Часовых тел мастер

Дюссолье чуть не поперхнулся от возмущения.

–  Не хотите ли вы, комиссар, уже спихнуть на меня это дело? Это стало бы таким облегчением для следствия!

Захлопнув папку с бумагами, полисмен раздражённо уставился на Дюссолье.

–  На сегодня мы закончили. Имейте ввиду, что я могу вызвать вас в управление в ближайшие дни для продолжения нашего разговора. До окончания следствия магазин будет опечатан. Всего хорошего.

Комиссар уже было поднялся со своего места, но Виктор, резко вскочив на ноги, отчего его голова пошла кругом, преградил ему путь:

–  Имейте ввиду, комиссар, что я – адвокат и очень хорошо знаю свои права. Если у вас не будет ни одной прямой улики, а её не будет, потому что я никого не убивал, то криминального дела против меня вы не сошьёте.

–  Это очень хорошо, что вы так осведомлены, мистер Дюссолье. В случае чего, вы сможете сам себя защитить на суде, – мертвенно-спокойным тоном произнёс Бонифас, и сильной рукой в одно движение отодвинул мужчину в сторону.

Когда тот, сверкая начищенными туфлями, скрылся из его лавки, Виктор чувствовал, как его сердце покрывается толстым слоем ненависти и неприязни по отношении к этому человеку.

–  Господи, ну что за день! – воскликнул Виктор, без сил снова валясь в кресло, – за что меня так наказывает эта жизнь?

–  Не сокрушайтесь на судьбу, мсье, – справа от него неожиданно возникла та самая девушка, приведшая его в чувство. Расправив полы белого халата, она аккуратно примостилась на подлокотнике кресла.

–  У нашего комиссара отвратительный характер, но именно благодаря нему он смог так высоко взлететь по карьерной лестнице. Он вас специально так мурыжит, чтобы вы быстрее раскололись, если вам есть, что скрывать.

–  И вы туда же!

Кокетливо подмигнув, девушка птицей упорхнула со своего насеста, устремившись к выходу. Санитары уже вынесли труп, и медики за одну компанию, закончив свою работу, собирались уезжать.

Когда лавка вконец опустела, и Виктор остался наедине с самим собой, ему захотелось зарыдать, как жалкий щенок, которого выкинули на улицу. Уже завтра во всех газетах появится новость о найденном трупе в лавке Дюссолье, и можно будет попрощаться с любой перспективой продать это гиблое место. К тому же, совсем непонятны намерения самого комиссара полиции. Что, если он и в самом деле навесит на него преступление, и каким бы не был невиновным Виктор, его репутация будет подмочена в Пуатье навсегда. Придётся, возможно, даже переезжать на новое место, менять фамилию и попрощаться с мечтой работать в судебных органах в качестве адвоката.

– И что же, чёрт возьми, мне теперь со всем этим делать?!..

....

Решение о том, что нужно делать, возникло сразу же, стоило только ему прочитать первые строчки новостной статьи, появившейся в газете, как по заказу, следующим же утром:

Кровавый понедельник в антикварной лавке

Как гром среди ясного неба, Пуатье потрясло ужасное известие: вчера в антикварной лавке мистера Дюссолье было обнаружено бездыханное тело французской манекенщицы Джин Ошо. Джин была девушкой необычной красоты, она не раз выступала на мировых подиумах и известна в мире моды. Характер совершённого убийства, по словам полиции, крайне нестандартный и не напоминает обычные бытовые разборки. Тело было найдено заточённым в старинные напольные часы, по преданиям, принадлежавшие одному прусскому королю. Наша корреспонденция не смогла связаться с самим хозяином лавки, чтобы узнать подробности произошедшего. Также полиция отказывается раскрывать информацию о наличии подозреваемых.

Все жители скорбят о произошедшем и готовы проводить девушку в последний путь завтра, на кладбище Сан-Петре.

Покойся с миром, дорогая Джин. Мы надеемся, что очень скоро справедливость восторжествует, и беспощадный убийца будет пойман.

