Сыновья тьмы

Братья возрились на Эшли. Марианна раскрыла уже рот, но не нашлась, что сказать.

– Я думала, ты терпеть не можешь людей, – сказала Мириам.

– Терпеть не могу. Я их презираю, – бодро заявила Эшли.

– Тогда почему ты хочешь меня отпустить?

– Потому что, если я прикончу тебя, мне придётся прикончить и твою сестру, – сообщила она ей с любезной плотоядной улыбкой.

– И что с того? Почему ты жалеешь её? Она ведь стукнула тебя.

Эшли сконфузилась и не сразу ответила:

– Это так, но я могу поменять свои намерения в любую секунду.

– Нет, стой, – сказал Джет. Он сидел, вытянув ноги и свирепо смотрел на сестру. – Всё это подозрительно. Почему это ты вдруг стала беспокоиться о смертных?

Эшли ничего не ответила. Она ожесточённо глядела на огонь в камине.

И один Ровин тихо произнёс:

– Потому что они духовные супруги.

Настало молчание.

Потом – куча восклицаний:

– Они – кто?! Ты подразумеваешь, как я с Джетом?

– Да, Эшли, вот это да! Видела бы всё это наша мать!

– Моей вины нет, – сказала Марианна.

Все повернулись к ней и её глаза заблестели от слёз. Ровин протянул руку мимо Кастра и положил на плечо Марианны.

– Ты думаешь, что это действительно правда? – спросила Мириам, переводя глаза с Марианны на Эшли.

– Ага. Думаю, так и есть. И я не знаю, что со всем этим делать, – ответила Марианна, еле удерживая слёзы.

– Это правда, – угрюмо сказала Эшли. – Но это не означает, что мы должны что-то с этим делать.

– Конечно, в этом ты права! – воскликнула Марианна, порадовавшись, что снова сердиться.

– Итак, пакуйте свои чемоданы и живо домой, – скомандовала Эшли братьям. – Забудем про всё. Будем считать, что ничего не было.

Следя за ней, Ровин слегка покачал головой.

Его глаза искрились от слёз, но он улыбался.

– Никогда не думал, что услышу от тебя такое. Ты так изменилась…даже не верится.

– Мне самой не верится, – мрачно пробормотала Эшли. – Возможно, это сон.

– Но теперь ты обязана признать, что простые люди – не отродья. Разве ты можешь стать духовной супругой какого бы то ни было отродья?

– Ладно. Всё прекрасно. Люди – замечательные. В этом мы единодушны, а сейчас – домой.

– Когда мы были детьми, ты была такой, какой я вижу тебя теперь, – сказал Ровин, – а затем неожиданно стала вести себя так, словно ты лучше других. Я всегда знал, что много что в тебе – поза, за которой ты утаиваешь страх. И всегда был уверен, что действительно ты и сама не веришь в ту гадкую ерунду, которую болтаешь. Где-то глубоко внутри ты всё та же славная малышка, Эшли.

В первый раз за целый вечер лицо Эшли озарилось улыбкой.

– Не будь так уверен.

Марианне делалось не по себе, пока она слушала их диалог и, чтобы не выдать своего волнения, девушка обратилась к Ровину:

– Я не думаю, что дядюшка Пол был того же мнения.

Эшли приподнялась.

– Кстати, где этот старый хрыч? Мне надо побеседовать с ним перед нашим отъездом.

Показалось, что натупившее молчание вообще не кончится.

– Эшли…ты разве не в курсе? – спросил Ровин.

– Да в курсе она. На 100%, что она сама это сделала, – сказал Кастр.

– О чём я должна знать? – спросила Эшли, понемногу теряя терпение.

– Твой дядя умер, – объяснила ей Мириам.

– Кто-то грохнул его колом, – добавил Джет.

Эшли обвела глазами гостиную. Было похоже, что она считает всё это глупым розыгрышем.

<<О, Боже, – смотря на неё, подумала Марианна, – когда она напугана и смущена, как сейчас, то выглядит такой юной и беспомощной, такой ранимой. Почти человечной>>.

– Кто-то…грохнул…дядю Пола? Я правильно расслышала?

– Ты хочешь сообщить, что не знала этого? – спросил Кастр. – Чем ты занималась всю ночь, Эшли?

– Билась головой о землю. Потом искала вас. Когда я вошла, вы обсуждали меня.

– И ты не натолкнулась сегодня ни на какой домашний скот? На козлов?

Эшли смерила его долгим скептическим взором.

– Я сыта, если ты это подразумеваешь. И без помощи козлов. Какое это имеет отношение к дяде Полу?