Проект «Валькирия»

– Да, но убил-то я?

– А кто сказал, что я не могу нанять для своей защиты человека? – ответил Ян вопросом на вопрос. – Так что забудь о них.

– Хотелось бы верить, что так и будет, – вздохнул Михаил.

– Старина. Ты мне только что жизнь спас. Так что с того момента, как ты согласился прикрыть мне спину, ты стал вышибалой в моем баре. Поверь, даже власти на этом переходе не рискнут спорить со мной.

– Не понял?! – насторожился Миша.

– Они знают, что не могут защитить нас. Знают о существовании этого договора, а наше сообщество далеко не пустой звук. Если все предприниматели перехода закроют свои заведения хотя бы на трое суток, администрация перехода слетит со своих кресел со скоростью атакующего истребителя. А они это сделают.

– Об этом тоже есть договор? – иронично усмехнулся Миша.

– А ты как думаешь? – усмехнулся в ответ Ян, прихлебывая пиво.

* * *

Она помнила каждую минуту своей прошлой жизни, но никак не могла понять, почему раньше не умела делать то, что способна сделать сейчас с такой легкостью. Точнее, она помнила все до того момента, когда ее привели в какую-то странную комнату и приковали к кровати. С этой минуты все вспоминалось как в тумане. Ей регулярно что-то кололи. Наркотик? Но почему она раньше никогда не испытывала такого эффекта?

Потом началось что-то вообще непонятное. Вытащив ее из одиночной камеры, где все это происходило, какие-то мутные личности принялись гонять ее на тренажерах и симуляторах. При этом кормили ее словно на убой и постоянно кололи какие-то препараты. От всего этого ее мышцы налились, а фигурой она могла бы поспорить с любой спортсменкой.

Еще через два месяца таких пыток в жесткий режим тренировок ввели новое издевательство.

Ее регулярно приводили в какую-то лабораторию и, усадив в кресло, напяливали на коротко остриженную голову какую-то штуку, вроде шлема. На лицо опускалось непрозрачное забрало, и перед глазами начинали мелькать какие-то картинки. Уже через несколько минут после такого испытания глаза начинали дико болеть, а голова становилась словно чугунная.

Вскоре она заметила, что с сознанием что-то происходит. Всегда дерзкая и решительная, она перестала спорить с инструкторами и начала выполнять все команды, словно автомат. Еще в самом начале всего этого безобразия она то и дело дерзила и бросалась в драку, даже если последствия обещали быть весьма плачевными. Из камеры ее выводили два шкафообразных охранника. Они же постоянно торчали рядом и жестко пресекали любую попытку саботажа.

Бить эта парочка умела. Их пудовые кулаки вышибали из нее дух с ходу, не позволяя даже раз отвести душу и как следует врезать инструктору. Их глумливые усмешки всегда выводили ее из себя. Но после того, как ее начали обрабатывать на гипнофоне, все неприятности резко отошли на второй план. Она много слышала про этот аппарат, но столкнулась с ним впервые. Среди ее знакомых регулярно бродили слухи, что правильно запрограммировав этот агрегат и пробежавшись по белой дорожке, можно получить ощущения, по сравнению с которыми самый яркий оргазм станет легкой щекоткой.

И вот теперь, попав под воздействие этой штуки, она вдруг забыла про все неприятности. Ее вообще перестало что-либо волновать. В мозгу постоянно билась только одна мысль. Выполнить приказ любой ценой. Какой приказ, она не понимала, но то, что очень скоро получит его, не сомневалась. Этот день настал. Охранники, все та же мрачная парочка, вывели ее из камеры и повели куда-то в глубь комплекса.

Оказавшись в незнакомом кабинете, она быстро огляделась на предмет наличия чего-либо, что можно использовать как оружие, и, подчиняясь команде, покорно села на стоявший посреди кабинета стул. Охранники, отойдя к двери, замерли, не шевелясь и как будто не дыша. Прошло довольно много времени, но ничего не менялось. Она уже готова была потребовать, чтобы ее отвели обратно в камеру, когда что-то тихо звякнуло, и прямо перед ней, в стене, открылись двери лифта.

В кабинет шагнул высокий, спортивного вида мужчина, с заметной проседью в волосах и с орлиным профилем. Узкие губы его были плотно сжаты, а светло-карие глаза смотрели внимательно и жестко. Но больше всего ее удивили его руки. Гибкие, музыкальные пальцы могли бы по ухоженности поспорить с женскими. У нее самой даже в лучшие времена не было такого маникюра. Все это она отметила краем сознания, наблюдая за каждым движением вошедшего.

Мужчина уселся в роскошное кресло, обитое натуральной кожей, и, побарабанив пальцами по подлокотнику, сказал:

– Итак, пришло время расставить все точки по своим местам. У вас есть вопросы, и я могу ответить на них.

Он не спрашивал. Его тон не оставлял сомнений, что она будет спрашивать. Внимательно посмотрев на него, она убедилась, что это не шутка и не очередной тест, после чего тихо спросила:

– Где я?

– Это научный центр, где мы проводим испытания новейших средств вполне определенной направленности.

