Битва за Кавказ. Неизвестная война на море и на суше

Но вождь не дал договорить:

– Мы сделаем такой флот, который нам будет нужен в нужное время.

И вот теперь…

Теперь Николай Герасимович полагал, что учения на Черноморском флоте совместно с войсками Одесского особого ВО следует отменить; он поручил начальнику Главного морского штаба адмиралу И. С. Исакову позвонить в Генштаб и выяснить мнение по этому вопросу. Но Иван Степанович ответствовал, что ничего ему не сообщили конкретного, что дало бы основания изменить план по части учений. В связи с этим нарком и адмирал Исаков приняли решение дать флоту указания держать оружие и корабли в полной готовности. Руководить учениями в Севастополь выехал Исаков.

Два адмирала договорились, что если обстановка примет чрезвычайный характер, то Исаков уже на месте даст указания командующему ЧФ использовать оружие и корабли флота. После отъезда Ивана Степановича Кузнецову позвонил нарком внутренних дел, Генеральный комиссар Госбезопасности Лаврентий Павлович Берия и жестким тоном спросил:

– Почему вы, товарищ Кузнецов, так безответственно относитесь к нашим партийным кадрам? Почему вы в помощь товарищу Исакову не послали группу работников Главного управления политической пропаганды? Вы что думаете, что без контроля партии вы будете творить все, что вам вздумается?

Зная, что происходит в его окружении, и подавляя в себе всякое эмоциональное желание высказаться, Николай Герасимович спокойно и твердо ответил:

– Товарищ Берия, я принял решение отправить на Черноморский флот группу работников Главного управления политпропаганды во главе с бригадным комиссаром Азаровым. Полагаю, эта кандидатура вас вполне удовлетворит.

– Хорошо, – миролюбиво ответил голос в трубке, – думаю, товарищ Сталин будет доволен вашим решением.

После чего все стихло, а затем раздался длинный зуммер. Николай Герасимович положил трубку на рычаг.

Политработники Красной армии и флота структурно являлись номенклатурными работниками ЦК ВКП(б) и функционировали в качестве отдела ЦК партии в РККА и РККФ. А их руководитель – начальник Главного управления политической пропаганды, член ЦК ВКП(б), армейский комиссар 1-го ранга Запорожец действовал на правах секретаря ЦК ВКП(б). Возглавлял карательные органы страны Л. П. Берия, но к тому времени с согласия Сталина карательные органы были над флотом, над армией и над рядом структурных подразделений ЦК ВКП(б). Сам Лаврентий Павлович в связи с главной задачей «выявления врагов народа» стал, пожалуй, самым близким советником по этим проблемам у вождя партии и государства товарища Сталина. А его политработники наряду с сотрудниками органов внутренних дел в армии и на флоте стали надежной опорой в выявлении тех самых «врагов».

Кузнецов знал, что Илья Ильич Азаров получил инструкцию у наркома внутренних дел. Так вот, инструкция та заключалась в том, чтобы проводить работу с политработниками, научая их, что в случае начала войны каждый политработник должен применить личное оружие, если командир флота, получив приказ о вступлении в боевые действия по каким-либо мотивам откажется его исполнять. Безусловно, для Николая Герасимовича сей приказ в отношении «непокорных» командиров не составлял особого секрета… Правда, спустя годы адмирал Азаров говорил, что получил он инструкцию иного рода: рассказывать политработникам, что «на случай нападения Германии приводится в готовность оружие…»; между тем положение у Азарова тогда и впрямь было сложное. Дело в том, что приводить оружие в готовность как бы следовало… после объявленного в прессе и по радио сообщения ТАСС от 14 июня 1941 г., категорически отвергавшее слухи о возможности войны, объявлявшее любые слухи провокационными.

