Запах ночного неба

.

Проснулась Алана от крика крестьянина. Вскочив так быстро, что чуть не ударилась о держащие полог тонкие доски, девушка выскочила наружу – и тут же была поймана за край рукава Келланом. Раздался треск, но прежде, чем несчастный кусочек ткани остался в его руках, Келлан перехватил ее руку, будто Алана была воровкой.

– Куда ты? – иронично осведомился он, сжимая ее запястье до боли.

– Я никуда не собираюсь, – упавшим голосом ответила Алана, прощаясь с недавними иллюзиями. – Я только услышала крик и вышла посмотреть. Что произошло?

Стараясь не глядеть в родное, искаженное безумием лицо, Алана выглянула из- За плеча наставника. Их недавний кучер бежал, будто спасаясь от гарпий, и постоянно пригибался, будто кто- То пытался атаковать его сверху.

– Он забыл о нас, – усмехнулся Келлан. – Ему не до того.

– Что ты сделал? – почти беззвучно спросила Алана, холодея.

Глаза Келлана были совсем стеклянными, даже более пустыми, чем раньше. Если бы она увидела на улице человека с таким взглядом, немедленно пошла бы прочь, стараясь не оборачиваться. Но сейчас эти колодцы безумия смотрели прямо на нее, ловя каждое ее движение с безжалостной точностью. Келлан снова улыбался этой ужасной, чуждой его лицу улыбкой.

– Отпусти мою руку, пожалуйста, – мягко попросила Алана. – Я с тобой. Куда скажешь.

Келлан покачал головой, будто поражаясь ее хитрости, но пальцы разжал, а затем, будто пародируя жест верного слуги, раскрытой ладонью указал на уходящую вглубь чащи тропу, будто девушка должна была знать, к чему ведет эта звериная дорожка. Алана поспешила вперед, не желая оглядываться: теперь, когда Келлан снова выглядел как обычно, видеть его сил не было.

Сейчас Алана корила себя за излишнюю самоуверенность, даже откровенную глупость: подумать только, она и правда решила, что лишь по наитию, вчера смогла облегчить действие вредоносного заклятия, а то и вовсе его прогнать! Она, неумеха, неуч, ничего в этом не понимавшая! Сколько же скрывалось в ней гордыни, раз она смогла хоть на миг предположить подобное! «Возомнила себя великим магом, – ругала она себя. – Таким, которому даже и заговоры произносить не нужно, у которого просто желания исполняются сами по себе. Божеством. Ура божественной Алане без имени!».

– Прекрати этот ор, – услышала она сзади холодный приказ. – Мне не сосредоточиться.

– Почему ты снял иллюзию? – спросила она его, стараясь отвлечься.

– Она бессмысленна. Все это бессмысленно.

– А перерождение? – попыталась пробиться сквозь стену Алана. – Оно имеет смысл? Расскажи мне, пожалуйста!

Келлан не ответил. Его шелестящие шаги позади – и тишина.

– Келлан, почему ты молчишь?! – спрашивала она его снова и снова. – Пожалуйста, поговори со мной! Куда мы идем? Что такое перерождение?

Келлан шел за ней, не подгоняя и не останавливая. Алана оборачивалась, ища его взгляд, но он смотрел лишь под ноги. Губы его едва различимо двигались – он творил заговоры. Алана силилась понять, что же Келлан делал, тревожно прислушивалась к собственным ощущениям – но все и вокруг, и внутри нее казалось неизменным. Лес был похож на лес, а ноги ныли от усталости.

Однако стоило ей пошатнуться и случайно отступить с тропинки сорвавшейся с края кочки ногой, воздушная стена встала между ней и свободой. Первый раз ударившись о нее, девушка не поверила своим чувствам, но потом, задевая ее то плечом, то рукой, ясно увидела тоннель, который Келлан выстраивал прямо на ходу, чтобы она не могла сбежать. Это не было путами, не было кандалами, но этот невидимый кокон вогнал ее в такое отчаяние, что Алане не удалось сдержать слез. В отчаянии она бросилась к Келлану на грудь, ища у него защиты от него же, и прошептала:

– Ты будто ведешь меня на смерть!

Келлан обнял ее, сжал до хруста и прошептал куда- То в волосы:

– Не бойся. Перерождение – не смерть. Все скоро закончится. Ты изменишься и будешь свободна.

– Пожалуйста, расскажи мне больше, – попросила Алана, уже не ожидая ответа. Ужасные образы роились в ее голове: как что- То ломает ее изнутри, что- То коверкает ее душу и тело, сминает ее как комочек влажной глины, и как над тем, во что она превратилась, стоит безумный Келлан, довольный ее изменениями. – Я все- Таки очень боюсь.

– Если я заговорю, то могу навредить тебе, – ответил Келлан с трудом, и его объятия показались ей настоящими капканом. – Замолчи, я больше не могу этого слышать.

