Комната из стекла

Вера, конечно, валяла дурака. Тут все ясно: кто-то решил поиграть с ними.

– Да брось… те, – выпалила Холли, в последний момент успев исправить резкую фразу в более-менее вежливую. Никакой субординации. – Они же все приехали на курсы по детективному мастерству. Должны знать основы криминалистики, если берутся писать такое.

На этот раз Вере пришлось признать поражение.

– Да, может, и так.

Писаки из дома в долине, судя по всему, ложились спать: на первом этаже погас свет.

– Джоанна до дома добралась нормально?

– Да, я сама ее отвезла. Мне оказалось по пути.

– Джек был дома?

Вера представила, с каким облегчением он встретил Джоанну. Она надеялась, что Джек сдержался и не поднял лишнего шума. Джоанна вряд ли бы оценила слезы и объятия.

– Какой-то мужчина открыл дверь. Я решила, это и есть Джек. Задерживаться не стала.

– Тогда увидимся утром. Летучка в восемь тридцать. Чарли я оставила сообщение.

Вера отключила телефон и какое-то время просто сидела в тишине. Она открыла окно, и ей послышалось, как в конце долины волны бьются о скалы. Вера завела двигатель, подъехала к дому, чтобы развернуться, а затем направилась к себе. Она почувствовала неожиданный прилив облегчения, когда выехала на дорогу, ведущую от моря. Казалось, будто она убегала из тюрьмы.

Ферма уже погрузилась в темноту. Вера вышла из «лендровера», почти ожидая увидеть Джека, который притаился в сарае, хочет задать кучу вопросов и осыпать благодарностями, но она никого не встретила. На кухонном столе стояли три большие бутылки домашнего пива, в миске – полдюжины яиц всмятку. А еще открытка с подписью Джоанны. Спасибо. Вера задумалась, не сочтет ли Джо это подкупом или взяткой. Затем она решила, что лучше ей забрать у них к черту свой ключ. Меньше всего ей хотелось, чтобы эти хиппи шастали по ее дому, когда вздумается.

Уже лежа в постели, Вера просмотрела ежедневник Фердинанда. Отпечатки пальцев с него сняли, провели прочие анализы, но оказалось, что единственный, кто прикасался к этой книжечке, – сам покойник. Ничего особенного он не записывал, только список назначенных встреч. За неделю до поездки в Нортумберленд он был на записи выпуска «Культурного шоу» для телевидения и выступил в прямом эфире программы «Первый ряд» на «Радио-4». Вера иногда слушала ее за ужином. Интересно, слышала ли она когда-нибудь Фердинанда? Возможно, он один из тех самодовольных болванов, которые критикуют любого несчастного дурачка, который имел наглость взяться за бумагу и перо. Насколько она знала, сам Фердинанд никогда не публиковался. С момента прибытия в Дом писателей его расписание выглядело так: «ученик 1, ученик 2». Никаких имен. И на сегодня: «17.00. Лекция». Что ж, только дела. А еще две буквы и вопросительный знак рядом – «Дж?». Значит, он и правда собирался встретиться с Джоанной. Все эти крошечные зацепки страшно ее волновали.

На следующий день Вера вышла из дома рано утром, но так и не встретила ни Джека, ни Джоанны. Холли приехала в участок раньше всех и распечатывала информацию, которую она нашла в интернете о Доме писателей. Вере показалось, что она ведет себя словно хорошая ученица, которая моет за учителя доску к началу урока. И тут же решила, что такие мысли с головой выдают ее возраст. Ну кто сейчас пишет на доске мелом, а потом ее моет? Вскоре пришли и остальные. Чарли, как обычно, последний. Холли раздала всем материалы.

Вера встала возле двери и начала вводить их в курс дела:

– Наша жертва – Тони Фердинанд, профессор, обозреватель, звезда телевидения. Так что пресса явно заинтересуется. В Нортумберленд он приехал по приглашению Дома писателей. Это местечко на побережье, куда начинающие писатели приезжают за вдохновением. Они проводят самые разные курсы, на этой неделе занимались детективами. Важно ли это? Ну, неплохое совпадение: три дня они придумывали идеальное убийство, а потом одного из преподавателей зарезали – да еще так театрально. Как будто с нами решили поиграть. Я вчера быстро просмотрела его ежедневник: он отмечал встречи, которые назначал студентам, но без имен. Возможно, вчера у него была встреча с кем-то, чье имя начинается на «Дж». Туманно все. Надо понимать, что Джоанна Тобин может врать, но в то же время – ее могли подставить.

Она замолчала, проверяя, все ли ее внимательно слушают.

– И эта история с ножом. Еще одна насмешка над нами? Или убийца недостаточно разбирается в криминалистике и не понимает, что мы сможем отличить лезвия? Неужели он думал, что, если Джоанну обнаружат на месте преступления, этого будет достаточно? Опять же, все это напоминает мне какую-то постановку. Так или иначе, настоящее орудие убийства мы пока не нашли. Я организовала обыск территории, начнут сегодня утром.

Холли, сможешь посидеть на телефоне, надо навести справки о Фердинанде? Свяжись с колледжем Святой Урсулы в Лондоне, с телевизионщиками, издателями, со всеми, с кем он работал. Позадавай наши обычные вопросы. Есть ли враги? Были ли недавно скандалы, конфликты? У нас есть контакты всех постояльцев в Доме писателей, надо сверить, не всплывет ли чье-то имя.

