Зулейка Грин: Я Носитель

Дункан пришел помочь с покосившимся забором. Руслан в радостном предвкушении предстоящей и вполне заслуженной попойки покрикивал на Тину, отдавал распоряжения Тагиру и всячески изображал бурную деятельность. Тагир бегал от забора к чулану и обратно: то за молотком, то за гвоздями. Если какого-то предмета не находилось, раздраженный Руслан отвешивал племяннику подзатыльник. Невооруженным глазом было видно, с каким нетерпением он стремится покончить с забором и приступить к главному, из-за чего и был затеян весь этот сыр-бор.

Дункан утихомиривал раздраженного Руслана и всячески пытался оградить Тагира от наскоков нетерпеливого дяди. Делал свою работу Дункан основательно. Не обращая внимания на негодующие указания Руслана, он полностью разобрал покосившуюся часть забора, аккуратно отложил доски в сторону и начал рыть две ямы для столбиков. Руслан бегал вокруг, руководил процессом. Забежал в дом.

– Слышь, сходи за парой бутылок, и смотри, китайской не бери, – велел он жене.

Потом помчался к забору:

– Оставь, Дункан, эту чертову рейку, используй вон те железки.

– Тагир, где большие гвозди?

Тина помчалась в магазин, взяла две бутылки пшеничной, хлеб и сахар.

Дома нарезала хлеб, достала банку с соленьями. Взглянув в окно, увидела размахивающего руками Руслана. У Дункана, по всей видимости, были железные нервы, он совершенно не реагировал на критику Руслана и продолжал неторопливо заниматься забором. Ямы со столбиками он залил бетонным раствором, и пока твердел раствор, перебрал доски, откладывая подгнившие в сторону. Тагир тут же унес их на рубку.

– Досок не хватает, – сказал Дункан, что-то прикинув на глаз.

Не говоря ни слова, Руслан стремительно зашагал со двора. Через некоторое время вернулся, ведя за собой мужичонку с копной седых нечесаных волос, настолько густых, что издали их можно было принять за шапку. Мужик был в залатанной фуфайке, с трудом удерживал в руках ворох досок и как-то странно ежился, словно от холодного ветра.

– А, здоров, Хосэ! – увидев вошедшего, поздоровался Дункан. – Как дела?

– Пойдет, – хриплым голосом отозвался тот.

– Вот, посмотри, эти подойдут? – сбросил он доски на землю.

Дункан осмотрел доски и попросил рубанок. Тагир стремглав умчался куда-то.

Руслан потащил мужика за рукав и исчез вместе с ним в доме. Чуть погодя оба вышли довольные. Руслан что-то жевал и хлопал Хосэ по плечу. Мужик перестал ежиться и выглядел повеселевшим. Поболтав с Дунканом, он ушел.

– Да зачем тебе рубанок? – накинулся Руслан на Дункана. – И так сойдет!

– Нет, – не согласился тот, – если делать, так делать.

Наконец, отстроганные доски были подогнаны и забиты рядом с другими досками. Дункан закурил. Прошелся вдоль забора, дошел до калитки и остановился. Что-то не устраивало его в этой калитке, он стал отворять и затворять ее. Калитка жалобно заскрипела.

– Петли нужно смазать, – высказал он свою мысль.

– Хрен с ним, – отозвался Руслан. – Хватит на сегодня. Давай, сворачивайся и заходи!

Дункан не спеша докурил, попытался потрясти обновленный забор – забор стоял намертво. Сложил все инструменты в ящик. Тщательно стряхнул с себя опилки, потопал ногами и вошел в дом вслед за Русланом.

В кухне, играя отблесками пламени сквозь потрескавшуюся плиту, привычно горела печь, а стол был накрыт. Помыв руки, они уселись за стол. От сковороды в центре стола шел аппетитный запах. Рядом стояла тарелка с соленьями.

Руслан разлил из бутылки по стаканам и тут же набросился на еду. Вошел Тагир, умылся и тоже подсел к столу. Тина поставила на стол все необходимое и ушла в соседнюю комнату, оставив дверь приоткрытой.

– А ты чего сюда приехал-то? – неожиданно спросил Руслан.

Дункан вопросительно посмотрел на него.

– Ну, чего ты в эту дыру приехал? – уточнил вопрос Руслан.

– Э-эм… обстоятельства так сложились.

– Какие обстоятельства! Ты ученый мужик, не то, что я – неотесанный колхозник, мне здесь самое место.

– Видишь ли, пока не восстановлю документы, не могу никуда уехать. У меня выбора нет. Да я уже и привык здесь.

