Босс, ещё босс!

В магазине выбрала аромат моря вместо обычных фруктовых. Хотелось расслабиться, закрыть глаза и представить безмятежное море, шелест пальм, крики попугаев в отдалении, ласковый прибой.

Море ассоциировалось с отдыхом, так что я не сомневалась: это то, что мне надо. И, не раздумывая, взяла флакон из единственной морской линейки – мужской. В конце концов, какая разница? Море – это унисекс, подходит для всех.

Однако я оказалась не права. Мужская пена для ванны напоминала не о тёплом райском уголке. Это был шторм. Дикий, неистовый!

Солёный, остро–пряный, удивительно приятный аромат наполнил ванную комнату. Я сделала глоток вина и с закрытыми глазами втянула влажный воздух, пропитанный морем и… сексом?

Вздрогнула. Что за ассоциации вообще? Я здесь отдыхаю и расслабляюсь, настраиваюсь на крепкий, сладкий сон.

Сделала воду погорячее, а затем глотнула вина, чувствуя, как по телу разливается умиротворение. Будто каждая напряжённая мышца расслабилась, превратилась в желе.

То, что нужно.

Вновь закрыла глаза, откидываясь на подголовник.

– Хорошо, – выдохнула счастливо.

Вода убаюкивает, проникает в поры, напитывает тело морскими минералами и негой. Только непривычный аромат бессовестно дразнит рецепторы, не позволяя окончательно нырнуть в океан блаженства. Будит непристойные желания и активирует фантазию.

Как наяву вижу: дверь в ванную открывается – и в нее заходит Кавана собственной персоной.

Шаги легкие, бесшумные, несмотря на то, что вес у босса немалый. Он похож на подобравшегося хищника. А как горят его глаза! Они пронзают меня, пожирают, жгут огнём. Но нет во мне возмущения и протеста.

– Десмонд, – шепчут мои губы против воли.

Он улыбается. И какая это улыбка. Нахальная, манящая. Обещающая тридцать три удовольствия и ещё тысячу и одну ночь в придачу.

Я вздрагиваю, бокал срывается с полочки и… мужская рука с сильными длинными пальцами подхватывает его.

Дзыыынь!

Это разносится по всей ванной. И, такое впечатление, по всему дому. Я прихожу в себя. Пол – в осколках стекла. Темно–рубиновое пятно на полу.

– Черт–черт–черт, – ворчу я, понимая, что если день не задался, он не задался, спасать его бесполезно. – Для логичного завершения сегодняшнего дня мне осталось только поскользнуться или порезаться.

К счастью, этого не происходит. Убираю я, сохранив руки и ноги в целости, и сразу после этого ложусь спать, хотя в принципе еще рано. По крайней мере, в десятом часу я очень редко выключаю свет, занавешиваю окна и сплю.

Ну, как сплю. Я дисциплинировано собираюсь спать. Решила же. Даже закрываю глаза и замираю под одеялом, надеясь, что магия сработает, плохой день закончится и начнётся хороший. Но не тут–то было.

Моя прекрасная ортопедическая подушка оказывается не такой удобной, одеяло – чересчур теплым, а матрац – мягким.

– Раз овечка! – сдаюсь я к часу ночи, поуговаривав себя, поугрожав даже. Вот будет новый день – ты, Лиззи, заснешь на рабочем месте. И… тадам. Не сможешь быстро нырять под стол, спрячешься не за цветком, а в цветке, потому что от недосыпа будешь качаться и тупить.

– Два овечка, три овечка!..

Почти два часа. Как обидно, в самом деле! Могла бы выспаться, как никогда.

Дурацкая идея с цветком не желала покидать мой воспалённый нервными переживаниями и недосыпом мозг.

И почему среди ночи вечно приходят на ум безумные идеи и кажутся при этом безумно важными, нужными, непременно, вот именно прямо сейчас требующими разрешения?

Представила, как прячусь от мужского внимания за огромной кадкой, а затем и вовсе, задирая юбку и скидывая туфли, забираюсь в горшок.

Нет, ну дурацкая идея, правда.

Но вдруг придётся?

Спи, Лиз, спи.

Но нет, мозг зачем–то продолжает развивать ситуацию: и хорошо, если цветок не окажется кактусом, с мелкими противными колючками, которые потом без пинцета не вытащишь. Или огромными–преогромными, острыми, словно любимое оружие Медичи – тонкий трёхгранный стилет.

Тут мне стало очень себя жаль, я как наяву увидела гигантский мексиканский кактус, который протягивал ко мне зеленые лапы с колючками. «Лизззи!» – шуршал он, приглашая в свои объятия.

Стала вспоминать, есть ли у нас в офисе на каком–либо из этажей нечто подобное, чтобы держаться подальше. На всякий случай! Во избежание…

И… заснула.

Чтобы снова оказаться в том самом кафе. С тем самым прозрачным полом над пропастью. Передо мной тележка, но за ней не спрятаться – на меня от ужаса как столбняк напал. Столики пустые, не накрытые спасительными скатертями до пола, в зале ни одного посетителя.

Здесь лишь я. Стекло. И перспектива рухнуть вниз.

Во сне я взвыла. От страха и возмущения. И была уже готова проснуться – с тем, чтобы открыть почту, пересмотреть все письма с работы, найти что–нибудь недоделанное, если это, конечно, возможно. И заняться этим. Чтобы объяснить своей сошедшей с ума психике, что ночью надо спать. А кто не спит – тот работает!

– Привет, – меня обнимают сзади руки, теплые, надежные. – Я снова тебя спасаю?

Я закрываю глаза и откидываюсь назад. Сдаюсь. Потому что хочу, чтобы меня обняли, прижали к себе. И спасли от того кошмара, в котором я оказалась.

– Что на этот раз тебе угрожает? Тигр? – смеется незнакомец.

Его губы скользят по моей шее. И огонь в крови моментально вскипает. Тело не просто хочет повторения, оно жаждет.

Слышу стон. Получается, это я. Больше некому. Короткий довольный мужской смешок.

Изворачиваюсь кошкой в его объятиях, тянусь на цыпочках. И кусаю его за губу.

– Дикая кошка! – хмыкает он.

Его руки касаются моей кожи. Они чуть прохладнее моего пылающего тела и дарят восхитительные впечатления. Одежды нет – или ее никогда и не было? Она ведь только мешает.

– Еще! Еще! – я почти кричу под его ласками, не обращаю внимания на грохот и звон – понимаю лишь, что это отлетела тележка, которой не повезло оказаться на нашем пути. И мне становится абсолютно безразлично, какой пол и какая пропасть. Я уверена лишь в том, что никогда в нее не попаду рядом с тем мужчиной, что хрипло дышит в такт со мной.

Меня отрывают от пола, прижимают спиной к стене.

– Да! – исступленно шепчу, прикусывая его соленую кожу. Она пахнет грозой и безумием, диким штормом, опасным и притягательно–прекрасным.

– Сумасшедшая моя.

– Да!