Газета “Новости Пуатье”

13 марта 1992 год.

Виктор задумчиво отложил газету. Теперь он знал имя той, которая так некстати отдала богу жизнь в его магазине. Ситуация для него складывалась катастрофическая: теперь весь Пуатье будет судачить о трупе в лавке Дюссолье, комиссар полиции, ведущий расследование, только спит и видит, как засадить его за решётку, а хитрые журналюги готовы залезть к нему в дом, чтобы выспросить горячие подробности о произошедшем лишь за тем, чтобы вывернуть всё в прессе так, будто сам хозяин лавки – подозрительный и скрытый чудак. И из всего этого был только один путь. Всю жизнь Виктор защищал своих подопечных на скамье подсудимых, а теперь он вынужден защищать сам себя, и самая лучшая стратегия защиты – провести собственное расследование и найти неопровержимые доказательства своей невиновности.

Дюссолье радостно причмокнул губами и на энтузиазме подскочил со своего кресла. Да, именно так и следует поступить! Хороший адвокат – ничем не хуже следователя, а может даже и лучше, ведь редко, когда полиции есть дело до своих жертв и обвиняемых. Виктор снова подскочил к газете и снова принялся вчитываться в статью. С чего же стоило начать? C осмотра места преступления, то есть своего магазина? А может следует сначала узнать всё об этой Ошо? Или попытаться вывести следователя на разговор о произошедшем? Мужчина снова рухнул в кресло и глубоко задумался. Было ясно, как день, что начинать нужно с жертвы и разузнать всё про её жизнь, хотя бы со стороны незнакомых людей, которым приходилось общаться с ней. Разыскивать сейчас родственников и друзей напротив не стоило, ведь это сразу может привлечь внимание полиции. Как говорилось в статье, Джин была не безызвестной моделью, скорее всего, крутилась в кругах шоу-бизнеса, жила гламурной жизнью… Виктор снова волнительно подскочил. Ну, конечно же, кто ещё мог знать всё про гламурную тусовку, если не его давняя клиентка Лилит Вайли, светская львица и просто богатая женщина, не пропускающая ни одной крупной вечеринки или показа мод в столице. Три года назад Дюссолье пришлось отстаивать её права на долю наследства покойного мужа, который трагично скончался в командировке, находясь в момент своей смерти в одной кровати с любовницей. Дело было выиграно, и с тех пор их отношения с Лилит складывались как нельзя лучше.

Не теряя ни секунды, мужчина схватился за трубку стационарного номера, стоявшего на самом углу стола, и набрал вызубренный наизусть номер:

– Лилит, дорогая! Ты даже представить не можешь, насколько ты необходима мне сейчас! Что? Ты в Марселе, собираешься плыть к замку Иф на костюмированный бал? Хочешь, чтобы и я туда приплыл? Ох, Лилит, ты же знаешь, как мне сложно приходится после смерти отца… Все расходы берёшь на себя? Тогда я лечу к тебе, Лилит!

Как только на другом конце провода послышались гудки, Виктор отбросил от себя старенький аппарат и полетел в свою спальни, собираться в путешествие в дивный город Марсель. Он понятия не имел, что ждало его впереди, но однозначно, это “что-то” было лучше душных пыльных улиц Пуатье, намертво заколоченной полицией антикварной лавки и шумных пересудов местных жителей.

