Любящий сын

Любящий сын
Ева Витальевна Шилова

Бывает агапэ – любовь безусловная. Бывает эрос – романтическая. Бывает нежная, знакомая, игривая и непреходящая. Много чего бывает, но однажды захотелось написать о сыновьей любви…

Ева Шилова

Любящий сын

Я – твой сын, всегда я помогу,

Все, что пожелаешь – я смогу.

Будь счастливой, радостной всегда,

Не грусти, мамуля, никогда!

С просторов Интернета

Старая Вилма грелась на солнышке, радуясь теплу. Уже и руки у нее не такие ловкие, как в молодости, чтобы подвязывать виноградную лозу, и глаза не такие зоркие, чтобы собирать нужные травы, и ноги совсем не ходят, к старости отказывать начали своей хозяйке… Не пережить бы ей очередной зимы, если бы не сын. Одна радость осталась в жизни – единственный сыночек, Ниле, не бросивший вырастившую его в одиночку старую мать. Не каждая женщина может порадоваться наличием у нее такого любящего сына, благослови и продли дни его, Солнечная дева…

***

Чуден край Арханат. Красив он той завораживающей красотой, от которой перехватывает дыхание и появляются на глазах слезы. Высокие горы, прорезанные плодородными долинами, быстрые реки и цветущие пастбища – воистину рай на земле представляет собой это место. И люди здесь живут трудолюбивые и мирные, умеющие ухаживать за скотом и производить лучшее вино, прибавляющее удали молодым и заставляющее стариков забывать о прожитых годах.

В этих местах долгая зима и короткое лето. И надо успеть воспользоваться щедростью Солнечной девы, ласково согревающей и землю, и посевы, и людей. Успеть посеять зерно и собрать урожай. Выжать сок из винограда и дать ему возможность бродить, превращаясь в вино. Наготовить вдоволь корма для животных и дров для печи. Потому что недалек тот день, когда сизые тучи скроют теплый лик светила планеты, и все, что останется – прятаться в своих жилищах и пережидать царствование ее Зимнего брата, равномерно накрывающего землю мягким, но мертвым пологом снега. И пореже выходить из дому: не вслушиваться в манящее пение вьюги, что шепчет о невиданных красотах за окном, как будто сотканных из самого невесомого кружева, не реагировать на звон ледяных колокольчиков, поющих о прелести свежего морозного воздуха, который на вкус слаще самого изысканного напитка, не вестись на приглашение метели станцевать с ней снежный вальс…

И избегать жестоких игр любимой дочери Повелителя холода Юки-онна, снежной девы с непредсказуемым нравом, терпеливо поджидающей неосторожного путника, рискнувшего выйти к ней навстречу. Ослепительно красивая высокая девушка с белоснежной прозрачной кожей, сияющей точно лед. Она носит белое кимоно, а ее инеистые волосы ниспадают до самой земли как плащ. Она появляется в сопровождении снежных кошек, больше похожих на барсов. Она приходит за своими жертвами в села и города вместе со снегопадом, в зимних сумерках или при свете полной луны, и горе тем, кто не успел скрыться от ее внимания. Она не умеет плакать. Она не ведает жалости и сострадания. Она никого не щадит.

Поговаривают старики, что не всегда была Юки жестокой. И ее лицо когда-то освещала нежная улыбка, и в ее смехе звенели льдинки, сталкивающиеся друг с другом в проточном ручье, и ее глаза умели сиять ярче небесных светил. Все это предназначалось ее избраннику, который оказался человеком. И отказалась она от чертогов любящего отца, выбрав жизнь обычной смертной. И до поры до времени жила такой жизнью, пока не начал ее мужчина заглядываться на других женщин. И в какой-то момент жизни даже решил сменить жену, выгнав Юки за порог их дома в самую стужу.

