Ад на все времена

– Тогда как бы я смог убить его?

Я немного пошатнулся на ровном месте, а потом выпрямился.

– Но я хотел, чтобы он умер, – у меня подкатили слезы, и я начал плакать. – Его сбили две машины. Не одна, а целых две.

На этих словах я поднял два пальца.

– Они раздавили ему лицо. Я никак не могу забыть его безглазое лицо.

– Да, это серьезно, – сказал мужчина рядом со мной. Он налил еще рома в мой бокал, и я выпил его залпом.

– А моя мать тесаком отрезала пальцы отца прямо у меня на глазах, – сказал другой мужчина.

Он склонился ко мне и заглянул прямо в глаза. Даже в пьяном виде я ощущал, насколько ужасным было его дыхание.

– Знаешь, почему она его порезала? Он был лживым придурком. Как только мать узнала, что у него есть дети с другой женщиной, она просто сошла с ума и бросилась за ним с ножом.

Я уткнулся лицом в стол, продолжая громко плакать и стучать кулаком по столу. Мужчина рядом со мной взял со стола салфетку и подал ее мне.

– Парень, перестань плакать, как девчонка. Вытри лицо.

Я поднял голову и посмотрел на него. Вместо того, чтобы вытереть лицо, я высморкался в салфетку и положил ее в руку мужчины.

– Мужик, ты отвратителен, – сказал он нахмурившись и бросил салфетку на пол.

– Знаешь, ей надо было отрезать ему пенис, чтобы больше не изменял, – сказал высокий светлокожий мужчина, который сидел в углу и слушал нас.

К его столику подошла очаровательная официантка-дугла[6 - Дугла – так в Тринидаде называют помесь африканцев с индийцами.] с четырьмя бутылками пива. Он открыл одну, не сводя глаз с девушки, пока та не скрылась из вида.

– Черт, как же она хороша, – пробормотал он и начал пить.

– Бедный Микки. Когда от него ушла жена, он напился грамоксона[7 - Гербицидное средство.]. Теперь он мертв, а она замужем за краснокожим. Я слышал, он крупный наркоторговец.

Устав слушать их сплетни, я встал и погрузил руки в карманы в поисках ключей от машины. На привычном месте их не было, я обшарил остальные карманы. Когда я понял, что они пропали, у меня началась паника.

Я шел, пошатываясь, к огромному широкоплечему человеку у выхода.

– Эй, ты не видел мои ключи от машины? – закричал я.

– Док, уноси свою задницу отсюда, пока я ее пинком не вышвырнул, – сказал он, скрестив руки.

Я ткнул в него пальцем, качаясь из стороны в сторону.

– Ты хочешь вышвырнуть мою задницу? А ты вообще знаешь, кто я такой? Я доктор Рамеш Кхан. Я могу вас всех здесь купить, – сказал я, указывая пальцем на остальных.

– Проваливай отсюда, хвальбун, – сказал он, глядя на меня прищуренными глазами и плотно сжав губы.

Я сделал пару шагов к двери, и вдруг вспомнил сквозь туман в голове о потерянных ключах.

– Я хочу вернуться домой! – крикнул я. – Где мои чертовы ключи?

Владелец бара, увидев меня пьяным, попросил присутствующих отвезти меня домой. Он подошел ко мне и попытался выкопать ключи из карманов моих брюк. Я оттолкнул его, возмущенный таким вольным обхождением.

– Не трогай мои карманы! Что ты делаешь, приятель? – воскликнул я раздраженно.

–Дай мне достать эти чертовы ключи, чтобы ты мог поехать домой, – сказал хозяин бара.

Наконец, он нашел ключ в кармане рубашки. Хозяин передал его молодому человеку, который стоял рядом с ним. Вдвоем они практически вынесли меня на стоянку. Молодой человек сел на водительское сиденье, а хозяин бара открыл пассажирскую дверцу, втолкнув меня внутрь. После этого я уже ничего не помнил.

Утром я проснулся с сильной головной болью. Жена приготовила мне завтрак и дала болеутоляющее, время от времени она поглядывала на меня неодобрительно. Из-за головной боли я решил не выходить на работу. Я понимал, что Каз очень разочарована мной, она не разговаривала со мной целый день. Я знал, что поступил неправильно, и дал обещание, что больше такого не повторится.

