Поёт колонн клавиатура.
И красота, как истина, права:
Она светла, понятна людям;
В огне войны – а всё-таки жива,
И жив Румянцев в этом чуде.
Знать, созидал он с верою в народ,
Как сын Отечества, державы,
Деяний тех неоценимый плод
Овеян долго будет славой.
Памяти княгини Ирины Ивановны Паскевич
Судьба. И надо быть княгиней,
А сердце сострадания полно
К рабам, с их грубостью невинной,
Им стать людьми в веках запрещено.
Жить с уваженьем к человеку —
Идея одолела её ум.
И даже годы – добрый лекарь —
Ирину не спасли от этих дум.
Аристократка, мать по духу —
Княгиня строит в бремени забот,
Чужую боль приемля слухом,
Больницы и приюты для сирот.
И образ, подвигом прекрасный,
В народных песнях долго не умрёт.
Она своей легендой властно
Нас тоже к состраданию зовёт.
Сострадание
Забыто слово – «состраданье»;
и чувств таких ужнет давно,
хотя в общественном сознанье
оно от Бога нам дано.
Пример для нас Христа страданье,
не всякий может сострадать,
в нём боль и трепет Мирозданья,
готовность боль других принять.
Оно сестрою милосердья
шло в дни войны в госпиталя,
и под огнём с душевной твердью
стремилось боль от ран унять.
Напрасны наших душ старанья,
коль не горит в них боль – звезда.
Ведь в людях чувство состраданья
граничит с мужеством всегда.
* * *
Однажды дождливою ночью
Я видела Бога во сне…
Прекрасен и страшен, воочью
Явился он огненно мне…
Лик Божий – гармонии полон,
Такой неземной красоты,