Возлюби ближнего своего. Ночь в Лиссабоне

– Но не для нас, – сказал Керн. – Для нас случай скорее тогда, когда все идет нормально. Ну так как же с туалетной водой? Я могу взять сейчас только шесть флаконов. У меня больше нет денег. Сколько вы дадите процентов?

Владелец немного подумал.

– Тридцать пять, – провозгласил он великодушно. – Такие вещи случаются не каждый день.

– Хорошо.

Керн уплатил. Аптекарь завернул флаконы. Женщина, которую звали Бертой, вышла посмотреть на молодого человека, который разыскал своего отца. Она что-то усиленно жевала.

– Знаете ли, – сказал владелец, – я хотел вам еще сказать: туалетная вода очень хорошая. Действительно хорошая.

– Спасибо! – Керн взял пакет. – Надеюсь, что я зайду к вам еще за тем, что осталось.

Он вернулся в отель. В номере он распаковал сверток и положил два флакона, несколько кусков мыла и две бутылочки с дешевыми духами в папку. Он хотел сразу же попытаться что-нибудь продать.

В коридоре он заметил, как кто-то вышел из соседней комнаты. Это была девушка в светлом платье, среднего роста; под мышкой она держала книги. Сначала Керн не обратил на это внимания. Он был занят вычислением цен на свою туалетную воду. Вдруг он вспомнил, что девушка вышла из той комнаты, куда он по ошибке попал ночью. Керн остановился. У него было такое чувство, словно она могла его узнать.

Девушка, не оборачиваясь, сошла вниз по лестнице. Керн подождал еще немного. Потом бросился вслед за ней по коридору. Ему вдруг стало очень интересно узнать, как она выглядит.

Он спустился по лестнице и огляделся; но девушки нигде не было видно. Он вышел на улицу, подошел к выходу и выглянул на улицу. Жаркая пыльная безлюдная улица. Только на мостовой дрались несколько овчарок.

Керн вернулся в отель.

– Отсюда только что никто не выходил? – спросил он портье, который являлся одновременно кельнером и мальчиком на побегушках.

– Только вы! – портье уставился на Керна, ожидая, что тот в ответ на его остроту разразится безудержным смехом. Керн не смеялся.

– Я имею в виду девушку, – сказал он. – Молодую даму.

– Здесь дам нет, – возразил ворчливо портье. Он был обижен тем, что его тонкое остроумие не было оценено по достоинству. – Только женщины.

– Значит, никто не выходил?

– А вы что, из полиции? Все должны знать? – портье был теперь откровенно враждебен.

Керн изумленно смотрел на него. Он не понимал, почему тот злится. Он совершенно не заметил остроты. Он вытащил из кармана пачку сигарет и предложил портье закурить.

– Благодарю, – ответил тот холодно. – Я курю кое- что получше.

– Верю.

Керн сунул сигареты в карман. Он постоял еще немного и подумал. Девушка должна быть в отеле. Может быть, она в холле. Он вернулся.

Холл представлял собой узкое длинное помещение. Перед холлом была цементированная терраса, ведущая в сад, где под каменной оградой цвело несколько кустов сирени. Керн заглянул в застекленную дверь. Девушка сидела за столом, поставив локти на стол, и читала. Кроме нее, в холле никого не было. Керн не мог иначе, он открыл дверь и вошел.

Услышав скрип двери, девушка подняла глаза. Керн смутился.

– Добрый вечер, – сказал он неуверенно.

Девушка посмотрела на него. Потом кивнула и стала читать дальше.

Керн сел в углу. Немного погодя он встал и взял несколько газет. Он показался себе вдруг смешным, и ему захотелось опять очутиться на улице. Но прямо так снова встать и выйти казалось ему почти невозможным.

Он развернул газету и начал читать. Через некоторое время он заметил, что девушка взяла свою сумку и открыла ее. Она вынула серебряный портсигар и щелкнула крышкой. Потом она закрыла портсигар, так и не вынув сигареты, и положила его обратно в сумку.

Керн быстро положил газеты в сторону и встал.

– Я вижу, вы забыли ваши сигареты, – сказал он. – Могу я вам предложить? – Он вытащил свою пачку. Он много бы дал за то, чтобы в эту минуту иметь портсигар. Пачка была смята и надорвана по углам. Он протянул ее девушке. – Я, правда, не знаю, курите ли вы этот сорт. Портье отказался. Они для него слишком плохи.

Девушка взглянула на этикетку.

– Я курю как раз эти.

Керн засмеялся.

– Это самые дешевые. Это почти то же самое, что рассказать свою биографию.

Девушка взглянула на него.

– Я думаю, ее и без того рассказывает отель.

– Это верно.

Керн зажег спичку и поднес ей огонь. Слабое красноватое пламя осветило узкое загорелое лицо с густыми черными бровями. Большие ясные глаза, полные мягкие губы.

Керн не смог бы сказать, красива ли девушка и нравится ли она ему; у него только было странное ощущение тайной близости – его рука лежала на ее груди прежде, чем он узнал ее. Он видел, как она дышит; и вдруг, сознавая, что ведет себя по-дурацки, положил спички в карман.

– Вы давно из Германии? – спросил он.

– Два месяца.

– Это недолго.

– Это бесконечно.

Керн удивленно взглянул на нее.

– Вы правы, – сказал он. – Два года – это недолго. А два месяца – это бесконечно. Но в этом есть свое преимущество: дальше время будет сокращаться.

– Вы думаете, это надолго? – спросила девушка.

– Не знаю. Об этом я больше не задумываюсь.

– Я думаю об этом все время.

– Первые два месяца я тоже только об этом и думал.

Девушка молчала. Она задумчиво опустила голову и курила медленно, глубокими затяжками. Керн смотрел на ее густые, слегка волнистые черные волосы, обрамлявшие лицо. Ему хотелось сказать что-то особенное, глубокомысленное, но ничего не приходило в голову. Он попытался вспомнить, как в аналогичных ситуациях поступали светские герои некоторых прочитанных им книг, но его память словно высохла, да и герои, наверное, никогда не были в эмигрантском отеле в Праге.