Мятежное сердце

– Что?!

Все головы повернулись к ним, а он подхватил жену на руки и поцеловал, вложив в поцелуй любовь, заполнявшую его сердце. Поначалу ему захотелось возвестить о своем счастье всему свету, но потом он решил хранить новость в секрете. Это их тайна. Он снова и снова целовал Микаэлу. Глаза у него горели.

Адам Уитфилд в соседней ложе медленно аплодировал.

– Отличное представление, Рейн! Черт возьми, мне нужна жена.

Отказавшись от приглашений на поздний ужин, они побежали к карете.

– Наверное, было жестоко сообщать тебе эту новость на публике?

– Нисколько. – Он продолжал улыбаться той же глуповатой улыбкой. – Господи, до чего же я люблю тебя!

– Знаю.

– Как ты себя чувствуешь? – Устроившись рядом с ней, Рейн внимательно оглядел жену.

– Не стоит меня баловать.

Он постучал в крышу, затем прижал Микаэлу к себе, укрыл ей ноги пледом.

– Думаешь, он уже знает?

– После того, как выгнал Эрджила? – усмехнулся Рейн. – Мы опозорили его, рассказав, что он даже не пытался заплатить выкуп, но ходатайствовал о твоем наследстве. Никто, с кем мне пришлось говорить, ничего об этом не слышал, а деньги, любовь моя, пропали.

– Это были деньги моей матери. Похоже, тот, кто помог ему, человек более могущественный, чем мы думали.

Таунсенд соскочил с коня и, взбежав по ступенькам театра, окинул взглядом толпу, потом остановил лорда Шеппарда и небрежно поклонился.

– Монтгомери – вы видели их? Леди Шеппард нахмурилась:

– Они ушли, едва опустился занавес. В обнимку. Как трогательно смотреть…

– Давно? – перебил ее сержант.

– С полчаса назад, да, дорогой? – Она посмотрела на мужа. Шеппард кивнул, лицо его приняло озабоченное выражение.

– Что-то случилось?

– Боюсь, да, милорд. С ними была охрана?

– Нет.

Расти с поклоном удалился, вскочил на коня и уехал. Если бы он не стоял у таверны Мэйбл и не видел карету с вооруженной охраной, у него не возникло бы подозрений. Теперь он боялся, что не успеет догнать их.

Когда безмятежную тишину нарушили ружейные выстрелы, Рейн приказал жене лечь на пол, выхватил пистолеты и выглянул в окно. В темноте сверкнули новые вспышки. Кучер с лакеем упали, передок кареты ткнулся в землю, и Рейна швырнуло на сиденье.

– Они застрелили лошадей, – сказал он.

Где же его охрана? Они должны были слышать выстрелы. Значит, он в ловушке, и ему придется иметь дело с превосходящим по численности противником. Рейн пришел в бешенство.

– Оставайся здесь.

Ударом ноги он распахнул дверцу, выстрелом уложил приближающегося солдата и мгновенно сообразил, кто все это устроил. Микаэла подала ему другой пистолет, но тут открылась вторая дверца.

Рейн замер и поднял руки.

– Не стреляйте!

Нельзя рисковать, пока в карете находилась Микаэла. Он вышел и повернулся к жене, которая смотрела куда-то мимо него. В ее взгляде не было страха, одна ярость. Рейн оглянулся и увидел Дентона и Уинтерса, которые в окружении нескольких солдат выходили из-за деревьев, и сразу понял, что его охрана мертва или арестована.

Микаэла тоже вышла из кареты.

– И ты думаешь, что это сойдет тебе с рук? – спросила она.

– Конечно, – улыбнулся Дентон.

– Ты не имеешь права!

– Имею, ты сама знаешь. – Он шагнул вперед, но она лишь презрительно взглянула на него. – Ты обманывала нас. Я вижу перед собой не ту неуклюжую девчонку, которая прислуживала в моем доме.

– Это мой дом! Этим людям известно, что ты украл его у меня? Что у тебя нет ни гроша?

– Теперь есть. – Голос у него стал жестоким и гадким. – Тебе ведь об этом известно?.

Дентон взмахнул пистолетом. Солдаты тут же окружили их, к голове Рейна приставили дула четырех мушкетов. Выражение его лица не изменилось, но в глазах бушевала такая ярость, что Микаэла боялась, как бы он не выплеснул ее на солдат и не поплатился жизнью.

Дентон схватил племянницу за руку, оторвал от мужа.

– Уберите руки, Дентон!

– Ваш брак недействителен. Церковного обряда не было. Я ее опекун, я определяю, за кого ей выходить замуж, и уж, конечно, не за такого ублюдка. – Он поднял пистолет, но Микаэла рванулась, мешая ему прицелиться.

Рейн, сжав кулаки, шагнул вперед.

– Отпустите мою жену – немедленно! – прорычал он.

– Она пойдет туда, где ей место. В мой дом.

– К вашим кулакам?

– Как ты смеешь!

– Я могу рассказать и кое-что еще, помимо тех оскорблений, которые вы нанесли моей жене. Три года вы избивали ее, крали ее деньги.

– Оскорбительные слова, Монтгомери. – Встав между ними, Уинтерс приставил острие шпаги к его груди.

– Ты заслуживаешь смерти за то, что с ней сделал. Майор взглянул на Микаэлу.