В день объявления заявления Советского правительства Николай Герасимович находился у Сталина. Доложив разведданные по флотам, нарком кратко доложил и об учениях на ЧФ, и о том, что поставки с немецкой стороны в части, касающейся флота, а именно в строительстве крейсера «Лютцов» продолжаются. (Но в своей книге «Накануне» в угоду определенным силам в стране он, мягко говоря, покривил душой, написав, что немцы тогда фактически прекратили поставки для крейсера «Лютцов»). И хотя адмиралу хотелось доложить, что немецкие транспорты покидают наши порты и не следует ли ограничить движение советских торговых судов в водах Германии, он промолчал, ожидая реакции вождя. Сталин не задавал никаких вопросов по готовности флотов, отчего нарком счел свое дальнейшее присутствие излишним и с разрешения хозяина покинул кабинет.

Возвращаясь в автомобиле, Николай Герасимович вновь поймал себя на мысли, что хотя это и не произнесено, однако Сталин не исключает возможности войны с Германией. Причем считает эту войну вероятной и неизбежной. И договор 1939 года Сталин рассматривает лишь как отсрочку.

Но сколько дней дано ему, наркому, для этой отсрочки?

Глава 2

Чтобы прояснить положение наркома ВМФ в майские – июньские дни 1941 г., следует вернуться на несколько лет назад, скажем, год эдак в 1927-й. Итак, Сталин твердо занял место на большевистской пирамиде власти и начинает укреплять свою диктатуру, все более заботясь проблемами коммунистического движения и расширения своего влияния в мире. Именно в том году Сталин делает вывод о неизбежности Второй мировой войны. К этому его подталкивали заокеанские друзья, которые привели к власти его предшественника Ленина посредством денег и организацией Первой мировой войны. Сталин уже просчитал весь расклад, он, в отличие от оболваненных советских людей, прекрасно знал, что большевистская власть не взялась в этой великой стране из ниоткуда, не приплыла в руки картавого коротышки, вспрыгнувшего на броневик… Тут были задействованы заокеанские финансовые воротилы, истративших на кровавый переворот не только огромные потоки денег (куш был значительно жирнее!), но и долгие-долгие годы борьбы «исподтишка».

Но и Сталин не лыком шит; он, вступив в игру сверхолигархов, собирается выиграть, а для этого надо перестроить всю партию под свои правила игры…

1927 год – начало индустриализации СССР.

В начале первой пятилетки в сталинской армии было около 100 устаревших моделей танков, а в конце ее – более 4000 новых! Но приоритет не столько отдавался количеству вооружения, сколь созданию индустриальной базы, которая будет быстрыми темпами выпускать качественное вооружение.

Этим занималась уже вторая пятилетка. Тогда были созданы коксовые батареи, мартеновские печи, электростанции, построены кислородные заводы, прокатные станы и блюминги, увеличено количество шахт и рудников. Но производство средств войны – еще не главная задача Сталина, хотя за две пятилетки осуществлен существенный скачок в оснащении авиации и армии новыми видами вооружений.

Запланированная третья пятилетка должна была выпускать вооружение, боевую технику и боеприпасы в огромнейших количествах и высокого качества. А завершиться она должна в 1942 году; но кто полагает, что это так, тот… ошибается. Потому что у Сталина пятилетка могла быть выполнена с контрольными цифрами и за 3 года! Но коль написано для всех, что завершится в 1942-м, то и этот означенный и озвученный срок подразумевает свою конкретную цель.

Между тем Сталин предусматривает и планирует с помощью одного из своих самых одаренных ученых, – военного теоретика Б. М. Шапошникова стратегическую наступательную операцию под кодовым названием «Гроза».

Уникальный мозг Шапошникова на время словно бы стал второй частью мозга Сталина. Борис Михайлович научным военным языком изложил то, что Сталин запланировал. Не надо забывать и того факта, что Шапошников – участник планирования мобилизационного плана Русской армии в канун Первой мировой войны; он знал все изъяны того плана и учел их, имея ввиду и новые обстоятельства, возникшие за десятилетия после октябрьского переворота. И согласно плану «Гроза» днем вторжения советских армий в Европу должно стать 6 июля 1941 года.

