Единственная. Твоя

– Ох, – только и смогла выдохнуть.

Фото было случайным. В движении, как говорят. Папа протягивал руку маме, а за родителями стоял молодой Данияр. И Любава тоже была тут. В животе у мамы.

Внутри опять заворочалась тяжесть. Сколько между ними лет разницы? Это даже не подросток, а юноша! Высокий, широкоплечий. А какая улыбка! Легкая, будто облачко. Так и греет, но в груди почему-то больно.

И это их совместное фото будоражит странные ощущения. А в них яркими нотками сквозила грусть.

– Помню это фото. Данияр твоим родителям с переездом помогал. Ему уж пятнадцатый год шел…

О, боги! Так ему сейчас тридцать шесть! Да она перед ним соплюха малолетняя!

– А женился он…

– Зря.

Любава чуть не поперхнулась. Ничего себе заявка! Вроде бы про их отношения женщина говорить не собиралась. Или передумала?

А Рада повертела в морщинистых пальцах щипцы и бросила обратно в лоток.

– …Впрочем, это его дело. Поженились и ладно. А Варвара, не будь дурой, сразу дите сообразила. Ну-ну.

Любава закусила губы, пытаясь удержаться от расспросов. Это – чужая семья. Только почему Рада говорит, будто брак на фарс похож? Или невеста по койкам скакала?

– Сообразила? Не от него, что ли? – ну вот, вырвалось.

Но как же услышать хочется! Вдруг…

– От него, конечно. От кого же еще…

Альбом чуть не выпал из ослабевших пальцев. На что надеялась и зачем? А Рада продолжила бросать землицу правды на могилу ее надежд.

– …Они брак по всем правилам оформили. И в ЗАГСе, и перед Богами. Оба клялись на всю жизнь, чтобы без развода.

– Без развода? – повторила эхом. – Разве у вас не… не разводятся? – голос подломился, и Любава уставилась на фотокарточку.

А Данияр с улыбкой смотрел на мамин живот.

– Разводятся, милая. Но Данияр – старший над четырьмя нашими деревнями. Он – образец всем мужчинам. Пары бывают и разбегаются – это так, но только если двое не клянутся в верности до смерти и после нее. Ну, про последнее Данияру хватило ума не говорить, а вот первое – тут Варвара его ловко окрутила. Что ж – его выбор.

Да, его. И мешать этому Любава не имела никаких прав.

– Отведете меня завтра на прогалину? – попросила тихонько. – Очень нужно.

Глава 8

Солнце пробивалось сквозь толстые стволы деревьев и гладило щеки золотыми пальцами. Пятнами дрожало на мху, превращая обычную зелень в сияющий всеми оттенками изумруд. Воздух пьянил свежестью раннего утра, где-то над головой разливалась трелью птица, а Любава еле тащила себя вслед за Радой.

Ночь прошла отвратительно.

И причиной тому стал не случившийся разговор.

Вечером, когда Рада ушла, Любава забралась на печку и попыталась хоть как-нибудь избавиться от тяжёлого послевкусия беседы. Развернула письмо и пожалела, что вообще это сделала.

«… мы бы хотели, чтобы ты тут пожила, дочка. Подышала родным воздухом, походила по нашей земле …»

Родители не настаивали, конечно. Их письмо – далёкий голос из прошлого – рассказывало о жизни в деревне, о любви друг к другу и надежде на то, что их дочь счастлива. Теплые, нежные слова, которых ей так не хватало. Мама с папой тоже приветствовали ее, и очень хотели поделиться жизнью, которой жили до переезда.

Ну и как теперь заставить себя позвонить Владимиру и обратно проситься? Настоящее предательство!

– Вот погоди, скоро горка вниз уйдет, – пробормотала Рада, очевидно, приняв ее вздохи за усталость. – На этой прогалине твоя мама часто травы собирала. Уж так хорошо в них разбиралась. Веды ее к себе сманивали. Чувствовали женский дар…

– Кто? – не поняла Любава.

– Веды. Вещуньи, или ведуньи по-другому. Они отдельно живут. Чаще одиночками, очень редко – по несколько… Слыхала, поди-ка, сказки о бабе Яге? От них и пошло. Только люди наврали сверху три короба, а как же! Ишь чё – молодица одна в лесу хозяйствует. Событие!

Событие или нет, а мужик-одиночка привычнее будет.

– И зачем они живут одни? – пропыхтела, забираясь на крутой овражек.

– Так дар легче раскрыть. Они – младшие сестры Деваны, жены бога Святобора. Им благоволит богиня охоты. Дает способности разные… Под их защиту идут звери да птицы. Травы силу отдают лишь в руках веды. А иным – самым сильным – и нити Судеб наших послушны. Только опасное это дело – задеть хоть одну такую…

Любава только головой покачала – ну и сказки! В то, что женщины по лесам живут – ещё поверить можно. А вот то, что им какие-то нити послушны… Ерунда.

– …Ну-ка, вот и пришли, – не смутилась ее молчанием Рада. – Красиво, а?

А онемевшая от неожиданности Любава только кивнула, разглядывая раскинувшуюся перед ней полянку. Продолговатая и узкая, как игольное ушко, она пестрела разнотравьем. Яркие мазки жёлтого, белого, розового, голубого и зеленого превращали ее в красочную палитру. А какой аромат!

Любава всей грудью вдохнула наполненный запахами цветов воздух. Сладко! Пробежаться бы по разноцветному ковру, поваляться в душистой траве и сплести венок… Но Рада мастерски спустила ее с небес на землю.

– Здесь обычно ловит, – махнула в сторону поляны. – Давай погуляй тут, а я малинник осмотрю. Недалеко буду.

И Рада пошла обратно вглубь леса. Что ж, может, оно и к лучшему. Любава не была уверена, что сможет сейчас набрать нужный номер и позвонить.

Но даже если бы хотела – не смогла.

– Да что ты будешь делать, – встряхнула несчастный мобильный. Щёлкнула по антенке, но связь не ловила.

Хм… надо поискать местечко. Просто чтобы быть в курсе, если придется с Владимиром связываться. На дерево, что ли, залезть?

Любава медленно побрела по полянке. Как в цветочное море окунулась! Но любовалась недолго, опять занялась телефоном. Нет, тут не ловит. Несколько шагов в сторону… и тут нет. А! Вот!

Но палочка появилась и пропала. Значит, надо идти туда… Любава двигалась вперед, не отрывая взгляд от экрана. То петляла, то кружила, возвращалась и снова шла.

– Зараза. Мигаешь тут, мигаешь … Ай!

Нога споткнулась обо что-то твердое, и Любава полетела вперёд носом.

Прямо в пятно бурой шерсти.