении за нас уже подумали. Понятно, что студенты с остальных кафедр обходили нас по широ-окой дуге, и единственный шанс – летние каникулы. Либо к родным, а там все знают, где ты учишься, и тоже обходят, либо на курорт. Только есть одна мелочь: ну, попытаешься с кем-то познакомиться на отдыхе, так начнутся вопросы, кто ты и откуда. Ладно, факультет, но попробуй назвать свою группу – сбегут даже самые смелые. От меня первый потенциальный ухажер мгновенно удрал, как про «группу Я» узнал, так я даже не удивилась. Обидно, противно, но не удивительно. Пришлось менять место отдыха и уже со следующим знакомым прикидываться учащейся кафедры «вакцин», благо на первых курсах предметы общие и поймать меня на противоречиях мог только настоящий «кукловод». И называться по-другому. Если что, иди ищи Ялину Манскую по всему факультету, хотя кто ж тебе допуск даст? И лучше ни к кому из своих партнеров не привязываться, потому что замуж – только за мага. Легко ли будет общаться с мужем, если сердце принадлежит другому? И знать, что этот другой от тебя отшатнется с ужасом, если узнает, что ты из «ядниц». Поэтому, на фиг, на фиг, легкие летние романы и никакой любви.

Хотя… Ришек отличался от остальных.

Эх, Ядзя, не вспоминать бы тебе Ришека. А ведь бродили мысли: маг, красавец, умница, наш же факультет закончил («бризант»), ну все при нем, а нельзя. Он-то не стал тебя разыскивать, хоть и знал, что ты своя, в смысле якобы «кукловод». Значит? Значит, бодро так запихала лишние мысли куда подальше, ибо жизнь продолжается.

Глава 5

И пришел этот главный день – день защиты дипломов. Как мы волновались – передать невозможно. Нет, готовы-то мы были все, но как еще нашу готовность оценивать будут, ведь от этого и дальнейшая судьба зависит. Нам предоставили и демонстрационный зал, и полигон за окном. Комиссия вызывала нас по алфавиту. Понятное дело, я-то в самом конце, сиди теперь, дергайся. Зато, к моменту моего «выхода» преподаватели слегка подустанут, может, и приставать меньше будут…

Заведующая кафедры объявила: «Алмарская. Тема выпускной работы: «Особенности применения «игольчатых» потоков огня для остановки превосходящих сил противника». Научный руководитель – Изольда Виорданская. Начинайте». И началось.