И застыло навсегда сердце снежной девы, познавшей предательство любимого. И теперь она – дух замерзшей от горя женщины, которой изменил муж. А потому особенно опасна она для холостяков, с которыми может поступить как типичный суккуб и лишить случайного любовника жизненной силы. А иногда и просто обескровить случайно встреченного человека, если он ей чем-то не понравится. Завьюжит, закружит, превратит в ледяную статую дерзкого. И не будет ему пути обратно из царства вечного холода…

Встречи с нею часто ищут разочарованные и несчастные люди с пустыми сердцами – они первые обречены на небытие при встрече с ней. К таким снежная дева милосердна, она ласково усыпляет их и дарит им легкую смерть – таким образом избавляя их от душевных страданий.

Но иногда Юки-Онна может и спасти путника от смерти – по настроению. И тогда легкой будет его дорога к родному дому, и холодный жалящий ветер не будет сбивать его с дороги, а, наоборот, мягко подталкивать в ту сторону, где ждет его горящий очаг и любящая семья.

Одним словом, не дразни снежную деву, и не ищи встречи с ней, если не хочешь закончить дни свои в виде ледяной статуи…

***

Аугуст Корайя сделал первый надрез на левом запястье жертвы и с почти экстатическим наслаждением залюбовался, как темная кровь толчками выплескивается из прикованного тела, насыщая алтарь прародителей. Не зря он столько времени провел в хранилищах, изучая старинные свитки. Не зря приглашал в гости переводчиков с забытых и уже мертвых языков. Не зря заплатил им столько, что дешевле было все население страны целый год кормить. Он все-таки получил точный перевод древнего ритуала, который призван вернуть силу Солнечной деве и заставить отступить ее Зимнего брата. И ему не было жаль потраченных денег.

Потому что награда могла оказаться дороже всего золота мира. Согласно старому преданию лишь тот, кто сможет насытить камень предков кровью Перворожденных, получит право требовать покорности у Повелителя холода. И будет Солнечная дева благосклонна к герою, изгнавшему ее Зимнего брата, и к потомкам его. И род Корайя по праву обретет ранее утраченную силу властителей. Потому что нынешнее правление Арханатом союзом Девяти старших домов не устраивало никого. Каждый из представителей Девяти старших и множества младших домов был глубоко убежден, что именно они больше остальных достойны венца Властителя. Но своенравный венец продолжал годами и веками лежать на подставке в Зале Власти, издевательски поблескивать царственными смарагдами, и никому в руки даваться не торопился. Не напоили алтарь прародителей нужной кровью – не будет вам доступа к власти. Не выполнили условия предания – не получите венец. Не сумели ограничить влияние Зимнего брата – не видать вам благосклонности Солнечной девы.

Алтарный зал даже не имел запоров, а зачем? Любой желающий, полагавший, что именно в нем течет кровь Перворожденных, мог рискнуть напоить ею камень предков. И надеяться, что именно на его кровь камень откликнется и строптивый венец согласится, наконец, украсить его чело. Все представители Девяти старших и множества младших домов успели в свое время пожертвовать свою кровь камню, надеясь и предвкушая, но… но камень на их подношения не реагировал, а венец продолжал игнорировать попытки им завладеть.

Но теперь, наконец, все изменится, и род Корайя займет свое законное место на троне Арханата. Хотя бы просто потому, что именно ему удалось заполучить правильный перевод древнего ритуала и именно он догадался, как «обойти» условие пророчества. Потому что в манускрипте, конечно, сказано «напоить камень предков кровью Перворожденных», но не сказано, чьей конкретно! И править будет не тот, в чьих жилах течет подходящая для пожертвования кровь, а тот, кто сумеет преподнести в дар на алтарь нужный ингредиент.

Но сначала этот ингредиент следовало найти. И Аугуст задумался о том, в ком может сохраниться кровь Перворожденных, если даже у представителей Девяти старших домов она за столько веков оказалась разбавленной за счет браков с представителями нужных родов, а то и стран. И ответ оказался очевиден: нужно искать потомков старших домов от случайных любовниц. Причем в тех местах, где последующий приток свежей крови был минимальным. Вплоть до близкородственных скрещиваний. И он старательно изучал все документы о путешествиях и прочих перемещениях титулованных и не очень предков, выделяя труднодоступные места, где чужаки появлялись редко. И методично объезжая самые заброшенные поселения. Другого-то шанса все равно не было. И однажды ему повезло.