– Военные?

– Угадали.

– А на мое мнение вам наплевать?

– У вас нет мнения.

– Как это? – она откровенно растерялась. – Я что, уже умерла?

– Для всего остального мира да. С момента вынесения вам смертного приговора вы перестали существовать, превратившись из индивидуальности в объект испытаний. Вы стали нашим имуществом, и теперь длительность вашей жизни зависит только от нас.

– Выходит, я стала рабыней?

– Можно сказать и так. Но не моей лично или чьей-то еще, а рабыней этого центра. Такой же вещью, как и этот стол. Или стул, на котором вы сейчас сидите.

– Это незаконно! – не удержалась она.

– Вот как?! – иронично усмехнулся мужчина. – И это говорит наркоманка, воровка, мошенница, убийца. Я уже не вспоминаю про такие мелочи, как проституция, сводничество, подделка банковских чеков. Думаете, мы ничего не знаем о ваших делишках? Ошибаетесь. Мы знаем о вас практически всё. Ведь вы попали в поле зрения полиции еще в старших классах школы и не уезжали со своей планеты. Всю свою жизнь вы прожили на Сириусе-4, где и вели тот самый образ жизни, итогом которого стал ваш приговор. Давайте вспомним, за что вас приговорили к смерти, – с этими словами он нажал на какую-то кнопку, и над столом засветился виртуальный экран.

– Закачав себе в вену очередную порцию наркотиков, вы отправились в парк, где попытались ограбить молодую женщину, гулявшую там с ребенком. Когда она осмелилась дать вам отпор, вы потеряли контроль над собой и разорвали ей горло зубами. По сути, вы просто загрызли ее. Потом, увидев ребенка, трехлетнего малыша, который еще и говорить-то толком не научился, вы схватили его и восемь раз ударили головой о землю. Но вам и этого показалось мало. Заметив, что малыш еще дышит, вы загрызли и его. Забрав кошелек и документы матери, вы попытались скрыться, но были схвачены полицией. Им даже не пришлось напрягаться, чтобы доказать вашу вину. Ваша одежда, лицо, рот, были в крови жертв. По сути, вы были покрыты ею с ног до головы. Украденные вещи нашлись в ваших карманах, а самое главное, видеозапись службы охраны правопорядка. Когда присяжным показали этот сюжет, пришлось вызывать три бригады медиков. Всем стало плохо. Так что, вердикт был вынесен быстро и единодушно. Вам есть что сказать? Может быть, хотите как-то оправдаться?

Сказано это было так, что она сразу поняла; издевается. Собравшись с духом, она подняла голову и, посмотрев ему в глаза, тихо ответила:

– Да, я все это сделала. Это так. Я была не в себе и творила ужасное. Но мой приговор гласит: смерть, а не рабство. Это разные вещи.

– Думаю, что те же присяжные, узнав, где вы оказались, только обрадуются. Смерть для вас была бы слишком легкой карой. Такую роскошь еще нужно заслужить.

– Что со мной будет дальше? Не думаю, что вы тут бордель организовали.

– Это верно. Для таких развлечений есть более приличные женщины, – ответил он, выделив голосом ключевое слово.

– Я для вас слишком неприличная? Испачкаться боитесь? – прошипела она, медленно приподнимаясь и чувствуя, что начинает свирепеть.

– Сидеть! – прозвучал приказ, словно щелчок кнута.

Несмотря на злость, она покорно плюхнулась обратно на стул и растерянно покосилась на собственные колени. Ее собственное тело предало ее, отказавшись подчиняться и выполняя команды этого лощеного хлыща.

– Вы больше никогда не сможете причинить вред кому-то из персонала центра. Это противоречит заложенной в вас программе.

– Какой еще программе?! Что вы со мной сделали? Я что, андроид? – испуганно спросила она, чувствуя, как все ее сознание охватывает паника.

– Нет. Вы все та же наркоманка и убийца, что и раньше, но в ваш мозг при помощи наших средств внедрена программа, благодаря которой вы будете выполнять только те команды, которые вам отдадут. У вас больше нет воли.

– Нет воли? Не понимаю, – жалобно пробормотала она.

– Попробую объяснить, – помолчав, ответил мужчина, бросив быстрый взгляд куда-то в сторону. – На бытовом уровне вы можете делать то, что хотите. Ваше тело будет слушаться вас точно так же, как это было раньше. Но стоит только вам проявить агрессию к любому работнику центра, как включится программа подавления воли. Как бы вы ни злились, приказ, отданный любым работником центра, будет вами выполнен.

– Вы врете! Так не бывает! Этого не может быть! – сорвалась она на крик и попыталась вскочить.

Но ноги не слушались. Приказ «сидеть» не был отменен. Упав на пол, она попыталась подползти к этому мерзкому хлыщу, чтобы вцепиться ему в глотку. И пусть потом охрана забьет ее до смерти. Не важно. Главное, доказать ему, что ее воля осталась при ней. С любопытством глядя на ее потуги, мужчина сделал знак охранникам. Один из них, подойдя к ней, негромко скомандовал:

– Встать.