А пятилетка в соответствии с планируемыми целями продолжает работать в военном русле и планомерно выполняет свои задачи по обеспечению армий вторжения Первого и Второго стратегических эшелонов вооружением, боеприпасами и всем остальным, необходимым для ведения агрессивной войны. Одновременно, в соответствии с тем же планом индустриализации страны, последние два года советский народ, совершая трудовые подвиги, работает и на Третий стратегический эшелон.

Параллельно с индустриализацией в СССР шла и коллективизация, т. е. установление коммунистического крепостничества на селе. Цена этих двух плановых мероприятий с целью агрессии и покорения Европы обошлись народам СССР почти в 15 миллионов человеческих жизней! Но для вождя СССР то были не жертвы, а так, издержки производства.

Но не мог об этом не то что знать, а и догадываться занятый своими флотскими делами Николай Герасимович Кузнецов. То в качестве главного военно-морского советника он занимается войной в Испании, то вершит дела на посту командующего Тихоокеанским флотом, то исполняет обязанности первого заместителя наркома ВМФ, а фактически – осуществляет руководство флотом и, наконец, его назначают на должность наркома флота.

Многое делалось Кузнецовым для того, чтобы соответствовать установкам, спускаемым маршалом Шапошниковым наркому флота по подготовке сил и средств к будущей войне. При этом нужно было укрепить не только флоты, но и флотилии – Дунайскую, Днепровскую, Пинскую, которые должны были действовать в перспективе по всему периметру наступления Красной армии. Так что сверхинтенсивного напряжения Николая Герасимовича хватало лишь на управление флотом, а не на переосмысление всех составляющих того, что происходит.

Между прочим, ни в эпоху СССР, ни в послевоенные годы в печатных источниках не говорилось о действиях Пинской военной флотилии. Впрочем, это лишь маленькая толика в сокрытии всей правды.

Как только Красная армия заняла территорию Западной Белоруссии, от Пинска к Кобрину НКВД нагнали «строителей», а это – десятки тысяч заключенных да плюс еще прибыли саперные части 4-й армии; так был прорыт Днепровско-Бугский канал длиной аж в 127 км! Строительством руководил полковник А. Прошляков (в годы войны – командующий саперной армией, а после нее – начальник инженерных войск Советской армии, маршал инженерных войск). Понятное дело, канал построили в сверхсжатые сроки ценой огромного количества человеческих жизней. И соединил он две реки – Днепр и Буг. Цель грандиозного проекта заключалась в том, чтобы существовавшую Днепровскую военную флотилию можно было перебросить из Днепра в Припять, оттуда через канал в Муховец, оттуда – в Буг, а из Буга – в Вислу. И это не ради торговли, а только ради военных задач.

Если пройти этим маршрутом, то можно заметить, что в районе Бреста Буг делает разворот к Варшаве, а оборона в этих местах командованием Красной армией не готовилась. Оттого Брестская крепость считалась своеобразной перевалкой в планируемых боевых наступлениях, и имела всего комендантскую роту и две роты обеспечения проходящих маршевых частей через Брест.

Назначение канала становится предельно ясным: пропустить корабли в бассейн Вислы и далее на запад. В случае иного поворота, т. е. в случае агрессии против СССР, канал следовало уничтожить, дабы не пустить корабли возможного противника из бассейна Вислы в бассейн Днепра.

Об этом уникальном сооружении на одной из послевоенных научных конференций вкратце рассказал бывший командующий Днепровской военной флотилией вице-адмирал В. Григорьев. После конференции он писал в «Военно-историческом журнале»: «По Припяти сможете перейти на Западный Буг, Нарев и Вислу к Варшаве, а далее перейти на реки Германии. Кто знает, быть может, и до самого Берлина!» (№ 7 за 1984 г., стр. 68). Вице-адмирал Григорьев со своей флотилией до Берлина дошел, об этом свидетельствует неоднократно опубликованный снимок тех лет, на котором на бронекатерах на реке Шпре в Берлине развевается советский военно-морской флаг.

