Запах ночного неба

Вестер усмехнулся и жадно, причиняя боль, смял эти влажные красные губы своими, почувствовав, как Юория дернулась от него, а потом к нему. Он с омерзением подумал, что именно так Юория привыкла справляться с мужчинами: грязно подыгрывая им. Что теперь жена будет делать? Попробует его убедить, что это не он берет то, что хочет, а она сама отдается ему, потому что внезапно осознала, как он великолепен?

И действительно, женщина развратно подалась вперед, раскрывая бедра ему навстречу и выгибаясь под ним луной. Вестер успел уловить выражение ее холодных глаз и усмехнулся: что бы Юория ни думала о себе, сейчас она принадлежала ему, только ему, и лишь от его настроения зависело, останется ли она в живых, и что с ней будет дальше.

Взять ее, грубо, без тени мысли о ее удовольствии, причиняя ей боль, которую черная роза умело – какая же мерзость! – скрывала за исступленными стонами, было единственно возможным. Юория скулила, и будь у нее не заткнуто горло, она бы, несомненно просила Вестера не останавливаться, и искренности в этом было бы меньше, чем в крокодильих слезах палача. Он продолжал двигаться, не переставая глядеть в ее полные унижения, неверия, ненависти глаза, и ее немой крик подхлестывал его пыл.

Это не было восхитительно, как раньше, когда Юория милостиво позволяла ему прикоснуться к ней. Все было грязно, мерзко и оставило на нем ощущение измазанности в дерьме, и вместе с тем, не было ничего более естественного, чем сделать это.

.

Юория сидела очень тихо. Волосы скрывали ее лицо. Она придерживала разорванное на груди платье. И молчала. Вестер усмехнулся и снял заговор, и его жена издала всхлип – и снова ничего не сказала.

– Пока ты владела мной, – задумчиво сказал Вестер, наблюдая, как подскочила Юория от звука его голоса. – Я о многом думал. Да, у вещи могут быть мысли. Ты не хочешь узнать, каково это – быть мыслящей вещью? Ненавидящей в минуты прозрения, понимающей всю бесконечную отчаянность своего положения, сломанной, страдающей вещью. Мои друзья из Пар- Оола действительно хороши в амулетах подчинения, они могли бы устроить тебе такие переживания, да и не только такие.

– Ты мог надеть его на меня до всего этого, – удивила его Юория.

– Нет, я не хотел, – ответил Вестер честно. – Я хотел, чтобы ты была собой. А я – собой, а не той жалкой куклой, которой ты привыкла меня считать.

Она подняла на него взгляд – и тут же опустила, будто обжегшись.

– Дядя убьет тебя, – ее голос звучал по- Детски, и это было настолько неуместно в устах бывалой шлюхи, что Вестер рассмеялся.

– Посмотрим, – ответил он. – Пока я здесь, как видишь, жив и здоров. Уж не думаешь ли ты, что он решит мстить мне за тебя? Нет, уверяю тебя. Твоя преданность ему безразлична, как и ты сама. Я думаю, Даор Карион скорее решит договориться со мной. Я ведь единственный представитель белой герцогской семьи. Я могу убить тебя, запытать, насиловать хоть каждый день, могу швырнуть ему твою голову под ноги, и он даже бровью не поведет. Ты сама знаешь это.

Юория заплакала, и Вестер не стал успокаивать ее. Как же его злило молитвенное стремление жены угодить старшему Кариону! Когда он, Вестер, раскрывал перед ней свое сердце, когда клялся ей в любви, когда просил милости, когда готов был отдать свою душу в ее руки – и сам защелкнул на себе проклятый браслет… Она лишь собирала ресурсы для черного герцога.

«Не только, – остановил сам себя Вестер. – Ее возбуждали мои страдания, мое подчинение ей».

– Ты не прав, – произнесла Юория через слезы. – Он меня у тебя заберет.

– Ну как сказать, – протянул Вестер задумчиво. – Если я попрошу твою голову в обмен на мое сотрудничество, думаешь, он сам тебе ее не отрубит?

– Замолчи! – скорее умоляюще, чем требовательно вскрикнула Юория.

– На самом деле… – Вестер налил себе вина и сделал большой глоток. – Я не собираюсь заключать с ним союз. Я бы лучше надел на него ошейник.

– Да как ты смеешь! – прошипела Юория, внезапно бросившись на Вестера с удивившим того пылом.

Она пыталась поцарапать его, пыталась укусить, ощутимо колотила кулаками по ключицам. Ее грудь выпала сквозь порванное платье, и Вестер, оскалившись, прижал руки Юории к стене, без труда удерживая ее жалкие попытки навредить ему.

