Дневники Энрида Борисовича Алаева. Том 1

Когда пришел в школу, наши уже собирались уходить. Я живо схватил барабан – и мы двинулись. Под сковородочный бой наших барабанов наша школа прошла до конца Яузского бульвара и стала. Все, конечно, разбежались. Кто в «ручеек» играет, кто в «жучка». А я должен стоять с барабаном на месте как миленький?

После долгих мытарств я сбагрил, наконец, свою сковороду Клаве Юрчевой. Пошел искать лоток. И тут, у Яузских ворот, я увидел великолепное зрелище – наша Красная Армия в парадной форме. Впереди многочисленного отряда шел пожилой красивый майор с медалью на гладкой груди. Левой рукой он придерживал саблю, правой четко резал воздух в такт шагу. Немного позади шло несколько лейтенантов. А за ними – красноармейцы, в новеньких суконных жакетах с ярко-малиновыми петлицами. Лес штыков был густ, прям, грозен. Мерно прошагав, отряд (наверное, батальон) ушел по направлению на Красную площадь, а в душе у меня стало светло и чисто, сердце наполнилось гордой радостью за нашу славную Красную Армию, за ее командиров!

Спустя много времени наша колонна двинулась. На Старой площади вновь застряли, как всегда. На сей раз я барабан «сдал на хранение» некоему Юдину, из пятого класса. И пошел!

Ребята, составив небольшую группу, играли в «великих людей». Кто-нибудь загадывал личность, другие ему сыпали вопросы:

– Жив?

– Да.

– Умер?

– Нет.

– Мужчина?

– Да.

– Находится в Советском Союзе?

– Да.

– Знаменит?

– Да.

– Писатель?

– Да.

– Лауреат Сталинской премии?

– Да.

– Асеев?

– Да.

Теперь загадывает тот, кто отгадал. Интересно рассказать, как у меня отгадывали Наполеона.

– Жив?

– Нет.

– Давно умер?

– Гм… да.

– В России жил?

– Гм… да.

– Писатель?

– Нет.

– Артист?

– Нет.

Потом немного догадалась Орлова Люся:

– Царь?

– Гм… Да, царь.

Токарев вскочил и остановил всех:

– Обождите, давайте я по очереди буду: Михаил Романов?

– Нет.

– Алексей?

– Нет.

Так они перебрали всех царей России.

Наконец я не вытерпел:

– Да вы спросите у меня, русский он или нет?

И хотя я и сказал, что он – француз, все равно никто не смог догадаться.

Наконец это надоело. Играем в «жучка». Надоело. Ничего не делаем. Надоело. К трем часам терпенье стало у всех трескаться. Все тормошили Карла Семеновича, нашего вожатого: «Скоро пойдем?» – как будто это от него зависело.

К счастью, скоро мы двинулись. Так как шли в «первой колонне от ГУМа», то не только вождей, но и мавзолей-то еле увидели. Еле шевеля ногами, отнес барабан домой, а сам поехал к тете Наде.

Это у нас уж обычай такой: после демонстрации – к Черно-Ивановым. Тетя Надя… однако в кулинарном деле смыслит многое. Я живо напичкался всевозможными деликатесами, поиграл на ихнем дворе в волейбол и смотался домой. Сейчас я черчу топографическую карту. Время – десять часов пятнадцать минут. По топографическому это будет: 1.5.41.22.15.

2 мая

Тратить попусту драгоценное время – это не входит в мои расчеты. Однако сегодня я большую половину дня занят не тем, чем хотел. Мы ездили на могилу к бабушке (кроме плохого, я ничего не могу о ней сказать). Отказаться неудобно. Пришлось невольно ехать.

Вернулся домой я один, с Леней. Наши пошли в гости к тете Вере (мне-то она никто). Сперва хотел взяться за топографическую карту, но потом решил: лучше уж сдать испытания сперва, а потом «кончил дело – гуляй смело».

Немного времени затрачу на важный вопрос. Кем я хочу быть?