В путевых заметках нашлась захолустная Долина Грез, куда когда-то заглянул на ночлег его далекий предок, Аурел Корайя. А, зная нрав прапрадеда, легко можно было предположить, что не мог он отказаться от того, чтоб не найти там кого-то, кто бы скрасил его ночевку в такой дыре. Значит, оставался шанс отыскать потомство той ночи. И надеяться, что застоявшееся наследие проявится. И ему повезло, кровь одного из жителей откликнулась на обломок алтаря, всегда носимый им с собой. После этого участь парнишки была решена, его увезли с собой.

И теперь Аугуст аккуратно надрезал запястья жертвы и любовался, как почти черная в темноте кровь толчками выплескивается из прикованного тела, насыщая алтарь прародителей и заставляя его наливаться изнутри багровым светом. Алтарь выпил жертву полностью, но… но Солнечная дева осталась глуха к его призывам. И венец в руки даваться по-прежнему отказался. А вот Зимний брат откликнулся. Только ожидаемой покорности в Повелителе холода не было ни на грош.

Скорее наоборот, Зимний брат оказался крайне недоволен тем, что кто-то рискнул разбудить алтарь и посягнуть без весомой причины на его спокойное и размеренное существование. И Аугуст почувствовал, как сковываются ледяными кандалами его руки и ноги, а в ушах низким набатом гудит яростное «Кто посмел?!» И чем божество недовольно? Ведь он же выполнил требуемое?!

И оказавшись перед троном Зимнего брата Аугуст не стал склоняться в низком поклоне, потому что не считал нужным проявлять излишнюю покорность. Он выполнил требуемое. Он вправе рассчитывать на награду.

Сущность холода, прозванного людьми Зимним братом, с отвращением рассматривала очередного мягкотелого человечка, решившего, что он может на равных вести разговор, да еще требовать чего-то у тех, чьими стараниями весь этот мирок еще не превратился в мертвый кусок камня. Здешним миром давным-давно правили две противоположные сущности: Тепло и Холод, Свет и Тьма, Жизнь и Смерть, Солнечная дева и Зимний брат, как уж их только за много лет не называли людишки! В процессе почитания даже умудрились забыть, что у них были собственные имена, Акино и Симэль. Да и не в названии же дело, а в наполнении понятия смыслом. Да, у них с Акино не было ничего общего, да, они олицетворяли противоположности, но пока они были одинаковы по силе, мир находился в равновесии. Они были разными, но это не мешало им сосуществовать в согласии, общаться, ощущать себя не просто природными стихиями, а теми, кто способен на большее.

И однажды Акино захотела пойти дальше. Она настояла на появлении их общего потомства.

Дочь. Юки. Такая красивая и нежная. Похожая и одновременно не похожая каждого из родителей. Мягкая и жесткая. Умеющая радоваться жизни как мать, и быть непреклонной как отец. Солнечная девочка с железным характером. И ни Симэлю, ни Акино не пришло в голову, что когда-нибудь этот характер сыграет с их дочерью злую шутку. Потому что однажды Юки тоже захочет любить и быть любимой. И выберет в пару человеческое отродье, не достойное быть даже пылью под ее ногами. И уйдет к нему, отказавшись от жизни с родителями, непреклонно заявив им, что мешать ей не надо, она нашла свою судьбу.

Судьбу, да… судьбу ее выродок ей приготовил отменную: замерзнуть на пороге их дома. Не знал он, с кем имеет дело, не учел, что не страшен мороз дочери Зимнего брата. Не может умереть вместилище сущности, в которой смешаны лед и пламя. Зато может умереть ее сердце.

