Совы охотятся ночью

– Да, и это вполне в духе Лоуренса и Полин. Им хотелось, чтобы все приняли участие в торжествах. Они хорошие люди и считают, что все сотрудники отеля – одна семья. – Эйден глянул в окно, словно бы услышал что-то. Но Роксана пока не возвращалась. – Вечеринка началась в половине девятого и продлилась примерно час.

– Штефан на ней присутствовал?

– Да. Все там были. Лайонел, Дерек, Штефан, Лиза… Хотя нет, Дерек не пришел. Но все остальные были.

– Вы разговаривали со Штефаном?

Мой собеседник задумчиво нахмурился.

– Возможно. В самом деле не помню. Но едва ли я мог провести с ним много времени, потому как он уходил с работы.

– Штефан увольнялся?

– А разве вам никто не сообщил? Его выгнали. Лиза сразу невзлюбила Штефана. Была уверена, что парень приворовывает по мелочам. По правде говоря, Лиза не нуждалась в поводе, чтобы от него избавиться. Уж если вы Лизе не понравились, то пиши пропало. Это всем известно. Она и мне-то не слишком симпатизирует, если честно, но тут причина скорее в том, что я женат на ее сестре. Лиза терпеть не может, когда у Сесили есть что-то такое, чего нет у нее самой.

Я призадумалась. Как там Лиза выразилась во время ужина насчет Штефана? «Нам давно уже следовало его уволить». Возможно, она хотела сказать, что и впрямь уволила парня, но сделала это уже позже, однако у меня создалось впечатление, что собеседница преднамеренно скрыла это обстоятельство, что выглядело странным. Значит, Штефан тогда как раз узнал, что потерял работу? Помимо прочего, это могло подтолкнуть его к кражам у гостей, поскольку впредь он лишался такой возможности. Мне подумалось, что Лиза не преминула бы обратить на это мое внимание. Но она промолчала. Почему?

– Значит, Фрэнка Пэрриса вы больше не видели? – спросила я.

– Нет. До половины девятого я был с Сесили. Потом мы пошли на вечеринку. А после отправились в постель.

Услышав это, я удивилась:

– Вы разве не по отдельности должны были спать в ту ночь? Накануне свадьбы?

– А зачем нам это? Свадьба была традиционная во многих смыслах. Так захотела Сесили. Но устраивать мальчишник и девичник мы не собирались. Как и спать в раздельных комнатах.

Мне вспомнились недавние слова Эйдена.

– Вы говорили, что гороскоп в тот день сулил Сесили превратности судьбы, и предсказание сбылось в точности: все пошло наперекосяк. Что именно вы имели в виду?

– Ну, согласитесь, мало радости, когда твоя свадьба омрачается убийством…

– Это понятно. Но были и другие неприятности?

– Вы в самом деле хотите знать? Так, разные накладки, которые не имеют никакого значения.

– В данном случае все имеет значение. Никогда не угадаешь, что именно может пригодиться.

Эйден вздохнул:

– Ну, это были просто досадные мелочи. Из разряда тех, что случаются на каждой свадьбе. Начать с того, что с шатром вышла задержка. Его привезли только после обеда в пятницу, и рабочие провозились с ним всю вторую половину дня. Одна из подружек невесты заболела и не смогла приехать. Сесили сочла, что это плохая примета. А потом она расстроилась, потеряв ручку, которая должна была быть при ней во время бракосочетания в розарии.

– Она потеряла шариковую ручку?

– Нет, чернильную, которую принес ей отец. Лоуренс коллекционирует старинные авторучки. Он так гордился, что сумел раздобыть ее к свадьбе.

– Лоуренс купил эту ручку в качестве подарка?

– Нет, взял напрокат в одной антикварной лавке. Она была синяя. И совершенно новая.

– Простите? – Я была совершенно сбита с толку. – Вы вроде как говорили про антиквариат?

– Ну да, ручка была старинная, однако новая. Взятая взаймы и при этом синяя! Теперь ясно?

– Ну разумеется. – Я чувствовала себя полной идиоткой и предпочла не углубляться в тему.

– Короче, ручка так и не нашлась. Позже мы подумали, что ее мог стянуть Штефан. Но на этом неприятности не закончились. Грузчики расколотили целый ящик с бокалами для вина. Торт не получился. Ну и зачем я вам все это рассказываю? В целом свадьба у нас была самая обычная, ничем не примечательная.

– За исключением того, что произошло убийство.

– Да, верно. – Мой довод отрезвил Эйдена. – Этот день призван был стать счастливейшим в нашей жизни. Бракосочетание состоялось в полдень, в саду. Венчания не планировалось, поскольку мы оба неверующие. Примерно в четверть первого мы уселись за обеденный стол. И только начались тосты, как одна из горничных отеля – ее звали Наташа Мэлк – выбежала из номера с воплями про убийство. На этом, как вы понимаете, торжество и закончилось.

Эйден допил вино и отставил бокал в сторону, давая понять, что больше пить не будет.

– Я любил Сесили сильнее, чем вы можете себе представить. И сейчас люблю. Она умная, красивая, деликатная и прекрасно меня понимает. У нас чудесная дочь. И вот вдруг случается такое, и вся моя жизнь превращается в чертов кошмар.

Как раз в эту секунду на подъездной дорожке появился автомобиль, серебристый «фольксваген-гольф-эстейт». В молодой женщине за рулем я узнала няню. Роксана сидела, пристегнутая, на заднем сиденье. Машина остановилась. Няня вышла, и Медведь, золотистый ретривер, выпрыгнул следом за ней. Именно этот пес лаял той ночью, восемь лет назад. Тогда он, наверное, был совсем еще щенком. Теперь это была взрослая собака, перекормленная и грузная, действительно схожая с медведем.

– Не возражаете, если мы продолжим беседу в другое время? – спросил Эйден.

– Ничуть.

– Сколько вы еще намерены тут пробыть?

Хороший вопрос. Я и сама толком этого не знала.

– Неделю, возможно, – ответила я.

– Понятно. Спасибо вам за то, что пытаетесь помочь.

До сих пор я ровным счетом ничего не сделала.

Оставив Эйдена Макнейла в кухне, я направилась к выходу. Стоило мне отворить дверь, как в дом влетела Роксана, которой не терпелось увидеть отца. Меня она, похоже, даже и не заметила. Это была премилая девчушка, черноволосая, с темно-карими глазами. Отец подхватил ее на руки.

– Как поживает моя девочка?

– Папуля!

– Где вы были?

– Гуляли в парке. Мамочка вернулась? Я так по ней соскучилась!

– Пока нет, детка. Потерпи еще немного…

Выйдя за порог, я столкнулась лицом к лицу с няней Элоизой, которая несла одеяло и корзину для пикника. На миг мы обе замерли, не в силах решить, кому из нас следует уступить дорогу.

Элоиза обожгла меня яростным взглядом. В какой-то степени это было повторением случившегося сегодня утром с Джоанной Уильямс, но в то же время по-другому. Исходящая от нее эмоция была такой мощной и сконцентрированной, что я в буквальном смысле слова оторопела. И главное, вся эта ненависть не имела под собой никакой причины. Мы ведь прежде даже и не встречались никогда. Ранее я описала Элоизу как женщину смуглую и худощавую, но теперь поняла, что она еще была злобной и опасной, как персонаж из древнегреческой трагедии. Даже в этот погожий летний день одежда на ней была серой. Волосы черные как смоль с серебристо-седой прядью на боку. Не столько Мэри Поппинс, сколько Стервелла де Виль.