– А что ты думаешь насчет ситуации в стране? Когда этот бардак закончится?

– Не скоро. Пока идет расстановка фигур на шахматной доске. Мир – это шахматы: есть доска, есть клетки, есть фигуры белые и черные, и есть те, кто двигает фигуры. Кризисы – экономические, политические, социальные – будут всегда и они необходимы тем, кто управляет фигурами. Ими же они и создаются, искусственно. Миром управлять проще, когда он поделен на клетки – государства, религии и нации. Поэтому приоритетным является провозглашение личного и стадного благополучия, противопоставление одного стада другому и внушение чувства превосходства над другими. Человек, подверженный кризисам, живет в постоянном страхе, а запуганным человеком управлять проще всего. Вот теперь представь, завершился кризис, наступили мир и процветание, рождаются поколения за поколениями, не помнящие о кризисе, а, следовательно, не испытывающие страха. У них появляется независимое мышление, энергия, направленная на беспокойство о хлебе насущном, освобождается, и черт знает, к каким выводам тогда может прийти человек и до чего додуматься. Знаешь, Руслан, у твоего народа есть потенциал, и этот потенциал очень кого-то не устраивает. У кавказцев в крови заложено обостренное чувство чести и собственного достоинства, независимости, неподкупности, как раз те качества, которые угрожают системе шахматной игры. Такими фигурами не так просто управлять.

– И кому мы мешаем? России? Америке?

– Э-э, друг мой, эти тайные силы не имеют лица и всегда остаются в тени. Но зато можно легко просчитать, кто им не угодил, кто не вписывается в их систему. Вот ответь, какой народ преследовался на протяжении тысячелетий?

– Евреи что ли?

– Правильно, евреи.

– А ты не еврей?

Дункан засмеялся: – Нет, не еврей.

– Ну, и чем же евреи тайным силам не угодили? Народ вроде не воинствующий, как мы, революционными подвигами не отличается, насколько я знаю.

– Руслан, евреи слишком умные, ими невозможно манипулировать. Они легко различают истину за патриотическими лозунгами и военными призывами. А ведь они могут научить этому и другие народы. Поэтому периодически на них путем изощренной провокации натравливается какая-либо общность людей.

– Интересно рассуждаешь! А еще?

– Русские тоже. На протяжении известной нам истории этот народ преследуют войны и непроходимая нищета. У них обостренное чувство справедливости и тяга к духовному, что тоже не желательно для системы. Но эти же достоинства можно обратить против их обладателя. Русскую духовность можно загнать в узкие рамки обрядов и ритуалов. То же чувство справедливости довести до абсурда – подкинуть какую-нибудь идею и заставить проливать кровь за нее до изнеможения. Кавказскую горячность превратить в воинствующую агрессию, еврейский ум направить в русло бездушной коммерции и выгоды.

– А что ты о местных думаешь, о казахах?

– Ты удивишься, но это народ, у которого больше всех шансов для процветания и благополучия, потому что они являются счастливыми обладателями генов толерантности и гибкости сознания. А это основные качества, необходимые для развития и, особенно, в наше время. Толерантность позволяет уживаться и сосуществовать с другими культурами и формами жизни, а гибкость сознания восприимчива ко всему новому и приспособляется к нему. Но как бы ни был мудр этот народ, и на него имеются свои ловушки.

Руслан насытился, расслабился и, облокотившись, лениво грыз зубочистку.

– Вот дурят-то людей! Что те, что эти. И поди различи, где вранье, а где правда.

– Вообще, правду от лжи отличить легко, – ответил Дункан. – Вот, допустим, выясняют отношения два человека. Один из них, исчерпав все аргументы, прибегает к оскорблениям. Это хорошо, если спор будет по интернету, где руки не смогут дотянуться до обидчика. Оскорбление – это форма эмоций, которые управляют человеком. Будь это иначе, и человек мог сам лично контролировать свои эмоции, он не позволил бы им вылиться в нелепую агрессивную форму. А там, где присутствуют эмоции, отключается здравый смысл и логика, а истина искажается. Только не путать чувства и эмоции, это две разные вещи. Во лжи всегда присутствуют эмоции.

Вдруг Дункан полез в карман и зашуршал бумагой, разворачивая газетный лист.

– Вот, Руслан, в этой газете нашел объявление о работе. Сам хотел туда обратиться, но теперь как раз сезон начался на ферме, времени нет. А у вас магазинчик, может жене твоей подойдет.

– Слышь, – позвал Руслан Тину, – посмотри, че там.

Вошла Тина и молча взяла газетный лист. С интересом прочитала обведенное объявление.