Или душа? Или чувства? Как правильно следует называть то, что отличает живое от мертвого? У Юки это отличие закончилось в тот самый роковой вечер. Поступок ее «мужа» выморозил в ней все то светлое, что было в девочке от матери, при том, что наследие отца никуда не делось. Можно сказать, что в тот момент та солнечная девочка умерла. Отныне осталась Юки-Онна, бессердечная снежная дева, царящая в морозной ночи, смертельно опасная для холостяков и случайных путников.

Повелитель холода даже убивать этого придурка побрезговал. Он просто наложил на него печать повиновения и вселил его гнусную душонку в одного спутников дочери, снежных кошаков. Чтоб тот и объясняться не мог, и уйти не посмел. И вечно сопровождал как покорный слуга преданную им женщину. И вечно мерз. И был вынужден по ее приказу выдирать и жрать кишки убиваемых снежной стаей неудачников. И никогда не забывал, почему он находится в этом теле.

Плохо было другое. Никто не мог знать, что после поступка этого одними седыми волосами Юки не отделается. И что отныне мир обречен на существование двух зимних сущностей в противовес одной солнечной. А, значит, нарушается равновесие. Потому что сущности Симэля и Юки невольно начали вытеснять сущность Акино. И не стало хватать тепла Солнечной девы на весь мир, как раньше. И климат стал более суровым. И урожаи начали падать. И жители голодать. И граница снегов начала сдвигаться все ближе к людским поселениям…

А эти идиоты, беспокоясь за свой замерзающий мирок, не нашли ничего умнее, как начать искать спасения при помощи чуда. Причем такого, легкого, или хотя бы несложного в исполнении, но чтоб в ответ получить решение всех проблем чохом. Под чудом подразумевалось принесение Солнечной деве крови в жертву. Причем, не абы какой, а такой, которая несла бы в себе наследие Перворожденных. Вернее, тех, кто первым сумел выбиться из общей массы в местных правителей. И даже здесь не смогли не приплести меркантильный интерес, проповедуя, что мол, отданная кровушка даст не просто право приказать Зимнему брату отступить и климат наладится, а еще и возможность надеть венец Властителя и обеспечить личную власть на всей территории обжитых земель.

То есть шанс стать одновременно и спасителем, и властителем. На мелочи они, однако, не размениваются, стараются подгрести под себя по максимуму. Вот и этот червяк, пробудивший древний алтарь, причем за счет даже не своей крови, а чужой жизни, тоже пытается заявить, что Повелитель холода ему вроде как должен. Причем, судя по тону, все и сразу.

Придурок. Наслушался местных шаманов и совершил поступок. Нет, умение принимать решения, особенно неприятные – дело, безусловно, нужное. Но вот принимать их, руководствуясь непроверенными данными, занятие весьма опасное. Вот убил он парнишку и чего добился? А ничего. Потому что никто и ничто, никакая дополнительная смерть не может дать Акино силу для одновременного противостояния ему и дочери. И уничтожить одного из носителей зимних сущностей не выйдет. Остается только сдерживать подвластные ему холода и морозы, чтоб она не страдала.

А алтарь, получив жертву, конечно, среагировал. Чего б ему не среагировать, если он и остальные изначально предполагались как возможность воззвания к основным сущностям. И требовалось когда-то всего несколько капель. И существовала возможность договориться о продлении, например, лета на несколько дней, чтоб селяне успели собрать урожай. Но за это и зима наступала на те же несколько дней раньше. И если в каком-то регионе требовались дополнительные осадки, то шли они за счет увода туч из другой, в идеале безлюдной местности. Потому что не бывает нарушений равновесия только в одну сторону. За все должна взиматься своя плата.

И ты, зазря докричавшийся до Повелителя холода, тоже должен будешь расплатиться. Сам, а не подсовывая кого-то вместо своей бесценной тушки. И тебе не понравится то, что Зимний брат может захотеть в уплату, дабы раз и навсегда отбить у неблагодарных людей желание лишний раз дергать мировые сущности… И Симэль нахмурился, заметив, как шустрый человечек, поняв, что полагаться на состоявшуюся встречу с ним не получается, принялся усиленно улыбаться Юки. И даже вроде как плечи расправляет и грудь пытается выпятить, дабы казаться мощнее и привлекательнее. И смотрит на нее с жадностью, как на будущую добычу… обращаться пытается… И тогда Повелитель холода принял решение. Но прежде… он призвал в свой замок представителей союза Девяти старших домов. И огласил им приговор.