Вера решила, что Холли с ее резким южным акцентом должна прийтись лондонской интеллигенции по вкусу. Длинные ноги, строгие костюмы – ее вполне можно представить в роли пробивной пиарщицы.

– И поговори с женщиной по имени Крисси Керр. Она руководит небольшим издательством где-то недалеко от нас. Хозяйка дома сказала, та уехала до убийства Фердинанда, но, может, она что-то заметила или почувствовала – конфликт, ссора. Пусть расскажет, что знает обо всей этой конторе.

Чарли, покопайся в биографии Джоанны Тобин. Она моя соседка, и я не хочу вмешиваться. Это будет твоя зона ответственности. Найдешь что-нибудь – сообщи мне и Джо. Подставили ее или она сама мутит воду? Я знаю, она страдает от психического заболевания и, как говорит ее сожитель однажды пыталась покончить с собой. Ее семья родом из Бристоля или откуда-то из Уэст-Кантри. Вроде она какое-то время жила во Франции. Проверь, не было ли у нее там судимостей.

Вера остановилась, чтобы перевести дух, и посмотрела через всю комнату на своего сержанта:

– Джо, ты же был со мной ночью. Я ничего не упустила?

Эшворт сидел позади всех с ручкой в руках, но Вера не была уверена, что он слушал. Может, все его записи в блокноте – просто каракули. Сидел он далековато – так не скажешь. А может, в облаках витал – вспоминал, как вчера по-особенному жена поздравила его с днем рождения.

Но Джо сразу же подал голос:

– Хозяева этого места – мать и сын. Мать – писательница и, судя по всему, подруга покойного.

Он взглянул на начальницу, чтобы убедиться, что все верно сказал. Вера кивнула.

– Как-то странно она отреагировала на убийство. Нашла тело, заорала на весь дом, но потом за ужином вела себя совершенно спокойно. Съела все со своей тарелки.

– А что такого в том, что у женщины средних лет хороший аппетит? Пускай даже и в таких непростых обстоятельствах, – вставила Вера. Собравшиеся вознаградили ее смешками.

– Судя по бумажкам, которые нам раздала Холли, это место получает дотации от Совета по искусству, – продолжил Джо. – Возможно, стоит проверить, как у них обстоят дела с финансами. Может, они проворачивали какую-то аферу, а Фердинанд узнал – чем не мотив? Не знаю, как у них все устроено, но он мог заподозрить что-то такое.

К тому же Фердинанд был человеком крупным. Вряд ли он просто смотрел и ждал, когда в него воткнут нож. Мать и сын могли накинуться на него вместе. Или один из них караулил.

– Хорошая мысль.

Все-таки бывало так, подумала Вера, что Джо Эшворт оказывался полезным. Надо иногда ему об этом говорить.

Пол Китинг, патологоанатом, был родом из Ольстера. Прямолинейный и немного угрюмый, он имел нос как у игрока в регби. Был отцом парочки уже взрослых детей. Вскрытия он проводил обстоятельно, без лишней суеты. Вера знала коллег, даже очень опытных, которые ненавидели посещать вскрытия, но она никогда не понимала причин. Ее пугали живые непредсказуемые и опасные люди. А мертвые точно не причинят вреда.

– Почему было так много крови?

– Сердце продолжало работать, и кровь шла из открытой раны.

– Его убили на балконе?

Этот вопрос беспокоил Веру с самого начала. В комнате из стекла следов борьбы она не заметила. Там стояли тропические растения, густые и высокие, но ни один горшок не был опрокинут. Хотя Джоанна и сказала, что мебель стояла как-то иначе, беспорядка не наблюдалось. Но странно: холодный октябрьский полдень вряд ли предполагает посиделки на улице. Вера вспомнила слова Джоанны, что Фердинанд любил подслушивать. Неужели убийца застал его на балконе, когда тот слушал чей-то разговор внизу? Или Фердинанд услышал нечто такое, из-за чего его в итоге и убили?

– Думаю, да. В комнате нет крови, а вот снаружи – да.

– Фердинанд был крупным мужчиной. По крайней мере, высоким. Он должен был сопротивляться, но ни у кого из наших свидетелей ни царапин, ни ссадин.

– Да, я тоже удивился, – Китинг поднял глаза на Веру. – Я искал под ногтями частички кожи, но ничего.

– То есть он стоял там и просто позволил кому-то ударить себя ножом? Никакой борьбы?

– Он сидел, – поправил Китинг. – Ты правильно сказала: он был высоким, а, судя по углу раны, ножом его ударили сверху.

– Но зачем ему сидеть на каменном полу? В саду есть стулья, можно вынести один, если хочешь полюбоваться видом.

И снова у Веры возник образ ребенка, который играет в прятки.

– Или убийца запер дверь в зимний сад, и Фердинанд кинулся на балкон, пытаясь спастись? Возможно, он надеялся привлечь внимание оттуда. Тони прятался в углу, когда его ударили ножом.

– Звучит правдоподобно.

Китинг всегда был осторожен и мало какие версии сразу отметал.