Возмездие Сандокана. Возвращение Момпрачема

– Ты прав, – кивнул Сандокан. – Итак, каковы твои выводы?

– Со взрывом яхты дело нечисто.

– На мой взгляд, в заливе все кристально чисто: ее обломки лежат на дне.

– Вывод логичный, но с практической точки зрения бесполезный.

– Зато очевидный.

– Тут не поспоришь.

– Много у тебя там было денег?

– Не очень. Тысяч семь-восемь рупий.

– И все они перекочевали в карманы китмутгара.

– Вероятно.

– Ну и к чему мы пришли?

– Сначала говори ты.

– Раз твоя яхта затонула, защита лабукского султана нам не требуется. Проа и баркас могут подняться по реке. Так мы и путь сократим, и будем чувствовать себя в большей безопасности.

– Откуда течет река?

– Этого даже даяки не знают. Известно лишь, что она довольно длинна. На судах проще защищаться и избежать засад. Если раджу, как я подозреваю, уже оповестили о моем походе, он всеми силами попытается нас перехватить. Тебе известно, как опасны густые джунгли.

– Не люблю я сражаться в лесах, – вздохнул Янес. – Предпочитаю открытые места.

– Я тоже, хоть и сам сын джунглей, – поддержал его Тремаль-Наик.

– В путь, – решил Сандокан. – Не будем ждать, когда озерный раджа подготовит оборону.

– А как же деревня, которую вы взяли приступом?

– Теперь она нам ни к чему. Слишком далека от озера.

– Сдается мне, из нее получится неплохой форт, в случае если придется отступать. Полусотни вооруженных человек под нашим командованием вполне достаточно, чтобы разогнать армию узурпатора.

– Может, ты и прав. Хорошо, оставим здесь Самбильонга с двумя десятками воинов. Все, за дело.

Малайцам и ассамцам были розданы необходимые приказы. К Самбильонгу отправили гонца с наказом отослать на берег десять человек, а остальных оставить держать деревню до возвращения основных сил.

В полдень, плотно пообедав, они погрузились на баркас и с проа на буксире медленно двинулись в направлении устья Маруду – полноводной, еще не исследованной реки, о которой европейцам известно лишь то, что она ведет куда-то вглубь великого острова.

Сандокан, Янес и Тремаль-Наик находились на баркасе, где, в отличие от небольших парусников-проа, имелись каюты. Малайцы обычно довольствуются аттапом – навесом, сплетенным из листьев нипы и подвешенным между двумя мачтами. Этого им вполне хватает в жарком малайском климате, где ливни сильны, но коротки.

В два часа пополудни эскадра подошла к дельте реки, изрезанной косами, которые покрывала буйная растительность. Ничего подозрительного они не заметили, и баркас вошел в устье. Даякские пираты не показывались – вероятно, опасались потерпеть новое, еще более сокрушительное поражение. Впрочем, их отсутствие не успокаивало ни Сандокана, ни Янеса. Оба прекрасно знали мстительный нрав даяков и были убеждены, что вскоре их пути пересекутся.

– Если Насумбата не пошел ко дну вместе с яхтой, – сказал Сандокан, – он, несомненно, натравит на нас своих сородичей.

Они миновали песчаные отмели, не встретив ни души: северное побережье Малайзии малонаселенно из-за частых набегов пиратов. Флотилия двигалась по широкому, не менее двухсот ярдов, протоку. Густые джунгли на берегах казались двумя сплошными зелеными стенами.

Справа и слева высились аренги, вверх тянулись бананы, раскинув во все стороны огромные листья, топорщились низкорослые веерные пальмы, ветви помело гнулись под тяжестью плодов размером с голову младенца. Мангостины и гигантские цитроны перемежались с кустами упаса[40 - Упас – другое название анчара.], прячущего под корой смертельно ядовитый сок, которым даяки смазывают наконечники стрел.

С ветки на ветку перепрыгивали красные лори, перелетали белоснежные какаду с желтыми хохолками, в воду ныряли зимородки с изумрудными спинками, золотистыми брюшками и голубыми хвостами. На вершинах деревьев оглушительно галдели еще какие-то разноцветные птицы.

– Да здесь настоящий рай для охотника! – заметил Янес, сидевший на носу баркаса и сам дымивший, как его труба. – Эх, жаль, времени нет.

– Еще успеешь отвести душу, – сказал ему Сандокан. – Река до озера не доходит, рано или поздно придется топать на своих двоих.

– А что будем делать с судами?

– Места тут дикие. Найдем укромную бухточку и спрячем. Помнишь, как мы поступили в Лабуане? Никто ни разу не обнаружил наши лодки.

– Если только за нами не следят…

– Кто, например?

– Да хоть тот же треклятый Насумбата. Он так и стоит у меня перед глазами.

– Мы даже не знаем, жив ли он.

– Во всяком случае, взрыв яхты меня не убедил. Не могла она взлететь на воздух сама.

– У Насумбаты нога сломана, Янес.

– Значит, нашлись сообщники.

– Разве что твой хваленый китмутгар.

– Знаешь, мне как-то трудно поверить, что он меня предал. Для чего? Сидар никогда не бывал на Борнео и незнаком с озерным раджой.

– Надеюсь, однажды мы разгадаем эту тайну. Предатель там точно был, в этом я не сомневаюсь. А Сидар или нет, поживем – увидим.

Вдруг с левого берега донесся пронзительный вопль, а следом рокот, похожий на бой огромных гонгов. Сандокан с Янесом так и подскочили, схватившись за карабины, что стояли у леера. Малайцы и даяки последовали их примеру. Стволы спингард мигом развернулись в направлении, откуда слышался шум.

– Что происходит? – спросил подбежавший Тремаль-Наик. – Это какой-то зверь?

– Ага, зверь, обученный игре на тамтаме, – хмыкнул Янес. – Много ты таких встречал в Черных джунглях?

– Не встречал, – проговорил индиец. – Выходит, это чей-то сигнал?

– Разумеется! – фыркнул Сандокан. – Готов поставить проа против гнилой рыбацкой лодчонки, что даяки высадились на суше прежде нас, а теперь следуют за нами по лесу.

– Я бы этому не удивился, – сказал Янес. – Однако нападать им придется вплавь.