– Я открою тебе секрет, Юория, – прошептал он ей прямо в ее кривящиеся ненавистью губы. – Тут, в Пар- Ооле, происходят вещи, которые даже твоему дяде не снились. Я знаю, насколько он силен как противник, и в одиночку никогда бы не бросил ему вызов. Никто бы не бросил. Но я не один. С тех пор, как моя кровь, уникальная кровь… – Он отшвырнул Юорию от себя и вернулся за стол, налил себе еще вина. – Я ведь последний из рода тех, кого называют ходящими меж миров… Моя кровь открыла дверь и выпустила то, с чем этому миру не совладать. И это существо на моей стороне. Оно многому научило Пар- Оол. Оно многое дало мне. Да, представь себе, твоя постельная игрушка успела между твоими развлечениями подружиться с иномирным божеством. Неужели тебе не интересно? Гордишься мной, жена моя, госпожа моя?

Юория присела на край гамака, и тут же неловко провалилась в его середину. Вестер удивился тому, что она сняла со скамьи покрывало, чтобы прикрыть наготу, и теперь оказалась запутанной в сети и ткани. Вестер подождал, пока женщина выпуталась, и продолжил, вглядываясь в ее лицо:

– Ты не думала, что я смогу. И он не думал. Я обвел вас обоих вокруг пальца. Будучи по сути вашим рабом. И знаешь, о чем это говорит?

Юория молчала, губы ее дрожали. Наслаждаясь страхом, а значит, и уважением в ее глазах, Вестер закончил:

– О том, что не стоило связываться со мной, Юория. О том, что я намного сильнее, чем ты, глупая садистка, когда- Либо могла себе представить.

12. Алана

Алана ворочалась в такой непривычной жесткой кровати, не находя себе места. Хелки, которую она попросила переночевать с ней в келье и которой нашла в себе силы кратко рассказать о совете, а потом и о произошедшем у порталов, после всех утешений и утираний слез спала куда крепче. Когда Алана снова и снова тянула на себя тонкое одеяло, Хелки то и дело рывком отбирала его назад и недовольно шептала, чтобы Алана, наконец, успокоилась.

– Да сколько можно! – в который раз возмутилась Хелки, чуть не столкнув Алану с кровати. – Ты вообще собираешься спать? Нет – так дай поспать другим! Я, между прочим, всю ночь танцевала!

Алана села. Сон не шел. И хотя Хелки закрыла окно каким- То затемняющим заговором, сквозь него прорывались звуки утра, нарастающие, оживленные.

– Хелки, – прошептала она в спину подруге. – Можно я тебе кое- Что расскажу? Только ты никому не говори. Это не про…

Хелки мигом поднялась, будто и не куталась только что в одеяло.

– Хорошо, – выдохнула она, и Алана услышала в ее голосе интерес. – Надеюсь, твоя история захватывающая, и надеюсь, в ней есть черный герцог.

– Есть, – неожиданно призналась Алана.

На красивом лице Хелки проступил восторг.

– Так я слушаю! – улыбнулась она.

– Он взял меня под свою официальную защиту, – произнесла Алана, сама не до конца понимая, почему вообще решила сказать об этом, хотя думала только о покрывавшей ее с ног до головы крови. – Он при всех это сказал. Что это значит?

– При ком?

– При… герцогах, – неуверенно ответила Алана. Сейчас ей это казалось очень глупым. – Как думаешь, зачем он это сказал?

– Ты имеешь в виду, чего он от тебя хочет? – подмигнула Хелки. – Ну даже и не знаю. Защищать юную прекрасную деву. Ну или хочет твоего сотрудничества в чем- То, с чем, конечно же, никак не может справиться без тебя. – Последнее явно задумывалось, как шутка, но Алане стало не по себе. Хелки не знала о Тамалании Вертерхард, и говорить об этом тоже казалось неуместным.

– Скорее всего, ты права, – согласилась Алана, ощущая укол разочарования. – Думаю, ему что- То от меня нужно, не знаю что.

– Он тебя и защитил, – заметила Хелки.

– Да… – Алана поерзала, избегая взгляда подруги.

Хелки случайно высказала предположение, относящееся к реальности куда больше, чем все те нелепые мысли, что приходили Алане в голову, когда она вспоминала, как черный герцог, опустившись на колени, сжимал ее плечи.

– Там было еще что- То, да? – проницательная подруга тряхнула головой.

– Он меня обнял, – призналась Алана.

– Прямо обнял? – уточнила Хелки осторожно. – Он не пытался… ну, как- То подлечить тебя, например?

– Может, и пытался, – с облегчением согласилась Алана, гоня прочь ощущение, что падает с большой высоты. – Может, лечил, потому что предложил защиту. Я… ты только не смейся… ненадолго подумала, что ему не наплевать на меня. Но сейчас я понимаю, – затараторила Алана. – Он выполнял обещание защиты. Я дура, что вообще подумала о другом.

– Почему? – спросила Хелки.

– Я же вообще не его уровня, чтобы Даор Карион мной интересовался, – краснея, прошептала Алана. – Я вообще же… Да между нами не просто пропасть. Он на меня разве что как на лягушку может посмотреть. То есть, я бы и не хотела другого. Просто… – Она совсем смутилась и замолкла.

Хелки некоторое время молчала, но когда заговорила, огорошила Алану: