Муунган. Сердце нового мира

Брошь описала дугу и упала плашмя, иголкой вниз. Огонь из камина окрасил страницы отчеканенной на поверхности книги в пурпурно-алый.

– Я слышал, ты уезжаешь?

Ладони Бардола перехватили Ирмину за талию. Тонкое кружево затрещало под натиском бледных пальцев, и она, криво усмехнувшись, толкнулась бедрами в его пах.

– Кто разрешал тебе врываться в мои покои без приглашения?

– Ты?..

Бардол перехватил Ирмину за горло, и, покуда она не сопротивлялась, впился губами в нежный воротник, что прятал от него идеальную шею гианы.

– Ты испортил мое лучшее платье… снова.

– Разве сейчас это имеет значение?

Он усмехнулся, и нарочито медленно разорвал ткань на бедрах и животе, оставив на Ирмине лишь белый высокий воротник и тонкое кружево нижнего белья.

– У тебя их сотни.

– И поэтому ты решил порвать их все?

Бардол рассмеялся и, словно бросая гиане вызов, дернул воротник на себя. Белые пуговицы рассыпались по полу, но она не двинулась с места.

В зеркале напротив Ирмина рассматривала свое отражение: плавную линию бедер и мягкие полушария грудей, рельефный живот и тонкие длинные руки с острыми черными ногтями.

Бардол тоже разглядывал ее, и хотя они не в первый раз делили постель, не смог сдержать стона удовольствия, когда Ирмина распустила волосы.

– Ты заставляешь меня ждать? – повелительно спросила она, и гиан сбросил на пол шелковую рубашку цвета свежей крови, а за ней и темные брюки.

Наконец, тяжело дыша, Бардол поднял Ирмину на руки и понес к постели.

– Зачем Кимиран отправляет тебя в Муунган? – спросил, покрывая поцелуями острые ключицы и нежную высокую грудь.

– Тебя не касается.

Бардол раздвинул коленом сладкие бедра и, перехватив гиану за талию, резко подтянул к себе. В ответ она отвесила ему пощечину: четыре глубокие царапины прочертили щеку, и, спустя пару мгновений, исчезли без следа.

– Меня касается все, что имеет отношение к тебе.

Ирмина рассмеялась.

– Сегодня ты слишком болтлив, займись лучше делом!

Она толкнула его голову вниз, к мягкой нежности, что пульсировала голодом. Острый язык Бардола послушно скользнул по верху, заставив ее выгнуться навстречу, а следом без предупреждения вторгся во влажную глубину.

Он знал, как доставить Ирмине удовольствие, и все же был слишком нетерпелив. Не дав гиане кончить, Бардол навис над ней, сцепил тонкие руки в замок над головой и прошептал, касаясь кончиком носа ее уха:

– Позволь подарить тебе последний поцелуй?

Ирмина зло рассмеялась и прежде, чем его клыки успели вонзиться в ее шею, сама оказалась сверху.

Первородные всегда были сильнее.

– Раньше осыпятся листья с ветвей священного Иве, чем я разрешу безродному щенку вроде тебя испить моей крови!

– Ты обещала! – застонал Бардол и подался вперед, пытаясь поймать ее губы.

Но Ирмина отклонилась, и в отместку он толкнулся в нее бедрами, недвусмысленно заявляя о своем желании.

– Был бы я безродным, ты меня и на порог не пустила… первая из рода Вискард.

– Заткнись!

Ирмина сама взяла руки гиана в замок и оседлала, коротко двинувшись навстречу. Затем поймала губами его протяжный стон и без предупреждения впилась зубами в плечо, прокусив подключичную артерию.

Бардол дернулся, но Ирмина удержала. Еще теснее прижалась к нему и до боли стиснула пальцами крепкие запястья, наслаждаясь сексуальным возбуждением и властью, что оно дарило.

Наконец, гиан сдался, и Ирмина ослабила хватку. Кровь пульсировала в висках, и удовольствие смешивалось с болью и унижением, к которым он привык. И пусть Бардол не мог испить первую из рода Вискард, зато он мог ее трахнуть.

Гиан зарычал и, обхватив упругие бедра ладонями, подался Ирмине навстречу. Пришла ее очередь стонать, и, хотя Бардол старался изо всех сил, она отпустила его только, когда кончила сама, залив подушки свежей кровью своего любовника.

– Хочу, чтобы ты уехала навсегда, – прошептал гаин, когда она позволила ему подняться.

– И к кому тогда прибьешься в поисках защиты? К Мерсемит? – Ирмина хохотнула. – Или, может быть, к Сариату?

– Среди гиан много знатных родов, – ответил Бардол и поднял с пола рубашку. Кровь на плече запеклась бурыми рваными разводами. – Не одними Вискард…

Ирмина подлетела к нему быстрее, чем гиан успел закончить.

– Скажешь еще хоть слово, и я выпотрошу тебя на ковер. Ты принадлежишь мне, как и все твои грязные секретики!

Длинные острые ногти оставили на шее новые отметины. Бардол промолчал, а Ирмина, выдавив из себя улыбку, отпустила его. Затем накинула на плечи рубашку и, поправив воротник, помогла застегнуть пуговицы.

– Завтра я уеду в Муунган, а ты останешься здесь один. Моими ушами, моими глазами, – она сжала в ладони не до конца упавшее хозяйство гиана. – Можешь трахать кого угодно, но здесь, – она обхватила свободной рукой его затылок. – Ты будешь верен мне до конца своих дней.

ГЛАВА 9

Хаэкон находился в трех днях пешего пути от Муунгана.

Кимиран велел снарядить для Ирмины повозку, запряженную четверкой бриен*, которая, соблюдая церемониал, должна была доставить первую из рода Вискард в пункт назначения за день, но гиана проигнорировала заботу отца и взяла из гаража экипаж: самоходную машину, приводимую в движение горячим паром.

Ирмина не сильно разбиралась в техническом устройстве изобретений муунцев, но с удовольствием пользовалась результатами их умственного труда.

В итоге, весь путь занял не больше трех часов. Без тряски, удушающей жары и дорожной пыли – формальностям гиана, для которой эта поездка в Муунган не была первой, давно уже предпочитала комфорт. Тем более, что за рулем сидел преданный ей душой и телом Хиск.

Ирмина достала из портфеля документы и открыла первую страницу доклада на тему контроля голода среди гиан.

– Во славу Иве, – прошептал старый слуга и приложил ладонь ко лбу.