Ядовитый привкус любви

– Да. Но не то, что хотела. Пошли купаться.

Дьявол.

А ведь мне теперь совсем неудобно идти. Хлопнув с досады по лбу, я прикусила язык и пошла следом. Нам нужно было спуститься. Так что моим вниманием всецело завладела тропинка. А Кейну будто было всё равно, он даже насвистывать начал какой-то очень простой и прилипчивый мотив.

Когда мы спустились, он провёл меня на тонкую полоску земли между двумя бассейнами и, сбросив рюкзак, вытащил тонкий коврик.

– Садись.

Послушно опустившись, я прикрыла глаза и принюхалась: запах воды был просто одуряющим. Тихий плеск соседок, шум падающей воды и стрёкот насекомых уносили в воспоминания. Последний раз я так отдыхала с мамой и Ромой, когда мелких и в помине не было. Точнее, мама уже была беременна Вовкой, но не догадывалась об этом. Это был первый уик-энд после ареста Бориса.

В памяти вспыхнули синие глаза и наглая ухмылка моего кошмара. Даже треклятая серёжка отпечаталась в памяти. Вздрогнув, я открыла глаза и едва не закричала: лицо Кейна было прямо напротив моего. Я не сразу поняла, что это уже муж, а не Борис.

Надо успокоиться.

Я обхватила колени руками и сжала пальцы в замок: дядя мёртв, и больше никогда не сможет причинить нам вред. Никогда.

Фух.

– Ты чего? – Рука Кейна опустилась на мой лоб. – Испарина. Что случилось, Лиз?

– Ничего. Просто вспомнилось кое-что. Ты… напоминаешь мне одного человека, которого я хотела бы никогда не знать.

– Вот как. – Он упал рядом и отвернулся. – И чем же насолил тебе тот человек?

– Он… А знаешь, неважно. – Я вымучила улыбку. – Нельзя позволять даже воспоминаниям портить мне жизнь. Забудь. Так как мы будем купаться, если купальник я оставила в деревне?

– Для этого у тебя есть я. – Он изобразил барабанную дробь и вытащил из рюкзака купальник.

Он другой. Кейн не они.

Не они.

Пока муж держал полотенце, я быстро переоделась и села подъедать остатки божественных роллов. Когда последний кусочек исчез, над головой послышался вздох:

– Лиз, ты ничего не хочешь мне сказать?

– Сказать? Что? – Я удивлённо повернулась, скользя взглядом по тренированным ногам с кучей мелких кудряшек на икрах.

– Например, – начал отстранённо муж, – почему ты не доверяешь мужчинам, кроме тех, что значатся твоими друзьями. Или, почему ты держишь в доме целый арсенал и потратила несколько миллионов на защиту дома, где из драгоценностей только подвеска, что тебе подарил Джон. Разбитую вазу не берём в расчёт, – отмахнулся он от моей попытки сказать. – О том, что она стоит больше трёх миллионов знают только коллекционеры. Я бы хотел знать, для чего тебе оружие на кухне, если вся коллекция собрана в подвале? У тебя есть причины для твоего… хобби?

– Есть, – глухо ответила я и поднялась. – Но это не твоё дело, Кейн.

В прыжке с высоты нескольких метров что-то есть. Стоя на краю скалы, я смотрела вниз, понимая, что мой азарт не вполне здоров, как и желание получить адреналиновый кайф. Когда-то Мэттью сказал, что я адреналиновая наркоманка.

Может быть. Психолог утверждал, что подобные желания, как и патологическая недоверчивость людям кроются в моём прошлом.

Сложив руки клином, я оттолкнулась от земли, закрывая от восторга глаза. Сердце забилось чуть быстрее, когда тело вошло в плотную воду. Сотни мелких иголок воткнулись в лицо, но вынырнув, я лишь рассмеялась, поглощённая восторгом. Отфыркивая воду, я посмотрела вверх и махнула приглашающе рукой. В туже секунду, Кейн ласточкой полетел вниз.

– Тебе здесь нравится? – спросил муж, вытирая волосы полотенцем.

Время давно перевалило за пять часов вечера. Совсем скоро нам нужно будет покинуть этот райский уголок и вернуться к реалиям, не всегда успешным.

– Да. – Обхватив руками поджатые ноги, я опустила подбородок на колени и задумалась. – Жаль, что скоро возвращаться.

