Однажды в Птопае. Книга 2

–– Тут такое дело, – начал Сан Саныч. – Лейтенант Хо находится под арестом в своей комнате…

Рюй начал меняться в лице. Он и сам не понял почему известие об аресте Шитао вызвало в нём не радость, а … некое странное чувство, словно Рюй переживал.

–– За что? – спросил он.

Хименис и Бородин переглянулись.

–– Полковник Хо арестовал лейтенанта Хо за несоблюдение субординации, – бесцветным голосом ответил Умберто. – Сегодняшнее патрулирование тройки под вашим командованием отменяется.

–– Как?!

–– Согласно, отсутствию составляющей единицы. Вместо патрулирования позаботьтесь об охране арестованного. Вы и рядовой Отис Пуле. Можете меняться по очереди.

–– Почему я?! – возмутился Рюй.

–– Вместо патрулирования! – весомо ответил подполковник. – И давайте, не спорьте, лейтенант! Это приказ. Всё равно больше некому!

–– Просто поставьте человека из тройки Катори в мою, и мы выйдем на обычное дежурство!

–– Его уже забрали!

–– Я вам не конвойный! И не охранник!

–– А придётся! Считайте, что вам дали три дня выходных и заменили ночной кошмар дежурств на весёлое времяпровождение в тепле и безопасности.

Рюйодзаки очень любил ночной кошмар дежурств и сопровождающий его адреналин, и ненавидел времяпровождение в тепле и безопасности! Понятно, что из кабинета коменданта он вылетел в жутком бешенстве! Эта семейка Хо с их сыновьим и отцовским привязанностями и выражениями оных, сведёт его с ума! Ясно же, что после инцидента с Катори и Галем, батюшка Тайбай страшно заволновался за родимого сынку и предпочёл запереть его, подальше от греха. На кой хрен он тогда вообще отправил его в западную комендатуру!

На дверях в берлогу лейтенанта Хо, какой-то шутник нарисовал мелом арестантское окошечко с решёткой и за ним весьма абстрактную рожу хозяина с большущей слезой на щеке.

Понятно. Ребята не воспринимали арест как трагедию.

В комнате Шитао его встретили сам арестант и Пуле – оба навеселе. Причина их хорошего настроения заключалась в двух огромных корзинках. Из одной торчали горлышки бутылок, в другой стояли горшочки и продуктовые коробочки.

–– Тецуй!!! – завопил Отис. Шитао тоже заулыбался, что было несколько необычно. А Рюй ожидал, что его встретят озлобленной гримасой или равнодушием. Однако Хо сиял совершенно неподдельной радостью.

«Пьян…», – подумал Рюйодзаки.

Посреди комнаты стоял китайский столик на коротких ножках, весь заставленный едой. Матрас с кровати был стянут на пол, вместо седалищной подушки. Ещё один матрас по другую сторону стола, наверное, Отис принёс из общей солдатской комнаты.

–– Не понял, – Тецуй отставил ногу и уложил руки на пояс. – Арестованный! Чё за хрень?

Шитао хлопнул по матрасу рядом с собой, мотнул головой. – Садись! Будем прожигать… время ареста!

–– Не положено!

–– Да ладно тебе, Рюй! – Пуле замахал руками. – Когда ещё пожрёшь разносолы из дворца!

Тецуй присмотрелся. Точно! Корзинки знакомые, коробочки тоже. Такие использовали для пикников во время дворцовых увеселений или праздников. Он шагнул к столику и плюхнулся на матрас рядом с Отисом, пододвинул к себе одну из тарелок.

Проклятый Рюй никогда не отказывался от хорошей еды и выпивки!

Отис с готовностью налил ему в рюмку спиртное, прошептал голосом полным благоговения. – Понюхай…

Тецуй наклонился, понюхал. Это был коньяк. Отличный королевский коньяк.

Шитао напротив него улыбался.

–– Штрафная…, – подмигнул Отис. Рюйодзаки взял рюмку и одним длинным глотком отправил коньяк в желудок. Выдохнул. Поморгал. Засунул в рот кусок из тарелки, зажмурился от удовольствия, низким голосом прочавкал: «вкусно».

–– И я про тоже! – захохотал Пуле.

Несколько минут Рюй просто ел, стараясь не смотреть на раздражающе счастливую рожу лейтенанта Хо. Затем не выдержал: «Не лыбся»,– потребовал Рюй.

–– Почему?

–– Я бы не стал…

–– Почему?

–– Демонстрация трусости не идёт на пользу солдату.

–– Думаешь, я трус? – Шитао и в самом деле перестал улыбаться. Рюй кивнул и сразу помотал головой. – Не ты, а твой папаша… А может вы оба! Прятаться за спину папочки полковника… Сам понимаешь!

–– То есть другие тоже так думают? – Шитао скорее проговорил, чем спросил.

–– Пьём ещё!! – заорал Отис и стал щедро разливать алкоголь.

–– Он боится за меня. Что в этом плохого? Это нормально…,– молодой человек грустно подпёр рукой щёку.

–– А ты и рад! – заметил Тецуй, забирая свой стакан с коньяком.

–– Знать, что твой отец заботится о тебе, это конечно повод для радости… но в данном случае всё совсем не так…

–– А как?

–– Я просто поругался с ним, он разозлился и наказал меня таким способом. Лишний раз продемонстрировал, что я не волен в поступках.

В комнате воцарилось смущённое молчанье. Пуле отвернулся и стал рассматривать угол комнаты. Рюй вдруг ощутил чувство угрызение совести за резкие слова: «Ладно… чокнемся…», – пробормотал он.

Тецуй пришёл охранять арестованного в восемнадцать ноль-ноль и уже через час из комнаты Шитао стали доноситься весёлые выкрики и взрывы хохота. Судя по звукам, охрана пленника проходила чрезвычайно увлекательно. Любой проходящий по коридору начинал немедленно испытывать чувство зависти и по отношению к Шитао, и к тем, кто его сторожил. Но нельзя было зайти и попроситься: Мужики, а можно к вам?

Шитао тоже не мог выходить из комнаты и гулять по казарме, где ему вздумается. Единственное дозволенное направление прогулок были… туалеты. Когда пришло время навестить сортир, арестант и его конвой сделали это по всем правилам.

Отис вышел первым и придержал дверь для Шитао. Он бдительно оглядел коридор и кивнул всяким праздношатающимся зрителям, которых приманил в эту часть казармы запах отличного «провианта» и выпивки. Мол, быстро растеклись в разные стороны!

Шитао сделал шаг в коридор, за ним Рюй.

–– Стоя-а-ать, – приказал Рюйодзаки «узнику». Хо послушно и со скорбной миной остановился.