Проект «Валькирия»

Она поднялась, словно сомнамбула.

– Раздевайся, – прозвучал новый приказ.

Ее руки принялись привычно расстегивать тюремный комбинезон мерзкого оранжевого цвета. Словно со стороны она наблюдала за собственным телом, одновременно пытаясь обрести над ним контроль. От дикого напряжения на висках у нее выступили капельки пота, руки задрожали, а голова начала дико болеть, но тело продолжало раздеваться. Когда простое нижнее белье упало на брошенный комбинезон, тело опустило руки, словно дожидаясь очередного приказа.

– Неплохо, – улыбнулся мужчина, пройдясь по ее фигуре оценивающим взглядом. – На колени.

Подчиняясь его жесту, охранник отступил обратно к двери. Она стояла на коленях посреди кабинета, и слезы медленно скатывались по щекам. Убойная смесь злости, ненависти, унижения и стремления любой ценой отомстить обидчикам, заставляла ее кровь с гулом нестись по жилам, отдаваясь в ушах и застилая взгляд кровавой пеленой. Но тело не слушалось. Вся ее борьба с самой собой не приносила пользы. Наконец, сидевший в кресле мужчина, словно сжалившись, приказал:

– Одевайтесь. И запомните. Никогда вы больше не станете свободной в привычном вам смысле. Отныне вы принадлежите нам.

– Кому вам? Кучке извращенцев? – нашлась она с ответом.

– Людям, от которых зависит ваша жизнь, – ответил он, усмехнувшись.

– Вы называете это жизнью? – мрачно спросила она.

– Я уже сказал. Легкую смерть еще нужно заслужить. Вы слишком долго пользовались мягкостью наших законов и снисходительностью присяжных. Больше этого не будет. Не будет законов и жалостливых присяжных. Не будет ловких адвокатов и глупых придирок к доказательствам вашей вины.

– А что будет? Плети и карцер?

– Нет. Все ваши поступки будут подчинены нашим требованиям и целесообразности для дела. А в плетях нет необходимости. У нас есть более действенные способы для наказания таких, как вы.

– Таких, как я? – насторожилась она. – Значит, нас много?

– Скажем так, вы не одна, – помолчав, ответил мужчина. – К счастью, женщин, совершающих преступления, всегда хватает.

– Вас это радует?

– Нет. Но мне нравится, что существа, подобные вам, не переводятся. Это значительно облегчает мне работу. Нет необходимости беспокоиться о расходном материале.

– Я уже поняла, что за людей вы нас не считаете, – мрачно кивнула она.

– А вы и есть нелюди. Твари, только и делавшие, что гонялись за удовольствиями и попирали все нормы и правила поведения нормальных людей в нормальном обществе.

– А что такое это ваше нормальное общество? Стадо баранов, которых вы стрижете и пускаете на мясо, когда вам это нужно, – огрызнулась она в ответ. – А все, кто не желает быть стриженым, для вас сразу становится изгоем.

– Знакомая песня, – презрительно скривился мужчина. – Сначала преступаете все правила, а потом кричите, что таким образом реализуете ваше право на самовыражение. А то, что от вашего самовыражения страдают другие, не важно. Вы грабите, убиваете, насилуете и смеете говорить, что таким образом самовыражаетесь. Хватит. Я не собираюсь вести с вами дискуссии. Тем более что к смерти приговорил вас не я, а суд. Те самые бараны, которых вы так презираете.

– Последний вопрос, – решившись, произнесла она.

– Я слушаю, – кивнул он.

– Что мне кололи? Я знаю эффект от всех известных наркотиков…

– Не сомневаюсь.

– Это так. Но таких ощущений никогда не было. А в том, что это наркотик, я не сомневаюсь. Так что это такое?

– У вас не хватит знаний, чтобы понять, – ушел от прямого ответа мужчина. – Могу только сказать, что это не наркотик. Именно благодаря ему вы стали тем, чем являетесь сейчас.

– Чем? – переспросила она.

– Именно. Я уже говорил. Для всех работников этого центра вы не более чем вещь. Привыкайте. Это надолго.

– Я постараюсь не доставить вам такого удовольствия, – попыталась она оставить последнее слово за собой.

– Рискните, – неожиданно рассмеялся мужчина. – Скажу сразу, любая попытка суицида не пройдет. Это входит в программу. Мы не разбрасываемся инструментами, которые еще не использовали полностью.

– Я все равно вырвусь, – в отчаянии выкрикнула она.

– Будет любопытно на это посмотреть, – продолжал смеяться мужчина. – Уводите.

Охранники дружно шагнули к ней, и приказавший ей раздеться громила скомандовал:

– Руки за спину. К двери.

И снова тело предало ее. Покорно заложив руки за спину, она поплелась к дверям. Охранники провели ее длинными переходами комплекса и, отперев двери камеры, пинком забросили вовнутрь. Не ожидая удара, она упала на пол, сильно ударившись подбородком и прикусив губу. Медленно перевернувшись на спину, она коснулась ладонью подбородка и, глядя на испачканную красным руку, горько расплакалась.

* * *

Уже неделю Миша работал вышибалой в баре, ночуя в подсобке и мысленно проклиная все природные катаклизмы, вместе взятые. Появление в баре парней из службы охраны заставило его чуть вздрогнуть и мимолетным движением проверить наличие на поясе игломета и дубины. Стандартный набор для охранников такого уровня. Заметив его жест, Ян чуть заметно отрицательно мотнул головой и, выйдя из-за стойки, громко спросил, с вызовом глядя на охранников и складывая на груди могучие руки:

– Вы кого-то ищете, господа?

– Не напрягайся, Ян, – устало отмахнулся капрал, внимательно рассматривая Мишу и сверяя его внешность с голограммой, которая высвечивалась на личном коммуникаторе, носимом на левом запястье. – Михаил Лесов?

– Допустим, – мрачно ответил Миша.

– Вам придется пройти с нами.

– Зачем?

– Этого требуют интересы безопасности перехода.

– С чего вдруг? Я никому не говорил, что собираюсь разрушать систему перехода, – криво усмехнулся Миша.

– Вы были свидетелем особо тяжкого преступления и должны рассказать обо всем следователю, – ответил капрал, явным усилием воли держа себя в руках.

– Да чего с ним разговаривать, Джек? Надеть наручники, и пусть следак вышибет из него дерьмо, – зарычал один из охранников, шагнув к Михаилу.

Ожидавший чего-то подобного Миша, не трогая оружия, шагнул ему навстречу и резко, от пояса, впечатал кулак в подбородок наглецу. Не ожидавший такого фокуса охранник рухнул на пол, восторженно всплеснув пятками. Миша, плавно сместившись так, чтобы капрал и оставшийся на ногах боец оказались на одной линии, приготовился к продолжению. Капрал, явно соображавший лучше своих подчиненных, жестом удержал второго бойца на месте и, мрачно покосившись на вольготно раскинувшегося подчиненного, сказал:

– Похоже, добровольно вы сотрудничать не желаете.

– Нечем, – криво усмехнулся Миша.

– В каком смысле? – не понял капрал.