– Келлан. – Алана погладила его по лицу, отмечая, какими неприятными стали прикосновения к его сатиновой коже. – Верни мне змеек Сина. Я ведь никуда не денусь, я же ничего не умею. Тебе же больно слышать мои мысли.

– Замолчи, – оттолкнул ее от себя Келлан. – Идем. Нам нужно спешить.

– Ты не навредишь мне, – убеждая себя больше, чем его, прошептала Алана себе под нос, поворачиваясь. – Ты не причинишь мне боли.

– Я думаю, – слова давались Келлану нелегко, – со мной что- То не в порядке. Я ненавижу тебя. Я не должен… – Он запнулся. – Мы разберемся с этим позднее, когда найдем один из входов. Молчи. Молчи, а то я убью тебя.

И он схватил ее сзади за плечи, рывком развернул к себе и поцеловал так, что губы засаднило. Алана оттолкнула его и тут же пожалела: снова на его лице проступила та самая холодная усмешка.

«Я не он, да?» – услышала она прежде, чем погрузиться в тишину.

Больше Келлан не говорил с ней.

***

Тропинка сменилась едва видным просветом в траве, а после и этот просвет исчез. Солнце бесстрастно плыло по небу. Алана шагала вперед, а за ней по пятам следовал Келлан. Невидимый тоннель все так же удерживал девушку, и она то и дело натыкалась на него, пытаясь обогнуть большие кусты пожухлой травы или цепкие лапы молодых елей. Стены мерцали от нее на расстоянии полушага. Алане было душно, ветер не проникал сквозь невидимую преграду, не было слышно запахов, и даже звуки казались приглушенными. Тут, среди травы и деревьев, под ясным голубым небом и среди пения птиц, Алана ощущала себя бредущей по пещерному лазу где- То глубоко под землей.

Иногда Келлан выходил вперед и знаком приказывал ей остановиться, и Алана спиной прислонялась к воздушной стене и наблюдала, как он делает что- То с путем. Келлан творил заклинания молча, и только под руками его вспыхивали и исчезали призрачные формы, складывавшиеся в арки. Алане очень хотелось подпрыгнуть и коснуться кончиками пальцев едва мерцающего полотна, но под тяжелым взглядом Келлана она лишь пригибалась, проходя под призрачными сводами.

.

Алана очнулась вечером. Будто проснувшись, вздрогнула от внезапного осознания: еще секунду назад она наклонилась, чтобы точно не дотронуться до заговора, и солнце светило очень ярко, а теперь розовая закатная полоса тлела где- То за деревьями. Холодный ужас окатил ее с ног до головы, когда она поняла, что не помнит, как именно шла вперед все эти долгие часы, будто какой- То клинок ударил в солнечное сплетение, и растекшийся по всему телу страх абсолютно ее обездвижил. Алана осела в траву, пытаясь вспомнить хоть что- То – и не смогла.

– Ч- Что? – прошептала она, осматривая свои исцарапанные ноги, растирая закоченевшие руки, касаясь будто онемевшего лица. – Что ты сделал? Что?!

– Ты была очень громкой, и я приглушил тебя, – последовал ответ.

– Да как же ты… – Она задохнулась, не закончив фразу, и согнулась пополам во внезапном спазме рыдания.

– Мы почти пришли. Дальше я не смогу вести тебя как прежде.

– Вести меня как? – переспросила Алана. – Как марионетку?

– Если хочешь передохнуть, давай передохнем, – сказал Келлан, присаживаясь рядом с ней. – Попей. Ты, наверно, хочешь пить.

Алана посмотрела на прозрачную сферу с чистой водой. Губы слипались от жажды, но куда сильнее хотелось выбить сферу из его рук. Вместо этого она сделала несколько больших глотков, смаргивая слезы. Ледяная вода сковала ее горло, но язык теперь не был таким распухшим и шершавым. Она что, шла с открытым ртом, как собака?!

Алану передернуло. Значит, Келлан мог заставить ее… да что угодно, и она бы не вспомнила, что он приказал ей сделать. Что угодно.

– Ты отдохнул от моего мысленного ора? – не удержалась она. – Что дальше?

– Отдохнул, – согласился Келлан. – Почему не смотришь на меня? Что ты опять скрываешь?

– Я не скрываю ничего, – проговорила Алана, борясь с дрожью. – Ты же можешь услышать. И я смотрю на тебя.

Келлан все так же не сводил с нее своих зеленых как лесная чаща глаз – любящих, яростных и отчаянных одновременно.

Алана почти ненавидела эти глаза в тот миг, когда поняла, что сделал с ней Келлан. Алане впервые захотелось, чтобы он потерял сознание, чтобы упал и остался лежать на траве, и чтобы она просто смогла уйти вперед, забыв об этом кошмаре. Образ был таким притягательным и приятным, что Алана удивилась, почему Келлан не ударил ее, и тут же получила ответ на невысказанный вопрос.

– Я больше не могу услышать, о чем ты думаешь, тут все уже иначе, – усмехнулся Келлан. – Воспользуешься этим?