…

Виктор, несмотря на свою фамилию, не был чистокровным французом, вернее, был им наполовину. Антонио Дюссолье при жизни любил разъезжать по разным странам, и в каждой – заводил короткие, но пылкие романы с представительницами местного населения. Но, к его большому облегчению, эти интрижки не заходили дальше, оставляя после себя не больше сладкого приятного послевкусия. И продолжалось это, пока он не забрёл в Санкт-Петербург, в Россию, где встретил прелестную русскую даму, которая, не довольствуясь малым, сразу же подвела Антонио под венец и родила от него мальчика. Эта женщина была мамой Виктора, Мария Ивановна Абрамович. Его отец любил называть её просто “Мэри”, на что она каждый раз, не на шутку злилась и требовала называть себя не иначе, чем Марией Ивановной. Виктор прожил в России вместе с матерью добрых двенадцать с половиной лет, так как его родители никак не могли сойтись на том, где они будут жить. Мария не могла представить свою жизнь без Питера, с его романтичной достоевской атмосферой, а Антонио напрочь отказывался переезжать из такой знакомой и безопасной для него Франции. В Пуатье мальчик впервые оказался, уже будучи подростком, и то только потому, что отец захотел передать ему свои знания и бизнес. Младший Дюссолье прекрасно вписался во французский колорит, без особых трудностей выучил новый язык, усвоил все тонкости национальной культуры и со временем стал считать себя французом. О исконных корнях уже почти ничего не напоминало, кроме разве что Марии Ивановны, звонившей ему каждое воскресенье из Санкт-Петербурга с тем, чтобы сдержанно расспросить о делах и также сухо пригласить в гости, да славянское имя, данное ему в честь русского дедушки. Конечно, не стоит забывать ещё и про внешность, по словам матери, Виктор был словно “сибирский волк”, благодаря своим светлым, как гранёный алмаз, серым глазам, тёмным угольным волосам и от природы белоснежной коже, которую тот всячески пытался затемнить, нежась по долгу на южном солнце.

Отчасти русское происхождение в нём выдавало ещё и то, что Дюссолье младший был крайне несведущ в вопросах истории той страны, в которой прожил столько лет, зато знал почти всё про Россию: про её многочисленные войны, храбрых полководцев и величественных царей – благодаря тем книгам, которые находил в библиотеке Марии будучи ребёнком. Именно поэтому Виктор с такой радостью отправился в марсельский замок Иф, не имея ни малейшего представления, что из себя представляет это место.

После пятичасового поезда, следующего из Пуатье в Марсель, и получасового парома до замка, мужчина, подплыв к его подножию, был крайне удивлён открывшемся видом. Его ждал совсем не старинный дворец, как ему представлялось, выточенный из белого камня, с колоннадой мраморных колонн по бокам и изящным фонтанчиком посреди ухоженного парка. Замок Иф напоминал груду серых безжизненных камней, спрессованных в одну каменную глыбу, тянущуюся до самого неба и заканчивающуюся тупыми зубцами. В одной из каменных башен виднелись небольшие окошки-соты, в которые не смогла бы просунуться даже голова человека. Когда паром чуть ли не уткнулся носом в железные, наполовину съеденные ржавчиной ворота, отделявшие путников от входа в замок, Виктор догадался, что добровольно привёз себя в темницу, где скорей всего, несколько веков назад содержали самых отъявленных и отличившихся преступников Франции. Если бы не группа столпившихся у ворот туристов, то Дюссолье предпочёл бы скорее броситься вниз головой в море, чем одному пройти в этот тюремный замок. Подойдя поближе к ним, он с ещё большим удивлением обнаружил, что туристы были одеты в одинаковые серые с чёрными полосками комбинезоны, напоминающие робу заключённых из старых фильмов. Среди толпы “зеков” обнаружилась и сама Лилит, одетая в точно такую же робу, но с совершенно счастливой улыбкой на лице.

–  О! Мон шер! – тут же накинулась на него женщина, тесно сжимая в объятьях, – я так рада, что ты приехал, дорогой. Как раз сейчас всё и начнётся. В прессе уже пишут, что это будет самый большой костюмированный бал года!

Потеряв дар речи, мужчина нашёл в себе силы лишь вымученно улыбнуться.