Еще одним из важных вопросов, который курировали Николай Герасимович Кузнецов и его Главный морской штаб (ГМШ), было создание морской пехоты. Месяцем основания ее стал июнь 1940 г.; и тогда как у флотов еще не было морской пехоты, Днепровская военная флотилия и Пинская военная флотилия, расположенные в лесах Белоруссии, получили по… роте морской пехоты.

Воистину любопытный факт: на четырех флотах ее нет, а в пинских глухих болотах и на Днепре – есть! И все это связано с комплексом мероприятий, которые в деликатной и весьма любезной форме рекомендовал наркому ВМФ обаятельный и обстоятельный Борис Михайлович Шапошников, впрочем, не объясняя конкретной цели создания этих маневренных подразделений; «всему свое время, голубчик…».

Советская морская пехота была сформирована в составе Балтийского флота уже в канун самой агрессии Германии. И получила боевое крещение 22 июня 1941 года при защите военно-морской базы (ВМБ) Либава (Лиепая). Почему именно здесь и именно в первый день агрессии? Да потому что считанные километры разделяли морпехов от солдат вермахта.

В нашем повествовании нельзя обойти вниманием и еще один объект, о котором не писали ни в эпоху СССР, ни в послевоенные годы. Между прочим, объект тот – один из сильнейших корпусов Красной армии! А существовало-то их, таких сверхмощных всего два: 34-й стрелковый корпус, командовать которым весной 1941 г. был назначен генерал-лейтенант Р. Хмельницкий да 9-й Особый стрелковый корпус. А всего в Красной армии на то время было 29 механизированных корпусов по 3 дивизии в каждом, 62 стрелковых корпуса по 3 дивизии (иногда – 4), 4 кавалерийских корпуса по 2 дивизии, 5 воздушно-десантных корпусов, не имевших звена дивизии, 5 авиационных корпусов в составе ВВС по 3 дивизии и 2 корпуса ПВО. В мощном 34-м стрелковом корпусе было 5 дивизий.

Но нас интересует 9-й Особый стрелковый корпус, который был переброшен из Закавказского военного округа в Крым в начале июня 1941 г.; командовал им генерал-лейтенант П. И. Батов.

Следует заметить, что почти всеми советскими корпусами в конце 30-х – в начале 40-х годов командовали, как правило, генерал-майоры, тогда как армиями командовали генерал-лейтенанты, за редким исключением – генерал-полковники. А такой вид Вооруженных сил, как ВВС, возглавлял тоже генерал-лейтенант авиации П. Рычагов. Правда, ВВС военных округов тоже командовали генерал-лейтенанты авиации; в основном то были Герои Советского Союза, участники войны в Испании.

Сталин мог и старшего лейтенанта, рядового летчика произвести в полковники, и тут же – в генерал-лейтенанты, назначив командовать авиацией целого округа. Примером тому Герой Советского Союза, командующий ВВС Белорусского Особого военного округа И. И. Кобец. Но в отношении флотских руководителей авиации Сталин был не так благожелателен. И они в большинстве имели воинские звания генерал-майор авиации.

Но вернемся к 9-му корпусу; это высшее соединение было уникальным по своему составу, вооружению и направленности боевой подготовки. Во время учений 18–19 июня 1941 года, которые так волновали Кузнецова, Черноморский флот развернул свои силы совместно с одной из дивизий 9-го Особого стрелкового корпуса, который был введен в состав Одесского особого военного округа. Дивизия корпуса была посажена на боевые корабли ЧФ и затем осуществила десант на побережье «противника». Уникальность операции проявилась не в том, что с кораблей высаживается десант, а что высаживается полнокровная дивизия, чего никогда в Красной армии еще не делалось. И флотом, между прочим, не обеспечивалось.

