Роза из Лотарингии

– Да, госпожа, потому что это правда.

– А этого пьяницу, случайно, звали не Габриель?

Видя, что тот молчит, молодая женщина продолжала уже более мягким тоном:

– Послушай, Ганс, я могу пойти к мужу и рассказать ему о том, что ты приставал к Николь. А ведь тебе известно, что твой господин не любит шашней между слугами. Однако могу и не говорить…

– Что я должен сделать, госпожа? – после паузы спросил немец.

– Сегодня ночью, когда мой муж придёт ко мне, ты должен выкрасть ключ от шкатулки барона.

– А если сеньор Рене догадается, что это сделал я? Ведь тогда он всё равно меня прогонит.

– Не догадается. В шкатулке находится одно письмо, на которое мне хотелось бы взглянуть.

– Но как я узнаю, что это за письмо?

– Отдашь ключ господину фон Лауфу. Он найдёт письмо и покажет мне. А потом ты вернёшь его на место.

Во время обеда Рене казался утомлённым, объяснив своё отсутствие тем, что почти всю ночь играл в карты с императором и поэтому сегодняшний день проведёт дома. Переглянувшись с Ферри, Мари закусила губу. Больше всего она боялась, что камердинер во всём признается своему господину и тогда неизвестно, как поведёт себя Рене. Ведь она наверняка не знает, что муж изменяет ей, и, следовательно, будет беззащитна перед ним. А что, если Рене уже всё известно и он готовит им с Ферри ловушку? Или, наоборот, это племянник Шато-Солена решил подставить её, чтобы поссорить с мужем?

Мари не знала, на что решиться, в то время как Рене спокойно расправлялся с очередным блюдом. Её муж любил поесть, поэтому у него уже наметилось брюшко и двойной подбородок. Кроме того, за четыре года, прожитые вместе, Мари вменяла ему в вину мелочность (матерью Рене и Эммы была немка), холодность к ней, как к женщине, и неумение противостоять влиянию сестры. Но при желании он мог быть учтивым и любезным, чем, вероятно, и прельстил Маргариту. Неожиданно молодая женщина поймала себя на мысли, что уже практически поверила в измену мужа. После того, как она переспала с его племянником, её мучили угрызения совести. Теперь же, если только Ферри не соврал, они были квиты.

Невзирая на опасения Мари, ужин тоже прошёл спокойно и вечером, как обычно, Рене явился в её спальню. Едва он захрапел, молодая женщина осторожно слезла с кровати. Она была не в силах дожидаться утра. К тому же, Рене мог раньше времени обнаружить пропажу письма. Прокравшись к спальне Ферри, Мари поскреблась в дверь. Молодой человек открыл сразу, словно ждал её.

– Где письмо? – уклонившись от его объятий, дрожащим голосом произнесла Мари.

– Вот оно, тётушка. Надеюсь, теперь Вы убедитесь, что я не соврал Вам.

Схватив письмо, молодая женщина поднесла его к горящей свече. Это действительно было послание наместницы её мужу: Маргарита писала, что побывала в раю и спрашивала, когда состоится их второе свидание. Дочитав его до конца, Мари заплакала от бессильной злости и обиды.

– Теперь Вы убедились, тётушка? – тем временем поинтересовался Ферри.

– Да.

Вытерев слёзы, Мари подняла голову и застыла на месте: с висевшего на стене портрета на неё смотрела тётка императора.

– Что это?

Проследив её взгляд, молодой человек усмехнулся:

– Как видите, портрет наместницы.

– Но почему он здесь?

– Госпожа Маргарита подарила его Вашему мужу. А он попросил меня, чтобы портрет пока повисел в моей спальне. Вероятно, из-за того, чтобы не вызвать у Вас подозрений, тётушка.

Пристально вглядываясь в портрет, Мари вынуждена была признать, что наместница вышла на нём как живая. Видимо, позировала она недавно, так как на ней было её обычное вдовье одеяние, а на руках, сжимавших агатовые чётки, не было заметно ни одного кольца. Зато на висках, не прикрытых чепчиком, кокетливо змеились два золотистых локона. Из чего следовало, что Маргарита гордилась своими роскошными волосами.

– Ах, ты, гадина! – Мари в сердцах отшвырнула письмо.

– Губастая! Шлюха! – продолжила она осыпать наместницу оскорблениями, не в силах понять, как эта старуха могла соблазнить её мужа.

Внезапно молодая женщина вспомнила о любви Маргариты к картам и её осенило:

– Ведьма! Наверняка она приворожила Рене!

– Успокойтесь, тётушка! – Ферри обнял её за плечи. – У Вас прямо сейчас есть возможность ему отомстить!

Теперь уже без сопротивления Мари позволила ему увлечь себя в кровать.

– В первый раз Вы не были такой страстной, – заметил через некоторое время племянник Шато-Солена.

Молодая женщина опустошённо молчала. Теперь она раскаивалась, что нарушила свой обет. Не успела Мари подумать, что пора возвращаться, пока Рене не проснулся, как тот вошёл в спальню со шпагой в руках. Нацелив клинок прямо в горло Ферри, Шато-Солен с плохо скрываемым бешенством в голосе произнёс:

– Сначала я прикончу тебя, ублюдок! А потом расправлюсь с этой блудницей!

Мари вскрикнула и Рене, на секунду отвлёкшись, повернулся к ней. Этого оказалось достаточно, чтобы молодой человек скатился с кровати и кинулся к собственной шпаге, лежавшей на сундуке. Схватив её, племянник Шато-Солена сразу приободрился и нагло заявил:

– Но кто-то ведь должен был утешать Вашу жену, дядя, пока Вы спали с наместницей!

Бледное лицо Рене немного порозовело:

– Сейчас я навеки закрою тебе рот, мерзавец!

– Неужели Вы хотите сделать несчастной Вашу сестру, пролив кровь родного племянника?

– Ты мне больше не племянник!

Шато-Солен сделал выпад вперёд, однако Ферри успешно парировал его:

– У меня есть к Вам одно предложение, дядя!

– И ты ещё смеешь торговаться со мной?

– Почему бы и нет? Так вот: я охотно обменял бы любовное письмо, которое Вы получили от наместницы, на одно из Ваших поместий.

Муж Мари замер на месте, тяжело дыша:

– Где оно?

– Так не пойдёт, дядя. Сначала подпишите дарственную на поместье в присутствии нотариуса.

– Или Вы хотите скандала? – быстро добавил молодой человек.

По-видимому, Рене убедили если не слова Ферри, то шпага в его руках. Потому что после короткого раздумья он спросил уже менее агрессивным тоном:

– Как это письмо попало к тебе?