– Жаль, – эхом отозвался он, натягивая штаны. – Но мы можем когда-нибудь вернуться и пройти до самого конца. Здесь есть ещё водопады. А можно остаться на ночь в палаточном лагере вдоль реки.

Передавая друг другу бутылку с водой, мы ещё посидели с полчаса и пошли обратно. Путь в деревню занял меньше времени, чем я думала и, когда впереди забрезжили огни, я даже расстроилась. Совсем немного, но расстроилась.

Пилот ждал нас у заведённого вертолёта. Вернув бирки с номерами, мы устроились на сиденьях и замолчали. Говорить не хотелось совсем, ведь тогда сказка этого дня неумолимо бы исчезла. А в совместном молчании было что-то волшебное – тайна, которую знали только мы двое.

Тайна.

– В моей жизни был период, когда я боялась ложиться спать, – начала я издалека, смотря на отражение мужа в стекле.

В конце концов, он имеет право знать.

– Когда? – тихо отозвался Кейн.

– Мне было восемь. Ты, наверное, не в курсе, но о том, что Виктор Домогаров мой дед, я узнала только приехав в Америку. Незадолго до переезда случилось кое-что… нехорошее.

– Что именно?

– Ммм. – Я пожевала губу и тяжело вздохнула. – Только никогда при маме не упоминай этих имён, пожалуйста. Иначе, она сломается. Теперь уже навсегда.

Кейн замолчал, и только через долгую, очень долгую минуту, пообещал хранить в тайне всё, что услышит. Я даже не знаю, почему решилась сказать обо всём именно ему, а не Тею, к примеру. Или Мэттью.

Нет. На самом деле, я знала почему. Потому что МакАлистер был похож на меня. У него тоже была какая-то травма, о которой даже вспоминать не хочется. Он точно сможет понять мою боль.

И страх. Много страха.

– М-моя бабушка… Нет, пожалуй, начну сначала, так будет понятнее. – Я провела пальцем по стеклу и зажмурилась, вспоминая взрывы фейерверков. – Мой отец, мой настоящий отец, приходился сыном моему деду. Усыновлённым, конечно. Тогда об этом знала только моя бабушка. И он… как бы сказать… – Я судорожно вздохнула, набираясь храбрости. – Не интересовался мнением матери. Понимаешь? – Я не стала поворачивать голову, чтобы убедиться. Понимает. Его красноречивый взгляд в отражении говорил о многом. – Мама родила меня в Англии, когда ей было семнадцать.

– Неужели, Виктор ничего с ним не сделал? – глухо спросил Кейн.

– Он не знал. Мама воспитывалась в другой семье, считая своими родителями чужих, в общем-то людей. Нет, ты не подумай. Отец любил её, а вот мать… ну, то есть, бабушка. Ах, это сложно объяснить. – Я сжала пальцы в кулаки и упёрлась лбом в прохладное стекло. В общем, моя мама была внебрачной дочерью Домогарова и его любовницы – сводной сестры моей бабушки. Та женщина, она умерла во время родов, а Виктор не мог взять в семью внебрачного ребёнка, тем более, что уже успел усыновить на тот момент детей жены. Братьев Домогаровых. – Я сжала челюсть и втянула носом воздух, стараясь сдержать раздражение. – Поэтому маму усыновила бездетная семья его близкого друга – Сергей и Мария Звягинцевы. Мария, моя бабушка, и была сводной сестрой любовницы Домогарова. В общем, она ненавидела маму и сделала всё, чтобы забрать меня у неё.

– Тебя? – Голос Кейна звучал очень странно. Так, будто я говорила с роботом. – Зачем ты была нужна ей?

– Говорю же, сложно, – нервно ответила я. – Мария также была двоюродной сестрой жены Домогарова. Санта-Барбара какая-то, – мрачно усмехнулась я. – Мария меня похитила, а маму отдала… моему биологическому отцу.

– Как это – отдала? – не понял Кейн.

– Просто. Отдала, и всё. В общем, я не знаю точно, что там произошло, но после того, как мама вернулась и забрала меня у бабушки, она стала другой.

– А при чём тут Алекс и Роман?

– Рома спас маму и выхаживал после… после моего отца. Они все вместе придумали план по возвращению меня. Вот. А потом мы все улетели в Америку.