Ядовитый привкус любви

Мама отдала дань его привычкам, надев тёмно-синюю шляпку. Алекса блистала синим платьем, а Вова рубашкой. Саша с Тау тоже были в синем, их близнецы – Эйвери и Эммет – держали синие розы и только я была в белом. Гости иногда бросали в мою сторону косые взгляды, неодобрительно поджимая губы, но мне было исключительно всё равно. Я лучше всех знала, что значил белый для отца – чистый лист, начало и конец.

Дослушав речь святого отца, я первая прошла бросить горсть. Глухой стук влажной земли навсегда запечатал отца. Фотография в рамке светилась рыжим цветом. Россыпь веснушек на носу и озорная улыбка, от которой под глазами расползлись тонкие морщинки. Он навсегда останется таким, не тронутым сединой и возрастом.

После меня пошли все остальные, мама и Саша были последними. Кейн прошёл где-то в середине и вновь встал позади меня. Отёк с его лица спал, а тёмные синяки, видимо, замазали гримом, только на брови был маленький шрам, стянутый нитками. Он выглядел почти так же, как и раньше, но что-то в его глазах неуловимо изменилось.

Когда все разошлись по машинам, чтобы ехать на поминки, меня привлёк тёмный силуэт среди деревьев. Задержав дыхание, я всмотрелась в массивную фигуру и лицо нежданного гостя. В памяти всколыхнулись почти стёртые воспоминания.

Не может быть. Сердце пропустило удар, дыхание спёрло, по спине потёк холодный пот. Не бывает такого. Не может быть!

– Что там? – голос Кейна вырвал из страшных воспоминаний.

Обернувшись, я облизнула пересохшие губы и мотнула головой.

– Там. – Я показала рукой, но под деревом уже было пусто. – Показалось, наверное.

– Ты кого-то увидела? – напрягся муж, что меня несколько удивило. Задвинув меня себе за спину, Кейн сжал руку в кулак. – Кто это был, Лиз?

– Да мне померещилось, – улыбнулась я, стараясь разрядить обстановку. – Наверняка от переживаний, галлюцинации появились…

– Кто там был? – с нажимом переспросил он.

– Неважно. – Я похлопала его по плечу. – Этот человек давно мёртв. Ты приехал один?

– Нет. – Кейн хмуро окинул кладбище взглядом. – Меня привезла Джем.

– Я… Могу я её увидеть? – спросила стушевавшись.

– Зачем? – удивился он и обернулся.

– Хочу извиниться, – призналась я сквозь зубы.

Нечасто мне приходилось признавать свою неправоту, и оттого становилось всё больше не по себе. Почему я должна бегать за ними, чтобы принести извинения? В конце концов, они тоже были неправы! Напряжение всё нарастало, но Кейн удивил меня ещё больше, подтолкнув вперёд.

– Иди в машину и поезжай на поминки.

– А ты?

– У меня есть дела, приеду сразу как только смогу. Извинишься перед Джем позже.

– Ладно. – Я махнула раздражённо рукой. – Спасибо, что приехал.

Молча проводив меня до стоянки, Кейн удостоверился, что я благополучно села в машину и уехала. Его силуэт на фоне кладбища ещё долго стоял перед глазами, как и фигура того, кто многие годы приходил ко мне в кошмарах.

Плавно лавирующая сквозь мамин дендрарий толпа, накрытые на террасе столы с килограммами жратвы и несколько детей, играющих в водяные пистолеты.

– Меня тошнит от этого, – призналась я Саше, держа бокал вина напротив солнца и рассматривая играющие на хрустале блики. – Половина из них никогда не бывала здесь до его смерти, остальные только по большому случаю и то на пять минут. Зачем их позвали?

– Милая, это бизнес, – тяжело вздохнула тётя и вытерла набежавшие слёзы с красных глаз. – Эти люди пришли почтить память своего начальника, нельзя им в этом отказывать.

– Да ты только посмотри на них! – прошипела я, кивая на особый круг из директоров, каждый их которых стремился занять место отца и прибрать компанию. – Они же ждут, когда мать сломается и можно будет подмять её под себя!