Однако спустя несколько месяцев у меня возникли сложности на работе. Я не мог освободиться от картинок пребывания моего отца в аду. Каждый раз, стоя перед зеркалом в операционной, я боялся, что это видение повторится снова. Кроме того, во время каждой операции я беспокоился, что мой пациент умрет. В то же время Каз жаловалась на то, что ей очень скучно и одиноко в Тринидаде, особенно когда я оставлял ее одну из-за работы в ночную смену. Ей хотелось бы заняться юриспруденцией и вернуться к той жизни, какая у нее была в Англии.

Она постоянно напоминала мне о своем желании вернуться в Англию, но я предпочитал жить в Тринидаде. Здесь можно было жить более спокойно, и мы могли делать все, что хотели. Здесь всегда тепло и зелено. Я ездил на пляжи Маяро и Маракас в любое время года. Я покупал рыбу и выпечку, ел мамины домашние роти, пил кокосовую воду, лайм или настойку. Мои любимые индийские деликатесы – даблс[8 - Распространенная в Тринидаде закуска, которую можно купить в любой уличной лавке. Выглядит даблс как бутерброд, в котором между двумя булочками из пресного теста находится карри «чанна» (нут с приправой карри).], полури[9 - Жареные шарики пряного теста с острым соусом.] и сахина[10 - Жареный в кляре шпинат.] – продаются здесь в каждом придорожном киоске. Дело в том, что в Тринидаде, если у тебя есть деньги, ты сам себе хозяин. А у меня были деньги.

По нескольким причинам, не особо существенным, я начал регулярно выпивать. Начал ходить по кабакам, возвращаться домой пьяным и ругаться с супругой. Я не помню большую часть того, что происходило во время моих пьянок. Но я помню, как ударил ее ремнем. Это единственное, что я никогда не забуду.

В ту ночь я пришел домой пьяным и очень разозлился, обнаружив, что жена меня не ждала. Она вернулась домой очень поздно и без детей. Я сидел на диване и курил, чувствуя тяжесть в теле. Она открыла дверь и тихо зашла внутрь. Я видел лишь ее силуэт, потому что в гостиной был сплошной мрак. Она взглянула на меня, постояла мгновенье и – закричала.

– Заткнись, Каз!

Когда она узнала меня, то вздохнула с облегчением.

– Ох, это ты. Я думала, тут грабитель, – она включила свет и приблизилась ко мне. – Почему ты сидишь в темноте?

Я не ответил. Так и сидел, скрестив ноги, положив руки на диван, с сигаретой во рту. Прищурив глаза, я посмотрел на нее, затем вынул сигарету и, поморщившись, задымил ей в лицо. Глубокие морщины пересекли ее лоб, и она закашлялась.

– Рамеш, что с тобой происходит? – сказала она. – Ты так изменился. Тебя никогда не бывает дома, а когда ты приходишь, то ты пьян и грубо себя ведешь. Я просто больше не узнаю тебя.

«И почему ты позволяешь этой дурочке так с тобой разговаривать?» – сказал голос в моей голове. Я потряс ей, чувствуя, будто кто-то сжимал мой мозг в тиски.

«Лучше спроси ее, к кому она ходила. Бьюсь об заклад, она наставила тебе рога с белым мужчиной»

Я огляделся по сторонам в поисках обладателя этого голоса.

«Заткнись! Не хочу этого слышать» – сказал я про себя.

Каз тронула мою руку, но я оттолкнул ее.

– Почему ты молчишь?

Я снова выдул дым ей в лицо, не сказав ни слова.

– Твое пьянство плохо влияет на мальчиков. Они боятся находиться рядом с тобой, когда ты пьян. Я думаю, что наш брак не может продолжаться, если ты так будешь себя вести и дальше.

«Чувак, ты и правда с головой не дружишь. Почему ты позволяешь какой-то англичанке так неуважительно себя вести с тобой?» – сказал голос в голове. Я пожал плечами и прикусил язык.

«А что я должен делать?» – спросил я про себя.