Этим учениям Сталин уделял особое внимание, и проходили они под личным контролем ответственных работников Генштаба Красной армии, при этом со стороны наркомата ВМФ участвовал первый заместитель наркома – начальник ГМШ адмирал И. С. Исаков. А по поручению наркома внутренних дел от ЦК партии действия флота и частей дивизии корпуса координировал дивизионный комиссар И. И. Азаров.

При условии начала войны согласно плану маршала Шапошникова этот корпус должен воевать не на советской территории. Уникальный 9-й Особый стрелковый корпус, подготовленный в горах Кавказа и имевший отборных солдат и командиров, проверенных политработников, – в соответствии с планом «Гроза» – должны высадить с боевых кораблей ЧФ на побережье Румынии и Болгарии; цель операции – перерезать транспортировку нефти в Европу. Захватив нефтяные терминалы и месторождения, можно будет контролировать поставку нефти на Черном море в Советский Союз. К столь серьезной операции должны были привлечь эскадру ЧФ, а высадку обеспечить все вспомогательные силы флота.

Но где бы это самое крупное высшее соединение Красной армии впоследствии ни высадили, предусматривалось главное направление его боевых действий – порт Плоешти в Румынии. Все время в преддверие этих героическо-пиршественных событий силами политотдела корпуса, а также сотрудников органов Госбезопасности в соединении проводилась интенсивная работа по поднятию боевого духа личного состава, распространялись патриотические листовки, проводились пламенные беседы, – в общем, осуществлялись жесткие установки доказать и поверить, что наступательный дух столь высок, и враг столь примитивен, что будет сокрушен в считанные минуты… к тому же, убеждали все эти товарищи, враг плохо подготовлен к войне и давно не верит своим командирам и высшему военному командованию… Эта работа была осуществлена столь интенсивно, столь успешно, что оказавшись вдруг в ситуации, вызванной агрессией вермахта, – не в роли наступающих, а в роли отбивающихся – части корпуса сразу же оказались сломленными морально; не умевшие воевать в обороне, солдаты чаще всего в ужасе разбегались и попадали под смертельный огонь своих же сограждан – под огонь подразделений НКВД, находившихся в их тылу.

А тогда, в июньские дни 1941 г., в Крым был высажен и Третий воздушно-десантный корпус (ВДК), который одновременно участвовал в учениях с разворачиванием боевого управления штаба корпуса и штабов бригад. С началом учений Черноморского флота и войск Одесского особого военного округа в Крым прибыл и командующий войсками ОдОВО генерал-полковник Я. Т. Черевиченко, который принимал прибывшие войска 9-го Особого стрелкового корпуса. О том, что Яков Тимофеевич присутствовал в Крыму 9–12 июня и инспектировал войска 9-го корпуса, подтвердил и Маршал Советского Союза Матвей Васильевич Захаров (см. журнал «Вопросы истории» № 5 за 1970 г.).