– Спокойно. – Саша резко остановила поток возмущения. – Твоя мать не слабачка, справится, а ты не мешай ей в этом. И держи язык за зубами, не маленькая уже. Внешний фасад так же важен, как и внутренняя сила. Если бы мы их не позвали, козни начались бы раньше, а так, у Мел есть передышка и время, чтобы собраться с мыслями. Пусть они видят, что угрозой их никто не считает.

– Тошнит от всего. – Я отвернулась, залпом допивая бокал.

– Потерпи. – Мягкая и тёплая рука опустилась на голое плечо. – Как у тебя дела с мужем?

– Нормально, наверное, – пожала я плечами, вытряхивая из пачки сигарету. – Я держусь, если ты об этом.

– Он тебя не обижает? – напряжённо спросила она, смотря мне за спину. – Ты смотри, если обижает, я с ним поговорю.

– Не надо, Саш. Кейн хороший. Я думаю. – Я помолчала секунду и призналась: – Знаешь, в нашем браке хуже всего веду себя именно я.

– Лиз…

– Нет, выслушай. Я больше не могу носить это в себе, а маме ни за что не признаюсь, у неё, итак, проблем достаточно.

– Лиза…

– Кейн вроде и мудак, но хороший. Знаешь, как это бывает? – Табачный дым заполнил лёгкие и обжёг горло. Поморщившись, я продолжила: – Он сексуальный, красивый, умный, но такой мудак! Вроде и не делает ничего плохого, но меня бесит один только его вид, хотя и тянет, чего уж врать. Да я бы наврала с три короба, если бы…

– Лиза!

– Дай закончить! – возмутилась я. Ненавижу, когда перебивают. – В общем, встреться мы при других обстоятельствах, и не будь он так помешан на женщинах, возможно, у нас был бы шанс. А так, я собираюсь развестись, как мы и договаривались. Всё. Я сказала, теперь говори ты, чего перебивала.

Лёгкий дурман от выпитого расслаблял. Позавтракать я не успела, да и не хотела, так что бокал вина слегка затуманил мозг, но вытянутое лицо тётушки и тихий смех позади, я всё же смогла разобрать.

– Элизабет, с тобой нельзя идти в разведку. – Из-за спины на ухо прошептал Кейн. – Тебе бы стоило перейти на русский, прежде, чем признаваться во всём.

Как ушат холодной воды вылил. Ноги моментально подкосились, в животе свернулся тугой узел, а по спине побежал пот. Так подставиться! Господи, какая же я идиотка! Сжав пальцами тонкую ножку бокала, я медленно повернулась, и набрав в грудь побольше воздуха, натянула улыбку:

– Ты здесь…

– Как и обещал. – Ухмыльнулся мерзавец, даря тёте свой самый сочувствующий взгляд. – Примите мои соболезнования, Алекс. Ваш брат был прекрасным человеком. Джон не смог приехать, но просил передать, что заедет к вам на днях. Мелани в порядке?

– Да. Спасибо, Кейн, – кивнула Саша и махнула рукой мужу, только вышедшему на террасу. – Мне нужно отойти.

Дождавшись, когда натянутая словно струна спина Саши скроется за деревьями, я облизнула губы и, прокашлявшись, спросила:

– Что написал отец?

– Не скажу. – Пожал плечом муж, перекатившись с пятки на носок. – Письмо адресовано мне.

– Не имеешь права скрывать. – Я нахмурилась, следя за его расслабленным взглядом. – Он мой отец.

– Ну и что? – спросил Кейн куда-то вбок.

Даже руки из карманов не вынул. В профиль он смотрелся как скала: гладко выбритый подбородок с маленькой ямкой посередине; плотно сжатые зубы и взгляд из-под бровей. Он словно выслеживал добычу. Красив, как сволочь. Меня передёрнуло. Даже костюм надел в тёмно-синюю полоску. Как узнал о любви отца к этому цвету?