– Ты даже не представляешь, чего мне стоило достать сюда приглашение. Сначала я обзвонила всех своих подружек, которые вертятся в кругу актёров, приглашённых на бал. Через одну второсортную артистку вышла на одного из организаторов. Это оказался мой давний знакомый, редактор модного журнала Петре Санте. Конечно, он не сразу согласился продать мне пригласительный, пришлось повысить ставку втрое! Но это того стоило, кроме того… – Лилит, по своему обыкновению, принялась тараторить, совершенно не обращая внимание на недоумевающее молчание со стороны своего собеседника. Прервать её смог только звук скрежета от поднимающихся ворот.

Толпа гостей с готовностью ринулась внутрь, где их ждал узкий каменный дворик с винтовой лестницей, простирающейся высоко ввысь и ведущей к многочисленным тюремным камерам. Лилит, схватив его за руку, тоже не отставала от группы. Они все вместе поднялись на несколько пролётов вверх, пока не оказались в коридоре с круглым сводом, где их уже поджидали обеденные столики и официанты, разносящие бокалы шампанское на подносах. Все принялись рассаживаться по местам, с интересом рассматривая обстановку и делясь впечатлениями.

–  Поговаривают, что ни одному заключённому не удавалось сбежать с этого острова, – шептала одна дама солидного вида своей соседке, схватившей уже третий бокал шампанского.

–  А я читал, что здесь в подвале есть специальные камеры для тех, кто сошёл с ума, потеряв всякую веру покинуть тюрьму, – встрял в их разговор юноша, с повязанным поверх тюремной одежды галстуком.

–  Поверить не могу, что кто-то готов платить за такое! – ожил Виктор, освобождаясь от цепкой хватки Лилит.

– Да, дорогой, я тоже не могу поверить в то, что мне не выслали приглашение бесплатно, – грустно вздохнув отозвалась женщина, присаживаясь за один из столиков, – я – завсегдатай и постоянный гость всех светских вечеров, заслуживаю хоть раз появится на них не за свой счёт.

Ещё раз вздохнув, она залпом опрокинула в себя бокал, поднесённый услужливым официантом. Разумно расценив, что пытаться вразумить свою клиентку бессмысленно, мужчина обречённо отдался сложившейся ситуации и рухнул на стул рядом с Лилит. В конце концов, не его это дело, как скучающие богачи тратят свои финансы. Миссис Вайли мигом обвила руку вокруг его шеи и горячо зашептала в ухо:

–  Дорогой, о чём ты хотел со мной поговорить? Ты звучал вчера так взволнованно. Если бы я не была знакома с тобой столько лет, то решила бы, что ты собираешься предложить мне руку и сердце…

–  В таком случае, это большая удача, что ты уже замужем!

–  Да ну тебя! – она театрально отмахнулась рукой, – так что тебя на самом деле тревожит, Виктор?

Мужчина молча выудил вчерашнюю газету новостей из своего портфеля и положил перед Лилит. Внимательно прочитал статью, она изумлённо откинулась на спинку своего стула:

–  Чёрт возьми, но как это могло случиться в ТВОЕЙ лавке?

–  Это-то мне и нужно понять, дорогая! Мне нужно разузнать всё о Джин Ошо, и ты точно что-то должна знать. Она была моделью, постоянно крутилась на модных показах, и ты крутилась там тоже!…

–  Ты прав, Виктор, – согласилась женщина, нервозно поёжившись в своей тонкой мешковатой рубахе, и воровато оглянулась, – я видела её много раз и могу сказать, что девушки стервознее и грубее ещё не встречала!

Виктор с интересом наклонился к Лилит, приготовившись внимать каждому её слову.

–  Джин Ошо – любимая манекенщица многих брендов. Дизайнеры обожали её внешность. Несмотря не французское происхождение, в ней было что-то от ирландки: копна рыжих кудрявых волос, бледная кожа, красивые веснушки, пухлые губы, изумрудные глаза… Ну и, конечно же, точёная стройная фигурка без лишнего грамма жира. Хотя, по мне, она была уж слишком худой. Такая же анорексичка, как и все модели, – Лилит, всегда переживающая о своих лишних килограммах на бёдрах, расстроенно взмахнула рукой.