В послевоенные годы советские историки, а также военачальники, в том числе и Н. Г. Кузнецов, другие, находившиеся под жестким прессом коммунистической идеологии, не указывали, что на территорию Одесского особого военного округа прибыла армия под командованием генерал-лейтенанта И. С. Конева (будущего дважды Героя Советского Союза, кавалера ордена «Победа», Маршала Советского Союза). Но ни И. Конев, ни его заместитель в то время генерал-лейтенант М. Рейтер (впоследствии генерал армии) об этом тоже нигде не вспоминают! И получается, что генерал Я. Черевиченко… даже не знал о передислокации армии с востока на территорию вверенного ему округа. Если почитать мемуары дважды Героя Советского Союза генерала армии П. И. Батова, то увидим, что Павел Иванович пропускает в своих умозаключениях о войне самое важное: когда он готовил 9-й корпус к войне в Закавказье, он одновременно был и заместителем командующего войсками Закавказского военного округа. Однако Батов не объясняет, что означает «особый корпус», и какие отборные солдаты в нем служат, и почему части и соединения корпуса отрабатывают элементы оперативной посадки войск и погрузки боевой техники и вооружения на боевые корабли Черноморского флота?! И еще – отрабатывают условия дальнейшей высадки на чужой берег с целью захвата или разгрома (поджога) нефтяных вышек и скважин. Павел Иванович, писавший свои мемуары, надо полагать, забыл, почему в корпусе, которым он командует, осуществляется небывалая даже по сталинским стандартам, сформированным во второй половине 30-х годов, пропаганда «освободительной войны на территории агрессора». И почему эту спецпропаганду осуществляют специально для этого прибывшие специалисты из ЦК ВКП(б) наркомата внутренних дел, Главного управления Государственной безопасности и Главного управления политической пропаганды Красной армии и флота? И почему 13 июня 1941 г. личный состав частей и соединений 9-го Особого стрелкового корпуса, вплоть до рядовых красноармейцев, получил русско-румынские разговорники? Осторожные высказывания об этом можно найти в мемуарах некоторых военачальников, но только не у Павла Ивановича, командовавшего этим самым корпусом. Зато «выдающийся полководец» П. И. Батов, удостоенный за годы войны нескольких орденов Ленина, полководческих орденов Суворова и Кутузова, двух Золотых Звезд, не забыл вписать в свои мемуары, что 11-я армия вермахта под командованием генерал-полковника Эриха фон Манштейна, оседлавшая Перекопский перешеек, «значительно превосходила силы Крымского фронта по количеству войск в 3–4 раза и почти в 4 раза – по количеству танков, почти в 5 раз – в авиации и в 3 раза – по артиллерии»… Да, Павел Иванович Батов, это же надо было так лгать; тогда как на самом деле его корпус по всем вышеперечисленным параметрам превосходил 75-тысячную группировку 11-й армии вермахта по крайней мере в 5–6 раз! И это он проявил «чудеса» безграмотности и трусости, как и весь высший и старший командный состав не только 9-го корпуса, но и трех советских объединений (армий), засевших позже на Керченском полуострове. Ложью прикрывалась трусость, ложью подпитывалась преступная идеология страны.

Не писали советские полководцы о том, что и как происходило в СССР в канун немецкой агрессии, и не связывали воедино учения 9-го Особого стрелкового корпуса, 3-го воздушно-десантного корпуса и 14-го стрелкового корпуса, который проводил учения по высадке своих дивизий с кораблей Дунайской флотилии, тогда как 3-й ВДК десантировался с самолетов и планеров. Учения этих высших соединений проводились во взаимодействии с Черноморским флотом, и были связаны по месту, времени, целям и задачам. А ведь это ни что иное, как, в соответствии с секретным планом «Гроза», учения гигантских масштабов различных видов и родов Вооруженных Сил СССР, имеют конкретную цель: наступление. Это одиум войны (преддверие), как говорил маршал Шапошников.

Далее будет более подробно освещена эпопея катастрофы Крымского фронта и участие в ней этих трех объединений Красной армии, 9-го Особого стрелкового корпуса, Отдельной Приморской армии и ЧФ.

В канун агрессии германского вермахта в стране сжатыми и жесткими темпами формировались три сверхударные армии; и это было уникальное явление в самой природе и сути армий вторжения.

Но и среди этих сверхмощных трех армий выделялась одна – с тем самым, что и корпус, магическим числом: 9-я армия; она особо проявила себя в финской кампании, после которой словно бы… растворилась, растаяла на необъятных просторах огромного СССР. И, казалось бы неожиданно, по прошествии недолгого времени, объявилась под прикрытием Сообщения ТАСС от 13 июня 1941 г. (подписанного вечером 13-го, а переданного по радио рано утром 14-го); но армия еще недоукомплектована, и к 13–14 июня была еще не достроенной структурой самого мощного объединения мира.