Отныне алтарные камни перестают действовать как связующее звено между сущностями и людьми. Это был последний раз, когда он отозвался. Он пойдет человечкам навстречу, и прекратит наступление холодов, граница снегов отныне не продвинется дальше уже существующей. Но за то, чтобы Зимний брат не продолжил захват ваших земель, потребуется плата – Аугуст Корайя заменит немощной старушке убитого им сына. Он сделает так, что она не ощутит подмены, а ему придется заботиться о ней до конца ее дней.

Что характерно, никому даже в голову не пришло оспаривать принятое им решение. Да за обещание не проморозить насквозь весь мир, они готовы были и побольше отдать, чем отработка одного из представителей Девяти домов! Правда, сам Аугуст Корайя, когда узнал условия, почему-то не обрадовался, а вовсе даже разозлился.

Подумаешь, смерть какого-то смерда, кипел он от возмущения, да он должен был быть счастлив отдать свою никчемную жизнь во имя великой цели и процветания целого народа хаттов. А теперь ему, первому наследнику рода Корайя, придется проживать за какого-то безымянного гаденыша его многажды никому не нужную жизнь. Он был уверен, что это ненадолго, ну сколько сможет протянуть старая немощная бабка? Год, два, пусть даже пять лет, но когда-нибудь она умрет, и он вернется к своей привычной жизни.

***

Зимний брат проводил Аугуста насмешливым взглядом. Иди-иди, умник. Прощение ему, ха. У людишек с этим вообще получается забавно, почему-то предполагается, что, совершив нечто неблаговидное или наказуемое, потом достаточно быстренько попросить прощения и даже не выслушав ответ, с легким сердцем и чистой совестью идти совершать подобные поступки дальше. Кто вам сказал, что на чашу весов напротив чужих боли, страдания и исковерканной судьбы можно небрежно бросить формальное извинение и, не дожидаясь искомого прощения, продолжать путь, и этого будет достаточно для расплаты? Нет, короткоживущие, это так не работает!

Как иногда забавны и предсказуемы бывают люди… и нелюди тоже. Он ведь действительно уверен, что несправедливо и чрезмерно наказан за попытку спасти свой народ. Он полагает, что это ненадолго, и будет терпеливо ждать смерти старой Вилмы, чтоб потом вернуться в Арханат во всем блеске силы и молодости. Жди. Не в курсе ты, что твой народ уже разменял тебя на собственное благополучие. Когда на одной чаше весов лежат жизни всех жителей, а на другой – одна, решение, как правило бывает именно таким: кем-то придется пожертвовать. Кому-то придется заплатить. И ты отдашь эту плату – отработку в роли убитого сына у обездоленной тобой старушки.

На саму старушку, равно как и на ее сына, Зимнему брату было все равно. Но шанс повозить мордой по полу надменных хаттов он упустить не мог. Отдельной наградой стали их лицемерные заявления об общей пользе и жертве во имя всего народа. Небось, если бы платой были их собственные жизни, они бы так покорно себя не вели…

А кроме того… Он покосился на занимавшую соседний трон Юки. Если бы этот самоуверенный болван не оскорбил его дочь, у него были все шансы дождаться смерти Вилмы и вернуться к привычной жизни. Но он посмел считать, что божественная наверняка проникнется его внешним видом и обязательно снизойдет к его наглым требованиям! Этого не будет.

Отныне Аугуст Корайя обречен вечно ухаживать за матерью зверски убитого им Ниле. Не так уж сложно подарить бессмертие двум людям, особенно если у тебя есть такая возможность. И желание. А ему придется изрядно потрудиться, чтоб сдержать обещание и ограничить свою силу, чтоб не навредить любимой своим и Юки холодом.